Страница 19 из 56
– Не может быть! Когда я уезжала...
– Его машина стоит напротив дома.
Вилли слегка отодвинула портьеру у окна.
– Не вижу никакой машины.
– Но она там стояла. Я просил тебя быть осторожней!
– Я старалась. – Ей снова пришлось глотнуть, но на сей раз – чтобы проглотить тяжелый, душный комок, о котором лучше было не думать.
– Как ты себя чувствуешь, Джордж?
Он нетерпеливо махнул рукой, показывая, что сейчас не время для тривиальных вопросов.
– Куинн что-то нащупал. Он звонил мне на работу, потом домой. Но я просил мать с ним не церемониться, и она его отшила.
При упоминании о миссис Хейвуд Вилли напряглась.
– Я бы это сделала не хуже.
– Нет, он тебе не доверяет.
– Ошибаешься. Он пытался назначить мне сегодня свидание.
– Ты согласилась?
– Нет.
– Почему?
– Не хотела тебя огорчать.
– А вдруг он рассказал бы что-нибудь интересное?
Вилли смотрела на старый кирпичный камин. Сколько раз в нем зажигали огонь, сколько раз он гаснул! Кто и когда поднесет к нему спичку в следующий раз?
– Прости, если я тебя обидел, Вилли, – произнес Хейвуд более мягким тоном.
– Ничего страшного. Я понимаю, тебе сейчас не до меня.
– Ты умница, Вилли.
– Конечно. Поэтому со мной можно не стесняться.
Он положил ей руки на плечи.
– Вилли, пожалуйста, не надо. Не сердись.
– Почему ты не скажешь, в чем дело?
– Не могу. Но поверь, это очень серьезно. И касается многих людей. Хороших людей.
– А что, имеет значение, какие они? И как ты отличаешь хороших от плохих? Спрашиваешь мать?
– Оставь ее в покое. Она понятия не имеет, в чем дело.
– Я оставлю ее в покое, если она оставит в покое меня.
Вилли с вызовом посмотрела на него, готовая к ссоре, и увидела усталого, бледного человека, которому не хотелось ссориться.
– Джордж, давай начнем сначала, будто ты только что вошел?
– Давай.
– Привет, Джордж.
Он улыбнулся.
– Привет, Вилли.
– Как дела?
– Хорошо. А у тебя?
– Тоже хорошо.
Но когда он поцеловал ее, она отвернулась.
– Немногим лучше, чем в первый раз, правда? Ты ведь не обо мне думаешь, а о Куинне.
– Приходится.
– Недолго тебе осталось страдать.
– Что ты имеешь в виду?
– Он уезжает.
Руки Хейвуда упали с ее плеч, будто она их сбросила.
– Когда?
– Сегодня. Возможно, сейчас.
– Почему? Почему он уезжает?
– Потому что я отказалась встретиться с ним вечером. Так он сказал. В шутку, разумеется.
Она ждала, что Джордж станет разуверять ее: "Нет, Вилли, конечно, он не шутил. Ты такая красивая! Он уезжает, потому что сердце его разбито".
– Он пошутил, – повторила она.
Но Хейвуд не слышал ее. Он шел к двери, надевая на ходу шляпу.
– Джордж!
– Я позвоню тебе утром.
– Но мы ни о чем не успели поговорить!
– У меня сейчас нет времени, я должен показать клиенту дом в Гринакре.
Вилли знала, что домом в Гринакре занимается Эрл Перкинс, но промолчала. На пороге он обернулся.
– Вилли, прошу тебя, выполни одну просьбу.
– Пожалуйста, я ведь на тебя работаю.
– Позвони матери и скажи, чтобы она не ждала меня к ужину.
– Хорошо.
Это была серьезная просьба, и они оба это знали.
Вилли стоя слушала, как открылась и закрылась входная дверь, как заурчал мотор "понтиака", как взвизгнули шины сорвавшегося с места автомобиля. Опустив голову, она подошла к старому камину, черному внутри от полыхавшего там когда-то пламени, и протянула руки, словно надеялась, что в нем осталось немного тепла для нее.
Немного погодя она вышла на улицу, заперла дверь, доехала до почты и позвонила оттуда матери Джорджа.
– Миссис Хейвуд?
– Да.
– Это Вилли Кинг.
– Ах, это вы, миссис Кинг? Моего сына нет дома.
Вилли стиснула зубы. В разговорах с ней миссис Хейвуд никогда не называла Джорджа иначе как "мой сын" – с нажимом на "мой".
