Страница 9 из 79
– Вам удобно? – спросила Саманта. – С этими скамейками надо поосторожнее.
– Очень удобно, – ответила Анжелика. – А тебе, Джордж?
– О да. Удобно.
– Правда, чудесный хор?
– Прекрасный, – согласилась Анжелика. – Что за голоса! И вы говорите, эти дикари совсем недавно пришли к Господу?
– Божественная метаморфоза.
Саманта зарделась. Даже Герберта Черная Лапа сегодня можно было принять за фигуру, сошедшую с витража собора Аклийской академии.
– Хорошо бы твой преподобный начал побыстрее, пока у меня задница не треснула, – сказал Джордж. – Курить здесь можно?
– Пожалуйста, не нужно, – попросила Саманта.
– Он знает, – сказала Анжелика. – Джордж говорит просто так.
– «Джордж говорит просто так», – передразнил ее муж. – Джордж говорит просто.
Хор умолк, когда под вздох аудитории явился преподобный мистер Генри Турк. Он был одет в черный костюм, черные туфли, белую рубашку и белый галстук. Головной убор состоял из расходящихся в стороны красных и синих перьев, собранных вместе белой березовой веткой.
– Дорогие друзья, братья и сестры, да благословит вас Господь и да удержит подле себя. Мы пришли сюда, в этот крошечный уголок Вселенной, объединенные любовью и обоюдной верой в Иисуса Христа – целителя нашего, защитника и пастыря на пути к вечной жизни. Все вы знаете, что Господь передавал человечеству свою мудрость через вестников и пророков, избранных Им, дабы несли они благочестивое слово Его. Посланники сии вздымаются подобно телеграфным столбам и простирают руки, дабы ухватить дивные провода Его. По этим проводам течет ток откровения и просвещенности… Ныне говорю вам, что я, Генри Турк, услышал просьбу, нет, приказ стать таким столбом и готов исполнить его со смирением и гордостью. Для всех и для каждого есть у меня телеграмма от Иисуса, и несет она благую весть… Ах да, телеграмма имеет цену. Но не ищите плату в карманах, ищите ее в сердце своем. Цена – ваше полное внимание и готовность впустить в свою душу электрический глас Господень… Телеграмма, кою вы сейчас получите, является поздравительной. С днем рождения, друзья! Если вы пришли сюда согбенными и сломленными, то уйдете рожденными вновь, ибо посмотрите новыми глазами на себя и на обновленную нацию… Преподобный Генри Турк не обращается к толпе. Он говорит с одним человеком – с тобой. Забудьте, что головы ваши качаются, точно буйки в море сияющих лиц.
Преподобный покинул подиум и направился к хору мальчиков. Вытянув руки и ухватив за плечи Герберта Черная Лапа, Турк притянул парнишку к себе. Герберт оставался в той же позе и держал осанку, хотя Саманта видела, что он дрожит, точно камертон настройщика.
Четыре дня этого злокозненного ребенка держали взаперти, нещадно пороли, кормили овсянкой и заставляли сидеть, как статуя, пока он наконец не согласился петь вместе со всеми. Саманта догадывалась, что это его решение было всего лишь уступкой.
В действительности же Герберт Черная Лапа разрывался между гневом и признанием. В голове у него плясали и ухали Ваконда с Великим Духом, за которыми, свисая со своего креста, наблюдал Христос. Магические глаза Иисуса словно высасывали силы из тех богов, что правили побежденными.
Ваконда гневалась, а Герберт Черная Лапа придумывал, как ему сбежать из небесного храма. Горы и деревья, реки и озера, птицы, лисы, олени, волки, медведи, бизоны и даже сам ветер бились насмерть, чтобы его удержать. В страсти Саманты Бейл Герберт чувствовал боль и притягательность Христовых ран.
Преподобный Турк привел умолкшего певца к кафедре, взял Герберта Черная Лапа за подбородок и повернул к зрителям его чуждое лицо.
– Я говорю каждому, я говорю всем! – вопил преподобный. – Я несу Твою телеграмму, Господи, и, если сквозь красную тьму, что нависла над этим убогим чадом, проникнет святое слово Твое, ни единая христианская душа не посмеет отвергнуть призыв Твой.
