Загнанный зверь

— Искала работу.

— Какую-нибудь определенную работу, скажем, работу натурщицы?

— Натурщицы! Господи, как это вам пришло в голову?

— Вы очень хорошенькая девушка.

— Ерунда. Спасибо, конечно, но это ерунда. Я ищу работу с будущим.

— Значит, вы весь день не были дома?

— Нет.

— И не виделись с вашей матерью?

— Нет. Днем я позвонила ей на работу, но мне сказали, что она отпросилась до конца рабочего дня.

— Она ездила к миссис Кларво.

— К Верне? За каким чертом ей это понадобилось?

— Сегодня утром умер Дуглас.

Эвелин осталась сидеть спокойно, опустив глаза и положив руки на колени. Когда наконец она заговорила, голос ее был ясным и внятным:

— Кофе, должно быть, уже готов. Пойду принесу вам чашечку.

— Мисс Меррик…

— А что вы хотите от меня услышать? Что мне очень жаль? Так мне не жаль. Не жаль, что он умер. Так лучше для него. Я сожалею только о том, что он не был счастливее, пока был жив.

Это были самые добрые слова, которые Блэкшир слышал о Дугласе после его смерти. Эвелин спросила:

— Как это случилось?

Блэкшир рассказал про обстоятельства кончины Дугласа, она слушала, слегка отвернув голову, выглядела задумчивой, почти безмятежной, как ребенок, слушающий сказку, которую уже слышал десятки раз.

Когда он кончил, Эвелин сказала со вздохом:

— Бедный Дуглас. В известном смысле он был лучшим из их компании, я имею в виду семейство Кларво. В нем по крайней мере была душевная теплота. Правда, он проявлял ее не к тем людям, но все равно она была.

— Она есть и в Элен.

— Элен холодна до мозга костей.

Предчувствие беды пронзило Блэкшира, как острая боль. Ему показалось, что слова Эвелин надо понимать в буквальном смысле, что она таким образом намекает, будто Элен нет в живых.

— Мисс Меррик, позвольте еще спросить.

— Спрашивайте.

— Вы сегодня видели Элен Кларво?

— Нет.

— Вы знаете, где она?

— Нет.

— Вам известно, что она жива?

— Нет.

— Вы помните, что звонили ей в гостиницу в понедельник около десяти вечера?

— Я не могу помнить о том, чего не было, — мягко сказала Эвелин. — Мне хотелось бы помочь вам, мистер Блэкшир, но боюсь, у меня нет ответов на ваши вопросы.

«Это бесполезно», — подумал он и направился к двери.

— Во всяком случае, спасибо за то, что вы попытались ответить.

— Не за что. Когда найдете Элен, дайте мне знать.

— Зачем?

— Память о добрых старых временах или любопытство — называйте это как хотите.

Злость поднялась в нем, точно поток желчи, оставив зеленую горечь на языке и сухость в горле. Он не решился ничего сказать.

Блэкшир открыл дверь и вышел на улицу. Несмотря на огни в окнах домов и уличные фонари, темнота казалась непроницаемой, как в лесной чаще.

Глава 15

Она открыла глаза и тотчас снова закрыла, свет был слишком яркий, но за это мгновение Элен успела увидеть, что она в маленькой белой комнате вроде больничного бокса, а над ней склонилась огромная женщина тоже в белом, как сестра милосердия.

Женщина сказала сиплым усталым голосом:

— Она как будто продрала глаза. Дай ей еще глоток виски.

— Если она уже надрызгалась, зачем ты хочешь добавить ей еще, Белла?

— Заткнись и делай, что я сказала. Ничто не поднимет перебравшего, кроме запаха выпивки. Дай сюда бутылку, Молли.

— О'кей.

— Теперь подержи ее голову, пока я налью. Ха-ха-ха, это как будто чай на приеме в обществе, а? Мадам Белла налила.

Мисс Кларво пыталась протестовать. Она не хотела виски, оно обжигало рот, как кислота. Она отвернула голову и начала кричать, но чья-то рука зажала ей рот.

— Ты же не хочешь скандала, милая, — мягко сказала женщина по имени Белла. — Может, тебе что-то кажется? Может, вокруг тебя снуют маленькие зверьки, а? Выпей глоток-другой, и они уйдут.

— Нет, нет! Я не хочу…

— В чем дело, милочка? Скажи Белле. Белле все рассказывают о своих горестях. Может, у тебя на горбу сидит обезьяна, а, милочка?

