Страница 87 из 102
Когда я проморгался и вытерся полотенцем, мы вышли из воды. Аполлион подошёл к своей обуви и достал из одного ботинка небольшую коробочку размером с пачку для тонких сигарет. Он нажал кнопку и стал водить ей по своему лицу. Там, где он проводил, лицо блестело гладкой кожей. Всего за две минуты он был чисто выбрит. Аполлион протянул пачку мне и сказал:
— Бриться будешь?
— Да нет, спасибо, — вежливо отказался я.
— А я бы тебе рекомендовал, — не убирая руку, продолжил Аполлион, — ты так оброс, что я буду чувствовать себя неудобно. Тем более, с нами дамы.
Я решил подчиниться и взял это бесшумное устройство. Нажал на зелёную кнопку и стал водить по лицу как бритвой. Устройство было слегка тёплым и ходило по лицу как смазанное маслом. Было ощущение, что эта современная бритва совсем не упирается в щетину. Я потрогал пальцами свою щёку, она была очень гладкой и совсем не кололась. Первый раз в жизни я брился без малейшей боли и дискомфорта.
— Как тебе Даша? — неожиданно спросил Аполлион, улыбаясь.
— В каком смысле? — осторожно спросил я.
— Как в каком смысле? Я же всё вижу. Вы вчера до ночи болтали вдвоём, — рассмеялся Аполлион, играя ногой в песке. — Да ты не парься. Дело житейское. Надеюсь, у вас ничего ночью не было?
Я замялся и не знал, что ответить. Было ощущение, что он всё знает. Но, несмотря на это, я решил врать:
— Нет, конечно, ничего не было. Мы просто болтали как друзья. Даша очень интересная девушка и мы с удовольствием пообщались.
Он с прищуром посмотрел на меня и, слегка улыбаясь, развернулся и пошёл к палаткам. Когда мы уже поднимались на эту цветочную поляну, мимо нас пробежали Таня с близняшками. Они были в чёрных облегающих костюмах и держали полотенца в руках. Они, не останавливаясь, хором сказали:
— Доброе утро, мальчики!
— Чур, не подглядывать! — крикнула Таня, оглянувшись.
Я стоял и смотрел им в след, задавая себе частый вопрос пьющих мужчин: «Было или не было?». Я представил, как буду спрашивать у невинных девушек такие вещи, и невольно вздрогнул.
— Ты чего? — смеясь, спросил Аполлион. — Влюбился, что ли?
— В кого? — удивлённо спросил я, глядя ему в глаза.
— Это ты мне скажи, в кого, — сказал Аполлион и, не дожидаясь ответа, побежал в свою палатку.
Я пошёл к себе собирать вещи в рюкзак. Через 30 минут меня позвали наружу, все стояли собранные. Таня сказала:
— Володя, расстегни, пожалуйста, вход в палатку у себя и девочек, а то мы не сможем их сдуть.
Я пошёл выполнять указания. Когда я расстёгивал палатку девочек, изнутри очень резко пахнуло дымом от сигарет. Не знаю, почему я так удивился, но этот запах я не чувствовал уже несколько дней. Я уже свыкся с мыслью, что здесь в будущем никто не курит. Близняшки меня поражали всё больше и больше. Теперь я не удивлюсь, если одна из них действительно забралась ко мне, чтобы без спроса удовлетворить свои желания.
Когда я отошёл от палаток, Таня с помощью Эдвина сдула их. Мы уложили всё в рюкзаки и, застегнув на все три молнии, отправились на другой берег. Там в 100 метрах от берега, мирно покачиваясь, нас ждал батискаф. Мы спокойно преодолели это расстояние вплавь и взошли на борт. На палубе повсюду выпала роса. От стекла капитанской рубки шёл пар — так при помощи подогрева оно избавлялось от лишней влаги.
Мы зашли внутрь, пристегнулись и стали ждать, что будет делать Таня. Она завела мотор и, отплыв на несколько километров, остановила батискаф. Остров по-прежнему было видно вдали. Таня сказала:
— Предлагаю опуститься на глубину 2 километра, там мы с вами пообедаем и потом поплывём домой.
— Это не опасно? — спросила Надя. — Нас там не раздавит?
— Не раздавит, — ответил Аполлион, — батискаф рассчитан на глубину до 8 километров.