Сорвав с себя головной убор, преподобный Турк натянул эту сверкающую корону на уворачивающуюся голову Герберта Черная Лапа. Перья сползли мальчику на глаза, и по толпе прокатился смешок.
– Друзья, смирите ваше веселье. Отроку не нужны глаза, дабы узреть мое видение. И пусть знает каждый, что сие индейское отродье послужило если не истоком, то вдохновением тому, что мне открылось. И моими устами да возвестится оно из сей скромной церкви всякому златому граду и да самому Иерусалиму… Этот мальчик, этот языческий детеныш задал преподобному мистеру Генри Турку вопрос, повергший меня ниц. «Отпусти детей своих», – велит Господь. Приглашенный в Аклийскую академию говорить с сим отроком и ему подобными, я поведал им о чудесах Святой земли, о бескрайних пустынях, раскаленных песках, сочных полях и бесплодных землях, о племенах, что бродили там, об их стадах, отарах и караванах, о ложных богах, коим они поклонялись, и о грешной жизни, которую они вели… Я думал о Бытие. «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божий стали входить к дочерям человеческим, и они стали рожать им. Это были сильные, издревле славные люди».[9] Исполины земли, избежавшие искушения, даже когда Адам и Ева обратились слухом к презренному шипению змия. «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время… И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и воскорбел в сердце Своем«. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю; ибо Я раскаялся, что создал их…»[10] Я поведал этим испуганным ученикам, как Господь нашел в себе милость сберечь праведника Ноя и тем дал человеческой расе новую жизнь, а после и вечную жизнь, принеся в жертву единственного сына Своего – Христа, коего мы так почитаем… И что же было мне наградой? Насмешки. Сие требовало немало мужества, в том невозможно ошибиться. Дети бросали мне вызов, однако я нашел в себе силы понять их непослушание и посочувствовать ему. Они сказали, что жившие на земле исполины жили не на их земле, что святые места, мною описанные, – не их святые места, а Бог, коему я поклоняюсь, – не их Бог. И слова эти ранили меня в самое сердце… Я вернулся домой и стал поститься. Я бичевал свою душу и тело. Я молил о словах и смыслах, что помогут мне разделить благодать христианства с этими чуждыми существами. И, положа руку на сердце, меня самого терзали сомнения. Уверяю вас, я был на пороге безумия. Возможно ли, чтобы преподобный Турк посвятил себя Богу древней земли, столь слабо соотносящейся с Американским континентом? Возможно ли? Неужто истории о патриархах и апостолах, столь сильно меня захватившие, о самом Иисусе и страстях Его не что иное, как басни чужестранцев?… И вот тогда, друзья мои, тогда, слава Всевышнему, пришла моя телеграмма, и я знаю, что пришла она с самой высокой башни. Так открылось преподобному Генри Турку, что Священное Писание не собственность чужих людей, что житие Христа не чужая книга, что чудеса происходили отнюдь не где-то там далеко. Я увидел ясно, как восход солнца, что мой Бог сотворял чудеса Бытия прямо здесь, в Соединенных Штатах! Что здесь шагали могучие исполины! Что Иисус был рожден в Америке и в ней же распят, дабы воскреснуть вновь! В Америке!.. Но как такое может быть? Отчего же Библия утверждает обратное? Это не так! Не так! Не вините книгу, вините порочных переводчиков. Вините их в том, что, украв наше законное наследство и сговорившись меж собою, они скрывали от нас правду две тысячи лет! Вините их и простите их, ибо не ведали, что творили… Эдем здесь. Мы с вами – первые дети Бога, отсюда наше величие, и в том наша сила. Чем было испытание Гражданской войны, как не новым бичующим потопом, призванным очистить нас и указать дорогу к славе? Мы живем в Иерусалиме! Вот моя весть!.. Так пусть же американский хор споет «О благодать!»[11] на американском языке, и мы споем с ними вместе в превосходной гармонии!
9
Бытие 6:4.
10
Бытие 6:7.
11
«О благодать!» («Amazing Grace») – религиозный гимн, написанный английским священником (и бывшим капитаном риботоргового корабля) Джоном Ньютоном в 1779 г.