Страница 12 из 37
Кассир почувствовал, как у него подгибаются колени.
— Откуда тебе это известно? — дрожащим голосом спросил он.
— Тут нет ошибки! — заверила фрейлейн Лангнер. — За мной тоже увязался один тип, но я улизнула от него. — Она озорно хихикнула, а затем серьезно прибавила: — Пока тебе не стоит появляться у меня. Знаешь, если уж полицейские к чему-нибудь прицепятся, то от них не скоро отвяжешься.
В раздумье кассир взглянул на свою квартирную хозяйку, переминавшуюся с ноги на ногу возле него.
— Пожалуйста, приготовьте мне что-нибудь поесть, — прикрыв трубку, попросил он фрау Бёнке. — Буду вам очень признателен.
Старушка благожелательно кивнула и удалилась в кухню. Выждав немного, кассир прошептал в трубку:
— Я незаметно приду к тебе.
— Будет лучше, если ты па пару дней затаишься. Думаю, на работе тебе дадут отпуск.
— Ладно, — сдался кассир. — Когда ты снова позвонишь?
— По-видимому, скоро. За шефом также следят. Возможно, наш разговор уже прослушивают. Но я постараюсь связаться с тобой. Привет.
— Доброй ночи, — пробормотал кассир и положил трубку.
После телефонного звонка Корф долго не мог успокоиться. Он прошел в свою комнату и закурил сигарету. Затем осторожно отодвинул гардину и осмотрел улицу, выискивая глазами своих преследователей.
В те дни, когда работа не выматывала Шмидта или жена не устраивала вечеринку, он ехал со службы куда угодно, только не домой. Вот и сегодня Шмидт припарковался у цветочного магазина, купил роскошный букет и уложил его на заднее сиденье машины. Затем подъехал к деликатесному магазину Кэфера и вскоре появился оттуда с коробкой шоколадных конфет и бутылкой шерри бренди. После этого он заглянул к ювелиру Моно, а от него направился в ресторан «Жемчужина Шпрее».
Обстоятельно изучив меню, Шмидт заказал ужин с легким мозельским и попросил официанта принести ему вечернюю газету. На первой полосе под крупным заголовком была помещена статья об ограблении банка, выдержанная в духе дешевой сенсации. Первой реакцией директора банка было желание позвонить в редакцию и устроить разнос. Однако, по зрелом размышлении, он решил отказаться от своей затеи, опасаясь, что это лишь подольет масла в огонь. Завтра утром к нему в банк нагрянет ревизия, да и страховая компания не оставит его в покое.
Официант подал салат, и Шмидт, поблагодарив его легким кивком головы, сунул ресторанную газету в карман. Кельнер иронично вскинул брови и молча удалился в свой угол, не переставая удивляться спокойствию своего клиента: потерять сто тысяч и как ни в чем не бывало ужинать. Сразу видно светского человека!
После второго блюда Шмидт откинулся на спинку стула и хотел было закурить, но, вспомнив, как нахально комиссар курил в банке его сигары, передумал. И вообще Грауман сразу ему не понравился. Но как ловко он обвел эту полицейскую ищейку вокруг пальца с молотком! Официант простодушно принял довольную улыбку Шмидта на свой счет и подал ему сочный свиной шницель.
Час спустя Шмидт покинул «Жемчужину Шпрее» и, достав из машины свертки, как обычно, пошел пешком к дому, где в небольшой трехкомнатной квартирке его поджидала одна молодая симпатичная особа. Освеженный прогулкой, он всегда легко взбегал на третий этаж и по-хозяйски открывал своим ключом дверь ее жилища. Лореен всегда ласково встречала его, и в эти короткие часы, проведенные возле нее, он чувствовал себя баловнем судьбы, богатым, здоровым и счастливым.
Она работала в рекламном бюро фотомоделью. Но Шмидта мало волновало то, что ей приходилось там перед кем-то обнажаться, главное — Лореен постоянно находила для него время мило поразвлечься. И хотя это обходилось ему недешево, поиски менее разорительной любовницы ставили перед ним ряд серьезных проблем, и прежде всего, невозможность сделать новую приятельницу вхожей в свое общество и свой дом. Жена Шмидта уже как-то свыклась с существованием Лореен, прикидываясь на людях ее подругой.
