В поисках истины

Как я понимаю, основные банки данных сгорели вместе с центральным модулем. Той информации, что служба безопасности смогла извлечь из некоторого количества личных коммуникаторов погибших, да нескольких второстепенных обучающих голотерминалов, оказалось явно недостаточно. Создать хоть сколь бы то ни было цельную картину произошедшего, на основе подобных данных практически невозможно. Следовательно, в данный момент именно я являюсь для них наиболее доступным источником информации.

– Есть ли возможность перекусить перед началом беседы, боюсь, она может несколько затянуться? – с момента пробуждения чувство голода всё настойчивее давало о себе знать. Последний приём пищи у меня был вечером того дня, что предшествовал произошедшим событиям.

– Да, разумеется это легко устроить. Офицер сопроводит вас в кают-компанию крейсера, там установлен стандартный пищевой синтезатор. После окончания трапезы, туда же подойдет представитель службы безопасности.

– Хорошо, согласен, – сомневаюсь, что есть хоть какой-то по настоящему серьёзный выбор.

– Вахтенный офицер прибудет через пару минут, – завершает беседу мужчина, гаснет голографическое изображение, и я вновь остаюсь в одиночестве. Но, верно это лишь в том случае, если не учитывать наличие системы наблюдения службы безопасности корабля…

Не успеваю даже подняться. Блокирующая входной проём, сталлепластовая плита скрывается в конструкционной нише стандартной жилой ячейки, передо мной предстаёт недавно упомянутый, вахтенный офицер.

В каюту входит мужчина навряд ли старше двадцати – двадцати пяти циклов. Педантично подогнанные элементы формы, несколько скованная манера держаться, скорее всего, всё это свидетельствует о совсем недавнем выходе из стен академии флота республики. Вероятно, служба на крейсере является его первым назначением.

– Вы готовы?

– Да, можем идти, – у меня нет абсолютно никакого желания продолжать разговор.

Спутник так же не стремится разнообразить дорогу беседой, поэтому не такое уж и продолжительное путешествие до кают-компании проводим в молчании. За исключением нескольких мелочей, помещение представляет из себя стандартный блок жилого модуля производства верфей федерации Сиур.

Убедившись в том, что я в состоянии самостоятельно управиться с пищевым синтезатором, офицер удалился.

Выбираю из перечня блюд несколько знакомых наименований. Хотя, особого смысла в этом всё равно нет. За исключением различных ароматизаторов, все кулинарные шедевры механического повара состоят из одних и тех же ингредиентов, входящих в состав наполнителя стандартного, армейского, пищевого картриджа. Дождавшись готовности, перемещаюсь за стол. Во время еды, пытаюсь представить возможный ход дальнейшей беседы.

"Что можно свободно рассказать представителю службы безопасности, а что стоит и утаить? Впрочем, последнее не столь актуально, – мысленно усмехаюсь, никакими реально важными сведениями не располагая."

Лишь стоит закончить трапезу и отправить одноразовые контейнеры в утилизатор, как появляется представитель СБ крейсера. В отличие от прошлого сиурца, этот выглядит циклов на тридцать пять – сорок, но учитывая современный уровень медицины, реальный его возраст может превышать и все сто пятьдесят. На некоторое время я даже опешил, настолько сильно мужчина подпадал под стандартный штамп представителя тайной конторы. Данный образ часто рисует развлекательное гало, а так же, не столь уж и популярные в наше время, авторы приключенческой, шпионской литературы. Проведи я последние пять циклов собственной жизни как среднестатистический подросток центральных миров, скорее всего, не смог бы описать подобную внешность без использования нейроимпланта либо иных технических костылей. Слишком уж она была серой и непримечательной.

– С вами всё в порядке? – интересуется безопасник, наблюдая за моим лицом.

– Да, прошу прощения, немного задумался, – возвращаю ему былую невозмутимость.

– Моё имя Саер Иревер, и как вы уже догадались, я являюсь представителем службы безопасности федерации, – усаживаясь напротив, безэмоционально вежливо представляется мужчина.

Последовавшая непосредственно за этим пауза, намекала на ответную вежливость. Поверить в то, что данную информацию он не получил ранее, потроша вывезенный из лагеря носители, либо мой коммуникатор, было непросто.