Таня нажала несколько кнопок, и мы стали опускаться вглубь. Через минуту стёкла снова начали потрескивать от давления. Мы переглядывались друг с другом. Я пытался поймать взгляд Даши, но она не задерживала свои глаза на мне. Она вела себя как обычно, за исключением того, что не проронила ещё ни слова.
Когда я раньше смотрел фильмы про подводную жизнь, я думал, что стоит опуститься на глубину, и сразу можно увидеть всех обитателей. Мы спускались уже 15 минут, и за всё время видели лишь несколько мелких рыб. Возможно, увидев наши прожекторы, рыбы пытались удрать подальше. Мы опускались, но это можно было определить лишь по тому, что над нами темнело небо. И когда оно стало совсем чёрным, Таня сказала:
— Сейчас не пугайтесь, мы встанем подводными крыльями на дно, и я выключу свет в салоне и основные прожекторы. Вы должны понимать, что рыбы, живущие на глубине 3 километра, не привыкли к такому яркому свету.
— Включи звуковую ловушку, — попросил Аполлион.
— Это что такое? — спросила Надя.
— Это звуки, привлекающие рыб, — ответила Таня. — Сейчас включу. Пол, нажми подогрев еды. Я уже умираю от голода.
Пол встал со своего места и как раз в это время выключился свет. Мы погрузились почти в полную темноту. Лишь небольшая лампа освещала плавающий повсюду мелкий планктон. Аполлион споткнулся в темноте и нечаянно толкнул Надю в плечо. Потом, извинившись, подошёл к шкафчику с едой и включил подогрев. Через минуту он вынул коробки и раздал всем нам. Привыкшие к темноте глаза спокойно ориентировались в больших аппетитных кусках еды. Было как всегда вкусно.
На глубине, если забыть, что находишься в воде, кажется, что стоишь среди гор, между которыми летают рыбы, размахивая плавниками. У рыб хорошо получалось замещать птиц, только делали они всё намного медленнее. Я обратил внимание на тусклый огонёк, который плавно приближался к нашему батискафу. Когда огонёк приблизился вплотную, я смог рассмотреть рыбку с огромной челюстью, заросшей зубами. Зубы на верхней челюсти торчали вверх, это было очень необычно. Изо лба рыбы росла какая-то удочка, на конце которой светился фонарик. Я спросил у Тани, показывая пальцем на это чудище:
— Это кто?
— Эта рыба «умелый рыболов», его ещё называют «лазиогнат», — начала объяснять Таня, — если вы посмотрите на него, то поймёте, за что ему дали третье имя — «уродливейший среди рыболовов».
— Да уж, — сказала Надя, — я бы точно отказалась его есть, если бы увидела на тарелке. Он отвратительный.
— Он из рода морских чертов, — добавил Аполлион. — Видишь, как торчат зубы кверху на его верхней челюсти? Знаешь, зачем ему это?
— Я смотрю, он весь в шипах, — разглядывая подплывшую совсем близко рыбку, сказала Надя.
— Это чтобы его никто не хотел съесть, — сказала Таня, — просто пассивная защита.
— А зачем ему лампочка на отростке? — спросил я.
— На глубине совсем нет света, — тихо сказала Таня, — поэтому рыбки как мотыльки сплываются на источник света. Лазиогнат приманивает свою добычу и затем съедает. От таких огромных челюстей уйти очень тяжело. Тем более что на конце этого щупальца-удочки есть крючок, которым он отправляет рыбку в рот. Несмотря на то, что он длиной всего пять сантиметров, он очень хищный.
— А знаете, что светится на конце удочки? — спросил Аполлион.
— Рассказывай, — потребовала Надя.
— Это специальный кожный вырост, он наполнен миллионами светящихся бактерий, — ответил Аполлион. — Этот вырост специальными кровеносными сосудами может увеличивать и уменьшать количество кислорода для бактерий, и таким образом он «зажигает» или, наоборот, «гасит» огонёк.
— Но так рыбу видят хищники? — сказала Надя, стуча пальцем по стеклу, пытаясь привлечь внимание удильщика.
— Есть вообще рыбы-удильщики, у которых светится брюшко, — продолжил он. — Как они размножаются, я лучше рассказывать не буду, эта тема не для трапезы.
— Да ладно тебе, рассказывай, — рассмеялась Надя, на всякий случай перестав жевать и откладывая свой контейнер.
— Только рыбы-удильщики используют такой вид размножения, — начал Аполлион. — Самец в десять раз меньше самки, и когда он встречает свою подругу, он намертво вцепляется в неё зубами и затем…