Страница 12 из 29
— Мерик прав, — слегка охрипшим голосом добавил Тайрус. — Мисилл не хотела бы, чтобы кто-то повторил ее путь.
— Но что же нам делать? — Ни’лан поочередно поглядела на них.
Элв’ин погладил малыша по голове.
— Давай встретимся с будущим. Дождемся сумерек и узнаем, какая судьба предначертана дереву и мальчику.
За полмира от них Грэшим выбивал кулаком на столе ритм, задаваемый барабанщиком.
— Идем к пятерым! Идем к пятерым! — выкрикивал он пьяным голосом вслед за прочими постояльцами гостиницы «Лунное озеро».
Жонглер выхватил из очага пылающую головню и запустил ее кувыркаться под потолок вместе с остальными. Взмокший артист топтался на сбитом из досок помосте посреди гостиничного зала, изо всех сил стараясь не уронить головни на устланный соломой пол. Два его помощника стояли неподалеку с ведрами воды наготове.
Но Грэшим почти не следил за выступлением. Народ в окрестностях Лунного озера вовсю праздновал Первую Луну. Выступали странствующие циркачи, укротители зверей, проводились состязания в удали. Праздник должен был достигнуть высшей точки этим вечером, когда луна осветит берега самого большого озера Западных Пределов. Древние предания гласили — духи леса исполнят желания тех, кто окунется этой ночью в залитые серебряным светом воды.
Чародея досужая болтовня мало заботила. Он имел все, чего желал: кувшин пива, набитый желудок и силы для того, чтобы предаваться всем соблазнам жизни. Подошедшая служанка наполнила его опустевшую кружку. В знак благодарности он ущипнул ее за пухлую ляжку.
— Мастер Дисмарум! — взвизгнула девица, отскакивая, но не возмущаясь. Она даже подмигнула ему на ходу.
Несколько ночей Грэшим провел в ее комнате. Горстка меди широко распахнула и ее двери, и ее ноги. Вспомнив об этих долгих ночах, он окончательно утратил интерес к летающим в воздухе коптящим головешкам.
Маг мельком глянул в запыленное зеркало, висящее над стойкой. Красавец, как с картинки! В свете факелов его волосы отливали червонным золотом, глаза искрились юношеским задором, великолепной осанке стоило позавидовать. Он готов был держать пари, что дорога в постель служанки открылась бы для него и без жалких грошей. Но ему было некогда подогревать ее интерес и разжигать желание ухаживаниями, когда несколько монет могли помочь достигнуть цели гораздо быстрее.
Терпение никогда не входило в число добродетелей молодости.
Грэшим вознамерился испытать множество удовольствий и чувственных радостей жизни. Запертый в ловушку дряхлого тела в течение многих лет, теперь он не собирался медлить и терять время. Вот и сейчас он вскочил на ноги, подхватил прислоненный к столу посох. Его он больше не использовал как опору — зачем? — только как символ власти.
Пальцы пробежали по длинной бедренной кости болотного козла, быстроногого дикого зверя. Пустотелая кость, залепленная с обоих концов глиной, была заполнена кровью новорожденного младенца, украденного у лесорубов. Жизненная сила малыша, связанная древним заклятием, наполняла посох силой.
Повернувшись спиной к помосту, Грэшим на миг направил палку на жонглера. Тот споткнулся. Факелы вылетели у него из рук и упали на пол. Помощники с ведрами кинулись тушить пламя, пока не занялась солома.
Чародей улыбнулся, и зал вокруг него вспыхнул. Огонь ревел, вздымаясь к потолку. Зрители и артисты закричали. Грэшим едва удержался от ехидного смешка. Заменить воду в ведрах на масло — заклинание проще простого.
Огонь стремительно охватил обеденный зал. Жалобные крики преследовали мага до самой двери.
За гостиничным двором раскинулась гладь Лунного озера, превращенная закатным солнцем в красную медь. Сосны и клены обрамляли берега. Там и сям под деревьями стояло множество разноцветных шатров. Они выросли, будто полевые цветы, за прошедшие дни. В предвкушении предстоящего обряда люди съезжались сюда из всех уголков Аласеи. Сегодня ночью тысячи купальщиков будут шептать свои тайные желания, обращаясь к полной луне.
