Окно в природу

Помню с детства: как только в огородах поспевали подсолнухи, корзину каждого обвязывали легкой тряпкой — от воробьев. Так и стояли подсолнухи в пестрых платочках.

Поспевают вишни в саду — обязательно ставили чучело, тоже от воробьев. Ущерб урожаю в тех местах, где птицы хорошо плодятся и благоденствуют, может быть очень заметным, и потому, наверное, в названии воробья имеется слово вор. А вора, конечно же, надо бить, гнать. Я не помню, правда, чтобы воробьев избивали. Скорее их всегда прогоняли, пугали. И рядом с красноречивым «воробей» живет и другое русское слово: «воробушек».

Воробей, пожалуй, самая распространенная птица Земли.

Любопытно, каковы ее отношения с человеком в других местах? Тут будет уместно вспомнить два любопытных случая.

В Америке воробьев не было. И можно понять переселенцев старой обжитой Европы, когда в 1850 году кто-то из них догадался привезти в Америку «живые символы родины» — несколько пар воробьев. И сразу началось увлечение воробьями. Радость была всеобщей. Газеты посвящали серенькой птице целые полосы. Для нее строили специальные домики, фабриканты выпускали специальный воробьиный корм, поэты писали о птицах стихи. Каждый человек стремился оказать воробьям покровительство. Было образовано общество «друзей воробьев».

И воробьи размножались. Лет через десять от первых переселенцев появилось потомство в несколько миллионов.

Полчища птиц бесцеремонно пользовались «дарами гостеприимной земли», в садах пожирали ягоды, а потом набросились на поля.

И любовь сразу кончилась. Люди поняли, что пригрели лаской грабителя. С американским размахом закрутилась машина ненависти к воробьям. Газеты посвящали целые полосы истреблению птиц. Фабриканты выпускали хитроумные сети и яды. Правительство назначало награды за отстрел воробьев.

Война была хлопотливой и затяжной. Но, конечно, птицы в ней победить не могли. Лишенные покровительства и гонимые, воробьи сократились числом и в круговерти жизни заняли «полагавшийся им шесток».

Любопытная история с воробьями в Китае. Тут дело пошло на полное уничтожение. Было подсчитано, сколько в Китае живет воробьев, сколько пшеницы и риса они съедают. Получились крупные цифры. И всем стало видно: терпеть нахлебника невозможно. Войну с воробьями сделали национальной задачей. О воробьях много писали газеты.

Мальчишкам раздавались рогатки и другие убойные средства.

Апогеем войны был «всекитайский день борьбы с воробьями» весною 1958 года. «Весь Китай в городах и деревнях ночь и день колотил в тазы и кастрюли, свистел, крутил трещотки». Непрерывный шум держал птиц на крыльях. Но воробьи — никудышные летуны. Два десятка минут — и они валились на землю замертво. «Крыши домов, улицы, тротуары были усыпаны мертвыми воробьями».

После войны с мухами это была «новая большая победа».

Но прошел год, и на одном из высоких государственных совещаний о воробьях вспомнили и пожалели, что «победа была слишком большой». Оказалось, без воробьев катастрофически расплодились вредители виноградников и садов. Урожаю был нанесен огромный урон.

Так кто же он все-таки, воробей, — друг или враг? Не следует быть слишком категоричным. Живую природу опасно мерить жесткой меркой: друзья — враги. К живому подобает относиться разумно, не впадая в крайности, не подвергаясь ажиотажу.

Почему, несмотря на очевидный в иных случаях вред, воробей должен быть нами терпим? Во-первых, потому, что воробей не всегда наш нахлебник. Он бывает и нашим помощником. Присмотритесь внимательно: кроме зерен, воробей потребляет огромное число насекомых, особенно в пору, когда кормит птенцов. Стало быть, польза и вред уравнялись. Если мы вспомним к тому же, какую часть урожая мы теряем по бесхозяйственности, то обиды на воробьев покажутся вовсе второстепенными.

Есть и еще одно обстоятельство, заставляющее не гнать этих сереньких птиц. Жизнь человека, особенно в городах, все больше и больше отрывается от естественной жизни людей в окружении живой природы. Чириканье воробья среди огромных строений воспринимаешь как очень дорогой звук.

