Как он похож на ангела

– Задавайте.

– Вы знаете мать мистера Хейвуда?

– Мне ли ее не знать! – мрачно ответила Вилли.

– Кроме сына у нее есть еще две дочери?

– Да, только не вздумайте сказать это при ней. Даже Джорджу – мистеру Хейвуду – запрещается упоминать о них, особенно об Альберте.

– А что случилось с другой?

– С Руфью? Она убежала из дому и вышла замуж за человека, которого мать презирала, за рыбака из Сан-Феличе по фамилии Агила. После этого старуха поставила на ней крест.

– Где сейчас живет миссис Агила?

– В Сан-Феличе, наверное, а что?

– Ничего особенного, собираю сведения.

– Но почему вы собираете сведения о Хейвудах? – спросила она. – Почему не беседуете с людьми, которые знали О'Гормана?

– Его знал мистер Хейвуд?

– Это было чисто деловое знакомство. И недолгое.

– Альберта Хейвуд его тоже знала?

– Не уверена.

– Скажите, миссис Кинг, Джордж Хейвуд был очень привязан к своей сестре?

– Да.

– Настолько, что, когда ее арестовали, ему самому пришлось несладко? В полиции с вопросами не церемонятся.

Куинн сказал это наугад и был вознагражден.

– Это были не вопросы, а самые настоящие обвинения, – произнесла она чуть ли не с яростью. – "Куда девались деньги? Сколько Альберта дала – или одолжила – ему? Как Джордж мог жить с ней в одном доме и ни о нем не догадываться? Неужели он не видел тотализаторных бланков, которые она приносила домой каждый день?"

– А он их видел?

– Нет. Скорее всего она заполняла их на работе. В доме не нашли ни единого бланка.

– Альберта была аккуратной дамой. Если, конечно, за ней кто-то не убирал вовремя. Вы ее знали, миссис Кинг?

– Немного. Все ее немного знали. Она была из тех людей, которых никто не замечает, пока с ними что-нибудь не случится.

– Никто не замечает, пока с ними что-нибудь не случится, – повторил Куинн. – Может, в этом все дело? Может, она хотела привлечь к себе внимание?

– Ошибаетесь, – сказала, покачав головой, Вилли. – Она ужасно мучилась, ужасно! Я была на суде, и мне казалось, что я вижу больное животное, которое не может сказать, где у него болит, и никто не в силах ему помочь.

– Тем не менее Джордж Хейвуд от нее отвернулся.

– Ему пришлось! Конечно, вы считаете, что это бесчеловечно. Вас тут не было. А я была. Всякий раз, когда Джордж заговаривал об Альберте, старуха начинала биться в припадке.

– Почему же она так возненавидела собственную дочь?

– Во-первых, такой она человек. Во-вторых, она давно разочаровалась в Альберте. Альберта выросла застенчивой, бесцветной, у нее не было поклонников, замуж она не вышла, детей не родила, и вообще с ней было скучно! Миссис Хейвуд было невыносимо сознавать, что у нее такая дочь, и, знаете, у меня такое впечатление, что миссис Хейвуд использовала историю с Альбертой как предлог: ей давно хотелось вычеркнуть Альберту из своей жизни, сделать вид, что ее никогда не было! – Некоторое время Вилли разглядывала свои тонкие, незагорелые, без колец пальцы. – Ну и, конечно, рядом всегда был любимчик Джордж. Когда умерла его жена, миссис Хейвуд готова была плясать на могиле от радости, потому что ненаглядный сынок снова целиком и полностью перешел к ней. Это не женщина, а исчадье ада. И давайте поставим здесь точку, на эту тему я могу говорить часами.

Куинн не возражал, ему и так было ясно, что Вилли Кинг и миссис Хейвуд нужен один и тот же мужчина.

Зазвонил телефон.

– Компания Хейвуда по продаже недвижимости, – сказала Вилли в трубку голосом деловой женщины. – Да... К сожалению, дом напротив парка Рузвельта не отвечает санитарным нормам. Постараемся подыскать для вас что-нибудь другое... Да, в ближайшем будущем.

Положив трубку, она взглянула на Куинна с милой гримаской.

– Ну вот, мне пора вернуться к своим обязанностям. Жаль, что мы говорили так недолго, мистер Куинн, вы хороший собеседник.

– А вы не хотите продолжить наш разговор? Например, сегодня вечером?