– Я знаю, миссис Хейвуд. Он просил предупредить вас, что сегодня вечером его дома не будет.
– А где он?
– Не знаю.
– Значит, он не с вами?
– Нет.
– В последнее время он очень часто бывает занят по вечерам, да и днем тоже.
– Он много работает, – сказала Вилли.
– И вы ему, конечно, помогаете.
– Стараюсь.
– Еще бы! Когда он рассказывает, какое количество дел вы успеваете для него обделать, я просто не верю своим ушам. Надеюсь, такую работящую помощницу, как вы, не смущает глагол "обделать"?
– Нет, вы меня не можете смутить.
Последовала пауза, и Вилли прикрыла микрофон рукой, чтобы миссис Хейвуд не слыхала, как тяжело она дышит.
– Миссис Кинг, мы ведь обе хотим Джорджу добра, не так ли?
"Не обе, а только я, – подумала Вилли, – тебе на всех наплевать" но вслух сказала:
– Да.
– Вам не приходило в голову поинтересоваться, куда именно он направляется сегодня?
– Это его дело.
– Но не ваше?
– Нет.
"Пока нет", – мысленно добавила она.
– А я бы на вашем месте сделала это своим делом, раз уж вы так интересуетесь мистером Хейвудом, как всем кажется. Он хоть и прекрасный, но всего лишь человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Вокруг много женщин, которые не прочь были бы прибрать его к рукам.
– Вы предлагаете мне шпионить за ним, миссис Хейвуд?
– Что вы, милочка, смотреть и слушать – не значит шпионить.
Последовала еще одна пауза, и Вилли приготовилась к новой атаке, но когда миссис Хейвуд заговорила, голос у нее был усталый и надломленный.
– Меня преследует чувство – ужасное чувство, – что ему грозит беда... Мы с вами не любим друг друга, миссис Кинг, но я никогда не считала, что вы представляете для Джорджа серьезную опасность.
– Спасибо, – сухо сказала Вилли, заинтригованная и новым тоном, и необычными словами, – но я не думаю, что Джорджу грозит беда, с которой он не мог бы справиться.
– Боюсь, что вы ошибаетесь... И тут замешана женщина.
– Женщина? Не думаю.
– Дай Бог, чтобы вы были правы. Но куда он исчезает так часто? Куда? И с кем видится?
– Вы его спрашивали?
– Да, и он ничего не говорит, но я вижу, что он чувствует себя виноватым. Судите сами: его часто и подолгу нет дома, а когда он возвращается, то не хочет ничего объяснять. Нет, это определенно женщина!
– А я считаю, что нет, – сказала Вилли, но совсем не так уверенно, как ей хотелось, и, повесив трубку, еще долго стояла в маленькой, душной кабине телефона-автомата, прислонившись лбом к стене.
Глава 8
Отыскать дорогу, ведущую к Башне, было не так просто, как полагал Куинн. Поняв в какой-то момент, что он ее проехал, Куинн развернулся и, включив вторую передачу, медленно двинулся назад, стараясь не пропустить единственный ориентир, который помнил, – эвкалиптовую рощу. Палящее солнце, изматывающая, долгая езда по незнакомым дорогам, одиночество и гудящая тишина действовали ему на нервы. Он чувствовал, что теряет уверенность в себе. Мысли, которые были такими ясными в Чикото, решения, казавшиеся такими разумными, растворялись в дрожащем знойном воздухе. Поиски О'Гормана превратились в охоту на лис без единой лисы.
Из-за дубов на дорогу выскочила косуля и пересекла ее двумя грациозными прыжками, едва не коснувшись бампера машины. Куинн успел заметить, как блестит на ней шкурка, как упруго сжимаются мышцы, и подумал, что, если она так выглядит и скачет в жару, значит, рядом есть водоем.
Остановившись на вершине следующего холма, он огляделся, и вдалеке что-то блеснуло под лучами солнца. Так он впервые увидал Башню – вернее, игру света на ее стеклах.
Куинн отпустил тормоз, и машина беззвучно покатила вниз. Проехав с полмили, он увидел наконец эвкалипты и дорогу между ними. Свернув на нее, он ощутил странное чувство, будто возвращался домой, и не без удовольствия представил себе, как увидит сейчас Сестру Благодать, как она обрадуется ему. Заметив впереди кого-то из Братьев, бредущего по обочине, он посигналил.