Цыганочка с выходом

Я не богатая на родных, а у Димы вообще никого не было, если не считать, конечно, меня. Его воспитал дед, вот и все, что я знала о нем к тому времени.

Дом на склоне горы представлял обычное для тех мест строение из туфа, за настоящим крепким забором из мелких и средних камней, крепко склеенных меж собой каким-то доисторическим способом, кажется глиной со сметаной (?), — которая представляла из себя такую твердь, что цементу и не снилось. Розовые вьюны и рябина под окнами, два серых кота и муравейник у забора…

Неправда, что дантисты богаты, как Крезы. Или, может быть, мне попался не тот дантист?

Кроме кабинета на углу двух улиц, частной аптеки «Горностайка» и классического старого 126-го «Мерседеса», ничего несметного не наблюдалось.

Через месяц жизни в качестве законной жены я поняла, почему мой дантист — не Крез.

Если у него просили денег в долг, Дима не мог отказать. Если были деньги — он их одалживал.

Это меня потрясло. Потом озадачило. Возмутило — как бурю в стакане воды! Какое-то время я просто кричала от бессилия! Ну, разве можно верить людям?! Лю-дям!!!

А потом привыкла.

Я на три дня лишилась дара речи, когда муж отдал 5 тысяч долларов какому-то сонному в кримпленовом «женильном» костюме Анатолию, и тот укатил на велосипеде с просевшей рамой и с прищепками на штанинах.

— Не бойся — он отдаст! Я его знаю, как себя, — успокоил Дима.

«Еще забавляется!» — горько подумала я, мучимая скупостью.

— В июне, в четыре раза больше! Я так «Мерседес» купил! — кивнул на старую, правда, очень приличную машину мой Димитрий. — У него там алмазы где-то… — туманно добавил он и замолчал.

«Конечно, алмазы! Кто же сомневается? Только не я, — подумала я. — В июне, а теперь-то октябрь…»

А потом привыкла, и мы же не бедствовали по большому счету.

Хотя странные на мой взгляд рассуждения о том, что если человек просит, а ты можешь ему помочь, но мотаешь головой и отворачиваешься…

Ну, конечно, успокаивала я себя — кто-то играет в покер, кто-то содержит целую конюшню любовниц, кто-то пьет все, что горит синим пламенем, а Дима — дает в долг.

Но, вообще-то, с этим я не согласна до сих пор, не соглашусь никогда, и лучше поменяем пластинку!

Прожив какое-то время в доме на холме в ожидании рождения дочки, намеченное не позже июня, я вывела одну нехитрую аксиому: лучше, чем жизнь с любимым человеком и свой маленький мирок в четырех стенах, лучше этого — нет ничего. Никакой сказочник не придумал сказки главнее этой.

Обычно политика и жизнь человека с улицы не связаны ровным образом никак, если, конечно — не война, когда на бойню посылают рядовых человеков тысячами.

События последних лет, произошедшие в Красноуральске, несколько выбивались из грабительского течения жизни в постсоветской России.

Губернатор за первый год своего правления сумел посадить или выгнать из города и края самые крупные бандитские формирования, которых в красноуральском регионе было не меньше, чем в среднем по стране. Конечно, это не могло пройти бесследно, и тот порядок, который установился в крае, был зыбким, но жизнь шла, заводы и фабрики в Красноуральске работали без обычных в наше время переделов собственности. Такими мне запомнились та осень, зима, но… все, кто пожил, понимали, что губернатор, который не стал ручным ни для авторитетов, ни для олигархов и остается чистым, — это нонсенс для той России, в которой мы живем.

«Смертник», так за глаза называли в крае тот год губернатора, и уже в марте за какую-то неделю на Соболя было совершено два покушения. Одно во время посадки губернатора в машину — оборвался трос, и сверху на машину упала плита. Ошибка крановщика? Рядом возводили новое здание администрации. И второе — секретарь Соболя скончался, когда пригубил «Нарзан» из холодильника в комнате отдыха губернатора.

В обоих случаях Соболь не пострадал, но выглядеть стал неважно.

Что будет летом, когда на пост губернатора богатейшего края выстроится целая очередь из авторитетных людей России — ожидать было тревожно.

