Страница 73 из 102
— Нет, спасибо, — мягко сказал я, — я скоро выхожу.
Было непривычно слышать посторонний женский голос в голове, находясь голым в ванной. Хорошо, что лист я предусмотрительно оставил в комнате, и Тринити не может меня сейчас видеть. Я никак не мог привыкнуть к тому, что Тринити — это всего лишь компьютер.
Ужин был очень вкусным. Думаю, если вся еда будет такая, то я быстро наберу неприличный вес. Мотель, судя по всему, был очень дешёвым, так как находился в непосредственной близости от трассы. Звук машин, пролетающих по дороге на скорости от 200 до 600 километров в час, не дал бы мне шансов выспаться, если бы не пикожучки. Я включил их на полную мощность и уснул за минуту, забыв завести будильник.
Утром я проснулся от запаха овсяной каши. На часах было 6:20 утра. Я встал, умылся, забрал с самоходной тележки еду и не спеша отправил её в желудок. Я чувствовал, как нервничаю от предвкушения морской прогулки. Бодрый тихий голос Тринити вернул меня в бытие:
— Я приготовила тебе одежду, она в шкафу. Собирайся и садись во флип. Девочки и Аполлион уже проснулись и скоро будут.
— Спасибо, — сказал я, подходя к шкафу.
Я открыл шкаф и обрадовался, что там была не белая рубашка, как я ожидал, а стилизованная под тельняшку футболка поло. Светлые штаны, как я люблю, и кепка, издалека похожая на капитанскую фуражку. Когда я облачился в этот наряд, я сам себе понравился. Всё выглядело гармонично, и, слава богу, я не был похож на волка из мультфильма «Ну, погоди!».
Я облачился в новый наряд и отправился во флип. Когда я выходил в коридор мотеля, в моей голове прозвучал голос Тринити:
— Володя, ты забыл таблетки.
Сбегав за таблетками, я сел в машину и уже через 15 минут подъехал к причалу, где меня ждала большая компания. Вокруг было очень много яхт и кораблей. Все они больше были похожи на корабли инопланетян, чем на настоящие подводные лодки. Когда я вышел из машины, ребята меня увидели и приветственно помахали. Только Аполлион стоял и сурово ковырялся в своей сумке.
Даша и Надя были близняшками, но было видно, что они очень старались отличаться друг от друга. Причёски были разными. Даша была в белой юбке и белой блузке, а Надя — в длинных голубых штанах и синей майке. Таня, в красных штанах и белой футболке, стояла рядом с мужчиной с усами и оживлённо беседовала с ним.
— Это мой папа, — сказала Таня, — познакомьтесь, это Володя.
Папа Тани крепко пожал мне руку и вернулся к разговору со своей дочкой. Было видно, что он даёт ей подробные напутствия. Таня делала вид, что внимательно слушает папу. Аполлион после долгих поисков в своей сумке, наконец, вынул небольшой пакетик с зелёным порошком и, отдавая его Таниному папе, сказал:
— Вот, нашёл. Новозеландский.
— Спасибо! — сказал её отец. — Ты как его раздобыл?
— Клиент привёз из поездки в Токелау.
Отец Тани быстро сунул пакет в нагрудный карман и стал прощаться:
— Ну, давайте, шампанское о борт разбивать не будем, но счастливого пути!
— Счастливо! — сказали мы по очереди, и направились к одному из небольших футуристичных кораблей.
Я пропустил девочек вперёд и последним ступил на борт. Сверху подводный корабль-яхта был обшит тиком. Спереди на небольшой трёхметровой палубе располагался герметичный капитанский мостик с обтекаемым остеклением. Практически вся рубка была стеклянной, даже крыша. Стекло было очень прозрачным. Когда я постучал костяшками пальцев, оно глухо отозвалось, намекнув на свою исключительную прочность.
Мы стояли на палубе и ждали, когда папа Тани отвяжет свободный конец, а затем отправились на стеклянный капитанский мостик, где располагались тонкие сетчатые кресла с ремнями безопасности. Мест было пять. Но четыре из них находились по направлению движения, а одно сбоку, как у штурмана.