С заученной улыбкой Лореен открыла Шмидту свои объятия и после нежного поцелуя приняла из его рук свертки. Небрежно отложив в сторону цветы и конфеты — привычные знаки внимания, Лореен с детским любопытством уставилась на крохотный сафьяновый футляр, затем легонько нажала пальцем на кнопку, и ее восхищенному взору открылось изящное золотое колечко с изумрудами. Растроганная подарком, она порывисто бросилась Шмидту на шею и осыпала его страстными поцелуями, перешедшими в бурную любовную игру.
Когда Шмидт попрощался с Лореен и вышел на улицу, его охватило безотчетное чувство радости от интересно прожитого дня. Насвистывая под нос веселенький мотив, он сел в машину и отправился домой.
Шмидт застал жену сидящей перед телевизором.
— Что так? У тебя сегодня нет гостей? — удивился он, поскольку вечерами его благоверная имела обыкновение приглашать к себе соседок — супругу доктора Шнеехальса, жену известного актера Хальте и фрау Альтман. Дамы увлеченно обсуждали моды, театральные постановки, светские и городские события.
Фрау Шмидт оживилась, складки на ее дряблых щеках слегка расправились.
— Как видишь, — бросила она, не отрываясь от телевизора. Грызть подсоленные земляные орешки и смотреть развлекательные передачи было ее любимым занятием, в которое она уходила с головой. И все же она не удержалась от вопроса: — Фрау Шнеехальс по телефону сообщила мне, будто твой банк ограбили. Это правда?
— Я это пережил, — хмуро отозвался Шмидт.
— Интересно, — протянула она.
Шмидт пожелал жене спокойной ночи и скрылся в своей комнате. Они уже давно спали порознь, поддерживая только видимость супружеских отношений.
Когда повсюду погас свет и в доме все стихло, Шмидт тайком выскользнул через черный ход на улицу.
Грауман явился в управление рано утром и начал свой рабочий день с изучения рапортов полицейских агентов, следивших за банковскими служащими. Ничего существенного он в них не обнаружил, кроме, пожалуй, информации о материальном положении директора банка. В последнее время его расходы заметно превышали доходы. Правда, не удалось разузнать о сбережениях Шмидта. Огромная роскошная вилла, наемная городская квартира, частые покупки у ювелира Моно не могли служить достаточным основанием для того, чтобы подозревать директора банка в противоправных действиях.
На рабочем столе Граумана зазвонил телефон. Комиссар Рейноф из комиссии по расследованию убийств сообщил, что в полночь неизвестный совершил попытку покушения на убийство вахмистра Голлера. Если Граумана интересуют подробности, то он может обычным порядком затребовать у комиссии соответствующие материалы.
Грауман поблагодарил коллегу и положил трубку. Как он и предполагал, курьер из комиссии по расследованию убийств припозднился с доставкой отчета по делу вахмистра на четверть часа.
Из протоколов следовало, что после доклада комиссару Грауману в торгово-промышленном банке на Грюне Эк Голлер направился прямо в пивную «Белая роза», где встретил старого знакомого и засиделся с ним допоздна. Примерно в двадцать четыре часа он, единственный, вышел из автобуса на своей остановке и, по обыкновению, зашагал к дому по середине проезжей части. Неожиданно справа, из-за кустов, раздались выстрелы. Вахмистр мгновенно бросился на землю, выхватил пистолет и открыл ответный огонь в направлении стрелявшего. Несмотря на легкое ранение левой руки, Голлер некоторое время выждал, затем перебежал на другую сторону улицы и скрылся за кустами. Из ближайшего телефонного автомата он сообщил о случившемся в полицию. Но в результате тщательного осмотра места происшествия никаких следов не было обнаружено. Безрезультатными оказались и поиски свидетелей. Никто не известил полицию о перестрелке, хотя в ночной тишине выстрелы обычно слышны далеко. По словам Голлера, обитатели округи живут в страхе, опасаясь нападения на свои жилища или мести преступников за сотрудничество с полицией.
Грауман отложил протоколы. Он никак не ожидал такого поворота событий. Этот полицейский вызывал у комиссара глухое раздражение, пробудив своим появлением неприятные воспоминания о прошлом. Да и никчемные показания вахмистра по делу об ограблении банка на Грюне Эк не прибавляли симпатий. Комиссар чувствовал, что Голлер чего-то недоговаривает. Ночное происшествие еще более укрепило его подозрения. Зачем кому-то понадобилось стрелять в рядового полицейского? Предостережение или попытка налетчика на банк убрать неудобного свидетеля? А может, это месть боевиков из числа демонстрантов за арест их вожака?