– Алиер ди Ар, один из участников научной программы, проводимой отцом, – решаю всё же следовать правилам, представляясь в ответ.

– А вот на этом господин ди Ар давайте остановимся подробнее. Расскажите о программе? – лёгкая тень заинтересованности промелькнула на лице мужчины.

– Ничего секретного или незаконного, просто небольшой социально-психологический эксперимент, связанный со сферой базовой образовательной программы. Признаюсь, мне не совсем понятен тот уровень ограничения контактов с внешним миром, которого придерживалось руководство проекта…

Суть программы заключалась в том, что отец считал установку начального, или как чаще его ещё называют детского нейроимпланта, ошибкой. По его мнению, он не лучшим образом влияет на развитие ментальных способностей ребёнка. Вносит негативные изменения в структуру головного мозга реципиента. Да, подобный имплант на несколько порядков увеличивает скорость усвоения информации, облегчает взаимодействие с техническими устройствами, без которых в наше время немыслимо само существование человека. В конце концов, это просто замечательная, универсальная игрушка, способная моделировать виртуальную реальность без использования внешнего оборудования. Ну и конечно, просто прекрасное средство контроля. Как известно родители, либо опекуны получают частичный доступ к возможностям базового нейроимпланта своего подопечного. Это обеспечивает возможность контроля контента, а так же является прекрасным тайм менеджером…

Думаю, нет необходимости перечислять весь спектр возможностей базового нейроимпланта.

Несмотря на все вышеназванные достоинства, отец считал, что он также серьёзно ограничивает природный потенциал подрастающего поколения. Отпадает необходимость в пространственном мышлении, зачем, если устройство может смоделировать объект любой сложности. При возможности посещать десятки тысяч виртуальных миров, частично страдает воображение. Падает нагрузка на головной мозг во время математических расчетов, в частности, их вообще можно производить, пользуясь лишь ресурсами интегрированного оборудования. Его активное использование так же ограничивает потенциал развития памяти ребёнка, ведь в считанные мгновения можно получить доступ практически к любой, доступной информации. Отец полагал – возможности, предоставляемые начальным нейроимплантом, практически полностью нивелируются накладываемыми им ограничениями…

В частности, подобное устройство убивает возможность раскрыть природные, псионические способности одарённых детей.

Лично мне не известно с чем конкретно это связано. Но, как говорили наставники – псикастрация абсолютно доказанный факт, – что-то уж чересчур охотно я принялся отвечать на заданный вопрос.

"Не связано ли это с какими-нибудь профессиональными способностями господина Саера?" – данная мысль заставляет меня временно замолчать.

– Очень интересная точка зрения, но прошу, продолжайте, – безопасник спешит прервать слегка затянувшуюся паузу.

"Быстрый анализ текущей ситуации. Вывод – не совсем обычная откровенность не несёт никакой непосредственной опасности. Думаю, нет ничего плохого в том, что бы рассказать ему о целях проводимого эксперимента", – решаю продолжить повествование.

– Так вот, на основании собственных выводов, некоторой статистической выборки, возможно, существовали и иные неизвестные мне причины, отец с группой единомышленников решил провести так называемый эксперимент. Наряду со своими детьми подходящего возраста, каждый участник программы оформил опеку над несколькими приёмными. Были наняты необходимые специалисты, которых не могли заменить иные идеологи проекта. В частности, на втором цикле эксперимента, в колонию прибыл слабенький псион, так же включившийся в учебный процесс. Правда, средств хватило лишь на контракт длительностью в полтора цикла, но и за это время он успел дать хоть какую-то базу нашим ребятам. Переданный объём знаний оказался достаточным для дальнейшего самосовершенствования. К концу программы, уровень изученного материала по данному направлению приближался к эквиваленту стандартных информационных блоков третьего – четвёртого ранга. Подобными шаблонами пользуются в процессе обучения, так называемые искусственные псионы, чей дар раскрывает дополнительный псимодуль нейроимпланта. Не знаю, чего это стоило отцу, но среди наставников оказались специалисты по некоторым ментальным и духовным практикам, уходящим своими корнями ещё в до космическую эпоху.