Управлялся «Триест 4000» при помощи джойстика. Причём, как и в самолёте, джойстиков было два: для водителя и правого пассажира. Не дожидаясь приглашения, я сел на боковое кресло и пристегнулся. Боком ко мне сели близняшки Надежда и Даша. На место пилота села Таня, а Аполлион занял место второго пилота. Они сразу достали свои листы и прикрепили их к передней панели.
— Все готовы? — спросила Таня, и после небольшой паузы, не дожидаясь ответа, завела двигатель. — Поехали!
Мы очень медленно и плавно отшвартовались от берега и, ловко лавируя между другими судами, вышли в море. На стекле капитанского мостика рисовались стрелки навигации, глядя на которые Таня уверенно управляла своим батискафом. Когда мы прошли между красными буями, Таня стала ускоряться. Педалей в её распоряжении не было. Под левой рукой располагалась специальная ручка, которую можно было двигать вперёд и назад, ускоряя и замедляя батискаф.
Вместе с её рычагом скорости двигался рычаг Аполлиона. Таня легко перемещала эту ручку вперёд. Наш корабль подпрыгивал на волнах и мягко опускался. Уши слегка закладывало. Всё произошло так быстро, что я не успел оглядеться. Пока скорость росла, я стал осматриваться. Я нашёл место у стенки, на которое прицепил свой лист. Он сразу стал показывать текущую скорость, которая постоянно росла.
Настоящий шок у меня сулчился, когда я посмотрел вниз, под свои ноги. Там было огромное окно, через которое было видно мелькание тёмного дна. Сразу я его не заметил, так как корабль стоял у пристани и отбрасывал на воду собственную тень. Я как заворожённый смотрел вниз, там было темно и почти ничего не видно. Когда скорость достигла 50 километров в час, в нижнее окно стал проникать свет. А когда мы разогнались до 60 километров в час, я почувствовал, что судно поднялось на несколько метров, и через окно, стало видно волны, которые мы разбивали своими подводными крыльями. Мы летели в метре над водой, касаясь поверхности только ими.
Скорость продолжала нарастать. Меня стало прижимать к стенке, и я стал переживать, как переживаю в самолёте во время взлёта. Я смотрел на Дашу, которая сидела ко мне ближе всех, и видел, что она совсем не боится. Она рассматривала плывущие по небу облака и летающих там чаек. Когда я поймал глазами чайку, на которую смотрела Даша, та камнем спикировала в воду. Вынырнула она или нет, мы увидеть не смогли, так как скорость была уже 220 километров в час. Даша мне что-то сказала, но я не услышал — вода сильно шумела.
Когда мы разгонялись, нас потряхивало, но теперь мы летели сквозь волны плавно, почти как на самолёте. Видимо, подводные крылья имеют систему стабилизации. Когда я посмотрел назад, я увидел след, уходящий от нас в бесконечность. Берега уже не видно. Мы в открытом море. Скорость продолжает нарастать. Когда мой лист показал скорость 385 км/ч, Таня, отстёгивая ремень безопасности, сказала:
— Можете отстегнуть ремни. Мы сейчас на крейсерской скорости. Если вы не против, я включу автопилот, и мы позавтракаем. Через час будем в Готландской котловине, где сможем опуститься на глубину 400 метров.
— Володя, ты как? — сказала она, вставая со своего места и разминая мышцы.
— Нормально, — сказал я, откашлявшись, так как был в напряжении всё это время, — таблетки пока не понадобились. Очень непривычно плыть по волнам со скоростью 400 километров в час.
— Молодец, —Таня прошла мимо меня и открыла дверь. Судя по виду помещения, она не обманула меня по поводу гальюна.
Мы остались одни. Аполлион, нажав кнопку под сидением, развернул своё кресло и оказался лицом к нам. Я подумал, что он тут не первый раз, если не боится плыть с такой скоростью спиной вперёд. Девочки-близняшки тоже повернули свои кресла так, чтобы мы могли смотреть друг на друга и разговаривать. Разговор начала Надежда:
— А я вчера продала свой первый флип.
— Поздравляю, — сказал Аполлион.
— А ты тоже работаешь недавно? — спросил я Надю.
— Я месяц работаю, но меня выпустили к клиентам только неделю назад, — гордо ответила Надя. — Вот вчера продала флип одной милой паре.
— А ты, Даша, давно работаешь? — спросил я, разглядывая её замысловатую причёску.