Мисс Кларво покачала головой. Она не понимала, о чем говорит эта женщина. Не было обезьяны у нее на плечах, и маленькие зверьки вокруг не бегали.

— Скажи Белле, дорогая.

— Мне не о чем рассказывать, — сказала мисс Кларво глухим голосом в мясистую ладонь женщины. — Я ничего не знаю. Отпустите меня.

— Конечно, дорогая, если только ты не будешь орать. Приходит к нам мужчина после тяжелой работы в конторе, и ему нужен приятный легкий массаж, а на кой черт ему женский крик, он действует на нервы.

Клиенты. Массаж. Значит, это не больница и эта женщина — не сестра милосердия.

— Ты будешь хорошо себя вести? Обещай Белле.

— Да, обещаю.

Мисс Кларво открыла глаза. Она лежала на топчане, а в ногах возле него стояла очень хорошенькая светловолосая девушка, немного прыщавая, с бутылкой виски в руке. Другая женщина, Белла, была неимоверно толстой; телеса ее тряслись при малейшем движении, подбородок тонул в жировых складках смуглой шеи. Только глаза ее казались нормальными, отчаянные глаза, которые видели так много, а поняли так мало.

Даже от простого разговора у нее возникала одышка, и, отняв руку от губ мисс Кларво, она прижала ее к сердцу, как бы желая удостовериться, что оно все еще бьется.

— Из хорошего материала у нее пальто, — сказала молодая блондинка. — Тут написано, что оно из Шотландии, посмотри на ярлык.

— Ты можешь вернуться к работе, Молли.

— У меня на сегодня нет больше вызовов.

— Тогда ступай домой.

— А если она снова начнет брыкаться?

— Я с ней справлюсь, — сказала женщина. — Белла с кем хочешь поладит. Белла знает, кому чего надо. Белла все понимает.

— Ах вон оно что, — сказала девушка, с презрительной улыбкой. — Что ж, получай ее. Я-то люблю нормальных.

— Заткнись, милочка.

— Я все думаю: а что особенного в материале, привезенном из Шотландии?

— Уваливай, дорогая, и закрой дверь с той стороны.

Блондинка ушла и закрыла за собой дверь. Мисс Кларво прижала подушечки пальцев к глазам. Она никак не могла понять, о чем эти две женщины говорили, их слова казались ей бессмысленными. У нее кружилась голова, ее мутило, а в голове пульсировала боль за левым ухом, будто кто-то ударил ее в это место.

— Голова, — сказала она. — Голова болит.

— У нее все еще болит голова. Вы только послушайте. Конечно, у тебя болит голова, милая. Ты прикончила бутылку.

— Нет. Я не пью… никогда.

— От тебя несло спиртным, когда я нашла тебя, окоченевшую, у моего порога. Я провожала одного из наших постоянных клиентов, который зашел подлечиться, и, когда открыла дверь, увидела, что ты лежишь у порога. Замерзшая. Совсем окоченевшая.

— Это невозможно. Я не пью.

— А только время от времени прополаскиваешь рот, да? — Толстуха засмеялась, затряслось все ее тело: подбородок, губы, живот, груди. Кончив смеяться, отерла пот с лица и шеи носовым платком. — Это моя беда. Я слишком веселая. Слишком много смеюсь. И от смеха потею. О, как я потею, милочка, просто не по-человечески потеет бедная Белла. Как насчет еще глоточка виски, дорогая?

— Нет. Нет! — Мисс Кларво попыталась встать, потеряла равновесие и рухнула на пол. — Я должна… должна попасть домой… Они ждут меня.

Толстуха взяла мисс Кларво под мышки и помогла ей встать на ноги:

— Кто тебя ждет, дорогуша?

— Я… я не знаю.

— Ну, если ты не знаешь, значит, спешить незачем, верно? Приляг на минутку, Белла сделает так, что тебе будет получше.

— Нет, нет. — Толстая женщина горячо дышала ей в шею анисовым перегаром. — Я должна… Они ждут меня. — Кто-то ждет ее, она это знала, но не могла вспомнить кто. Лица смазывались, расплывались в ее памяти, люди были как тени, места тоже все перемешались. Она прислонилась к стене и сказала слабым голосом: — Можно немного воды?

— Конечно, милочка.

Женщина принесла воды в бумажном стаканчике и стала смотреть, как мисс Кларво пьет.