То, что человек с «титановым» лицом в белом «Линкольне» — Валерий Бобровник, был не преступный авторитет, на которого он смахивал своим брутальным видом, а начальник охраны главного конкурента губернатора Соболя на предстоящих выборах, я узнала между делом. Этим конкурентом был неприметный, но очень влиятельный глава законодательного собрания края и, вдобавок, крупный предприниматель — Быковский.

На дороге сидел нахмуренный кот, я его обошла, он даже ухом не повел. С этого и начались наши несчастья. Я видела, как Таня Бобровник входила по трем ступенькам в частный кабинет моего мужа. А я как раз выскользнула из него. Я бы сидела и не сводила с Димы глаз еще минут пять, если бы не особая посетительница с зубной болью.

Будучи уже на седьмом месяце беременности, я панически не выносила зуда бормашины и ринулась навстречу Бобровник, придерживая одной рукой пакет с лавашем, а другой прикрывая, словно от надвигающейся опасности живот. Мы встретились с ней глазами, и я улыбнулась: какая красивая женщина!

Бывший сотрудник ФСБ Бобровник открыл в центре города через квартал отсюда корпоративную службу безопасности, укомплектовал ее профессионалами из бывших работников спецслужб и процветал в охранном бизнесе города.

Дима потом рассказал, как Таня Бобровник вошла в его кабинет, посмотрела сверху вниз глазами замученной феи и сказала:

— Дмитрий, у меня болит зуб мудрости, может быть, мы его?..

На Тане — «Красноуральской фее — 2000 года» было обычное короткое джинсовое платье с вырезом на животике, никакой косметики, золота, даже заколки в распущенных волосах, но оторваться от Тани было невозможно. Может, дело было в необыкновенно синих глазах?

Наташа с тоской посмотрела на написанное — ерунда какая-то. Вроде все правда, но она опять отклонилась от темы.

Итак, Таня Бобровник пришла на прием к знакомому дантисту удалить верхний правый зуб мудрости.

Ей сделали обычный платный обезболивающий укол, и она внезапно скончалась от анафилактического шока прямо на сиреневом кожаном кресле лучшего частного зубного кабинета. Укол делала м/сестра Ткачева, медикаменты поставил в срок и за оплату по факту — зав. пятой аптекой Чижевский.

Тот день и половина следующего пролетели в милиции и скомкались, наподобие упавшего в болото парашютиста. Милиция состава преступления в действиях Горностаева В.И., Ткачевой Л.И. и Чижевского А.А. не нашла, их отпустили — с миром! На третий день господин Бобровник (когда «убийц в белых халатах» — Горностаева, Ткачеву и Чижевского привезли на местный спиртовой завод, который охраняли его службы и свалили у него в ногах) сказал (запомните):

— Аллергия? Шок на лекарство? Я таких слов не знаю. Сейчас с вами поговорит мой человек, надеюсь, обойдемся без церемониальных выстрелов в голову.

Уже немолодой и очень удачливый по части охранного бизнеса господин Бобровник, не был явным сторонником тотального уничтожения людей. Но жажда справедливой мести, которая гложет любого испытавшего потерю близкого человека — по нелепой ли случайности, по чужой ли бестолочи, ведь люди, как известно, имеют привычку гибнуть и умирать в большинстве случаев внезапно, скоропостижно и часто без особых на то причин. Никто не знает своего часа, каким он будет, и в чьем обличье явится старушка с косой.

Диму после разговора с Бобровником сильно избили, потом он подписал документы на передачу всего, что имел на имя какого-то господина Амбарцумяна, тоже произошло с Ткачевой и Чижевским.

И уже через 4 дня мы оказались в заброшенном гараже, сидя в старой «Газели», на которой Дима одно время зарабатывал на жизнь. От греха подальше мы решили уехать из города в тот же день. Без денег далеко не уедешь, и Дима на полдня ушел в город. У каждого коммерсанта есть долги, а кто-то должен ему, но к вечеру из всех должников ему исправно отдал 1 500 рублей только местный забулдыга, и то он его не просил ввиду незначительности суммы, тот сам окликнул и рассчитался сполна.