Сам Грэшим прибыл к Лунному озеру две недели назад и остался дожидаться праздника, упиваясь радостями жизни. Предстоящую священную ночь он намеревался использовать для собственных целей. Увидев сотни паломников, блуждающих по улицам городка, торгующихся с бакалейщиками и лоточниками, он ощутил благоговейный трепет. Как много жизненной силы, которой можно воспользоваться!
Не спеша он направился к лесной опушке за пределами поселения, помахивая на ходу костяным посохом. Его ноги ступали легко и непринужденно, легкие втягивали воздух без старческого сипения. Оказывается, даже простая ходьба может приносить удовольствие.
Пребывая в отличном расположении духа, Грэшим направил посох на человека, который дразнил рычащего нюхача, посаженного на прочную цепь. Хищник с лиловой шкурой разорвал ошейник и одним движением челюсти откусил зеваке три пальца на руке.
Защелкали кнуты, отгоняя нюхача от орущего человека, но маг уже шагал дальше.
— Загадай этой ночью, чтобы у тебя отросли пальцы, — пробормотал он под нос.
Оказавшись под пологом леса, маг ускорил шаги, наслаждаясь молодыми сильными мышцами, здоровыми суставами. Прожив сотни лет в дряхлом, немощном теле, он не уставал радоваться вновь обретенной молодости. Юность так небрежно растрачивается молодыми…
Чем дальше он уходил под плотные кроны высоких деревьев, тем темнее казался вечер.
Вдруг под самым носом Грэшим ощутил резкий запах — смесь зловония козлиной шкуры и выпотрошенной добычи. Выйдя на полянку, он обнаружил своего слугу, Рукха, засевшего в вырытой берлоге. Вокруг валялись туши лесных обитателей. Коротышка-гном впился мордой в брюхо оленухи, чавкая и довольно урча.
— Рукх! — рявкнул Грэшим.
Существо с копытцами подпрыгнуло, будто от удара молнии, по-поросячьи завизжав. Его заостренные, прижатые к черепу уши задрожали.
— М-мастер!
Маг оглядел пятна запекшейся крови, покрывавшие поляну. Большинство трупов было обглодано лишь наполовину — выходит, не только он стремился ощутить в эту ночь жизнь во всей полноте ее вкуса.
— Я смотрю, ты нашел себе занятие, пока меня не было.
Рукх съежился и упал ниц.
— Хорошо здесь… Сладкое мясо… — одна рука гнома протянулась к свежей оленьей туше, когтистые пальцы без труда оторвали заднюю ногу. — М-мастер голоден?
Грэшим решил, что не стоит сердиться по пустякам. Хорошо уже то, что гном оставался там, где было приказано. Маг не слишком верил, что его приказы будут исполняться достаточно долго без напоминания.
— Вымойся, — скомандовал он, указывая на пробегавший рядом ручей. — Тебя можно учуять за лигу.
— Да, м-мастер.
Гном с разбегу прыгнул в воду, окунувшись с головой.
Грэшим отвернулся от плещущегося слуги, глянув в сторону деревни. Да уж, празднования этой ночью обещали стать особо запоминающимися. Но требовалась некоторая подготовка. Нельзя допустить, чтобы досадная случайность нарушила его замыслы.
Маг воткнул костяной посох в мягкий дерн, установил его ровнее. Взмахнул левой рукой, беззвучно произнеся несколько слов. Из полой кости раздался крик новорожденного.
— Тише, — прошептал Грэшим.
Он коснулся посоха культей правой руки. Тьма, похожая на жирный дым, вспухла клубком на конце посоха. Сунув в нее обрубок запястья, он плавно запел, сплетая заклинание, которое намеревался использовать этой ночью.
В разгар его трудов из черной кляксы опять раздался голос, но уж не детский.
— Я нашел тебя! — слова эхом раскатились по лесу.
— Шоркан! — прошипел Грэшим, узнав старого знакомца.
Дым над посохом уплотнился и приобрел черты человеческого лица с алыми глазами. Даже в подвижной тьме легко угадывались стандийские черты.
— Так ты хотел избегнуть гнева Властелина, скрываясь в лесах? — задвигались черные губы.
— Да, я убежал, — Грэшим сплюнул, разобрав наконец-то волшебство, поддерживающее дымовую голову. Всего-навсего заклятие поиска. Чего тут бояться? — И убегу опять. Прежде чем закончится ночь, у меня будут силы, которые позволят мне скрыться даже от самого Черного Сердца.