Разноплеменная дружба

Конечно, гусь свинье не товарищ. Но я видел однажды, как одинокий гусь во дворе жался к лежащей хавронье, и она вполне благосклонно к этому относилась. Того больше, на лесном кордоне в междуречье Волги и Ахтубы я снимал поразительную картину: свинья и молодой волк ели из одного корыта, а потом, играя, бегали по дворе. Оказалось, оба малыша во дворе появились весной.

Теперь была уже осень. В Волчке просыпался зверь. Играя, он Зинку, скользя зубами по сытому боку, слегка покусывал. Но это была только игра.

Между животными существует вражда, часто смертельная. Например, хищники — медведи или, скажем, стаи гиеновых собак в Африке — дерутся насмерть, если кто-то нарушил охотничью территорию. Заметим, это животные одного вида. Им как бы предписано жить дружно. Но вопрос жизненного пространства очень серьезен. Он регулируется строгим законом, его нарушителя прогоняют, а могут и растерзать. Внутри же группы одного вида при соблюдении иерархии (тоже регулируемые законом отношения) все живут мирно: играют, воспитывают малышей, вместе охотятся, делят добычу. Удивляться тут нечему. Но дружба животных разных видов наше внимание останавливает.

Если животные с малолетства растут рядом, возникшая дружба с возрастом не исчезает. Чаще всего мы наблюдаем это у кошек с собаками. Обычно эти два существа враждуют, дерутся или едва терпят друг друга. Пословица «Живут как кошка с собакой» сложилась не на пустом месте. С другой стороны, мы знаем множество случаев дружбы более крепкой, чем у собаки с собакой или у кошки с кошкой. Два этих высокоорганизованных животных испытывают потребность общенья, делятся едою, если кто-то попал в беду, стараются выручить и сильно страдают, если друга лишаются.

Случаи межвидовой дружбы разнообразны. Я, например, наблюдал чуткие отношения между гусаком и теленком, лошадью и собакой, между поросятами и котом. В этом последнем случае полдюжины месячных поросят окружали кота и глядели с обожанием на этого дворового тигра.

И кот чувствовал в это время свою значительность — стоял в окружении почитателей очень спокойно: шевелил усами, выгибал спину, трубой поднимал хвост. Примеров таких отношений много, они рождаются в каждом дворе и всюду, где соседствуют с раннего возраста.

В Московском зоопарке существовала когда-то площадка молодняка. Тут можно было наблюдать удивительные отношения разноплеменной братии. Представление о них дает этот вот снимок: медвежонок бесцеремонно лезет за рыбой в подклювный мешок пеликана. В дикой природе такое вряд ли бывает, а в неволе — пожалуйста.

Но интересные межвидовые отношения существуют и в дикой природе, где поведение животных строго регламентировано обстановкой. Но они все же общаются, соприкасаются друг с другом. И тут возникают неожиданные коллизии отношений. Иногда это просто взаимовыгодный союз.

Например, в Африке видишь птиц водоклюев на спинах буйволов, антилоп, жирафов, слонов. Все объясняется просто: водоклюи и белые цапли склевывают с кожи животных клещей. Что тут можно испытать, кроме благодарности?

Африканский чибис бесстрашно лезет в раскрытую пасть крокодила, и самому неразборчивому хищнику в голову не придет захлопнуть зубастый капкан — чибис чистит пасть крокодила от остатков еды.

Или возьмем отношения маленькой птички медоуказчика и африканского медоеда. Птица легко находит поселения пчел, но добраться до меда и воска не может. Тогда она ищет союзника. И медоед хорошо понимает, куда зовет его шустрый разведчик. В результате довольны оба.

Случаи симбиоза в природе (обоюдная выгода от сотрудничества или сожительства) нам известны со школьных учебников. Выгода может быть односторонней, но союз все равно существует, ибо не вреден для другой стороны. Жирафов и зебр в африканской саванне можно часто заметить пасущимися рядом. Сообразительные полосатые лошадки извлекают выгоду из того, что жирафы с высокой своей «колокольни» вовремя замечают опасность. Взаимная выгода есть тут для одной стороны. Но жирафам зебры никак не мешают, и союз их прочен. А в Южной Африке я наблюдал занятную картину. По выгоревшей траве шествовала дрофа, а на спине у нее сидела золотистая щурка. Есть ли выгода дрофе от «седока», неизвестно, но щурке союз крайне важен — дрофа спугивает насекомых, а щурка их ловит.