– Увы, я занята.

– Едете в Лос-Анджелес?

– Веду младшую сестренку в кино.

– Понятно, – сказал Куинн, вставая. – Надеюсь, мне больше повезет, когда я окажусь в Чикото в другой раз.

– Вы уезжаете?

– Мне здесь нечего делать, если вы идете в кино не со мной.

– Когда вы вернетесь?

– А когда вы хотите, чтобы я вернулся?

Вилли посмотрела ему в глаза.

– Перестаньте, мистер Куинн. Я знаю, когда мужчина действительно интересуется мной, а когда нет. Вы – нет. И я вами тоже не интересуюсь.

– Тогда почему спрашиваете, когда я вернусь?

– Не хотела казаться невежливой.

– Спасибо за откровенный ответ, – сказал Куинн. – И за информацию.

– Рада была помочь. До свидания.

Выйдя на улицу, Куинн сел в машину, немного проехал вперед, развернулся и стал на стоянке супермаркета, откуда хорошо был виден вход в компанию Хейвуда.

В половине второго вернулся с обеденного перерыва Эрл Перкинс. Судя по кислому выражению лица, еда не пошла ему на пользу. Двумя минутами позже на улицу, прижимая к груди сумочку и надевая широкополую соломенную шляпу, выпорхнула взволнованная, но решительная Вилли Кинг. Сев в машину, она покатила к центру, и Куинн последовал за ней на приличном расстоянии. Из того, что Вилли не петляла по улицам, Куинн заключил, что она либо чувствовала себя в безопасности, либо настолько спешила, что не считала нужным осторожничать.

Поставив машину возле старинной постройки дома, на террасе которого висело объявление "Продается компанией Д. Хейвуда", Вилли открыла своим ключом входную дверь и вошла внутрь. С минуту Куинну казалось, что он ошибся и Вилли Кинг впрямь вернулась, как и говорила, к своим обязанностям. Дом был расположен напротив парка Рузвельта, и, скорее всего, речь в телефонном разговоре шла о нем.

Он совсем уже собрался уезжать, когда к дому подъехал зеленый "понтиак", и из него вышел мужчина. Несмотря на жару, он был одет в темно-серый костюм, с которым хорошо сочеталась такого же цвета шляпа. Мужчина был высокого роста, худой, с уверенными, неторопливыми движениями человека, который не считает нужным никуда спешить. Поднимаясь по ступенькам террасы, он закашлялся и стоял некоторое время, прижимая одну руку ко рту, а другую к груди. Затем вынул из кармана большую связку ключей, отпер дверь и тоже исчез внутри.

"Тихо, просто и удобно, – подумал Куинн. – Если Джордж и Вилли хотят увидеться так, чтобы об этом не знала ни мамочка, ни знакомые, они встречается в домах, которые продают. Скорее всего, в разных. Вилли не хочет, чтобы я расспрашивал Джорджа, потому и умоляла не звонить ему. А я уже почти поверил, что он ее на самом деле может уволить. Я ей вообще почти поверил. Сегодня она сыграла лучше".

Куинн смотрел на окна старого дома, словно ожидал, что одно из них сейчас распахнется и он увидит что-то очень важное. Но этого не произошло. Куинн понимал, что ждать дальше бессмысленно. Он не имел права задавать Хейвуду вопросы и не мог доказать, что тот рылся вчера в его вещах.

Он включил зажигание. Было почти два – расчетный час в мотеле. Не заезжая в Сан-Феличе, он мог к пяти добраться до Башни.

Вилли слышала, как повернулся в замке ключ, как открылась и закрылась входная дверь. Ей захотелось выбежать в холл и обнять Джорджа, но она продолжала ждать, сидя в полутемной гостиной и размышляя, настанет ли время, когда она сможет в присутствии Джорджа поступать так, как захочет. Она знала, что, если бросится Джорджу на шею, он может досадливо отстраниться, давая понять, что занят серьезными проблемами и глупости ему ни к чему.

– Я здесь, Джордж.

В пустой комнате ее голос прозвучал слишком громко, слишком призывно. "Опять забыла, что надо говорить тише", – подумала она.

Джордж вошел в гостиную, прижимая к груди шляпу, будто слушал государственный гимн. Чтобы удержаться от смеха, Вилли торопливо глотнула.

– Куинн за тобой следит, – сказал Джордж.