Страница 7 из 16
Два стакана газировки с кизиловым сиропом, выпитые, по традиции, у тетушки Шуры, не утолили жажды. Видимо, от жары голова слегка кружилась и горела, как у влюбленной школьницы.
В кафе-мороженом было много народа. Андрей Микаэлович сел на единственное свободное место — за столик, где уже поглощал пломбир какой то гражданин. Папку юрисконсульт положил себе на колени.
В зале стояла такая духота, какая бывает в вагоне дальнего следования с неисправной вентиляцией. Через пять .минут Андрей Микаэлович почувствовал себя в вышей степени странно. У него было такое ощущение, будто он смотрит телевизор, на экране которого изображение не в фокусе. Он хотел встать — и не смог: ноги странно вибрировали, тряслись.
«Что со мной?— испугался юрисконсульт, отирая пот со своей головы-дыньки.— Неужели здоровье отказало?»— и неожиданно для себя захихикал: он вдруг напрочь забыл, где находится, и это показалось ему очень смешным.
«Ах, да,— вспомнил он наконец,— я сижу за столиком в кафе и где-то тут должна быть моя папка».
Андрей Микаэлович поднял голову и увидел сидящего перед ним человека с расплывчатыми , чертами лица. А с краю на столе, возле вазочки с бумажными салфетками — папку.
Умного человека узнаешь по глазам,— начал привычной скороговоркой юрисконсульт и придвинул к себе папку.
- Официант!— испуганно позвал человек с лицо не в фокусе.
- О, аллах, какой у вас приятный тембр голоса! С таким тембром надо петь в нашей опере,— Андрей Микаэлович перегнулся через стол,— или даже в Ла-Скале!
- Администратор!— умоляюще взвыл человек и изо всех сил дернул папку в свою сторону.
- Вы, дорогой, хотите, чтобы я подарил вам мою папку? Пожалуйста, возьмите. Буду счастлив!— просиял Андрей Микаэлович.
- Отстаньте от меня! Зачем вы развязали тесемки? О, черт побери!
Последнее замечание относилось к бумагам, которые выскользнули из папки и рассыпались по полу. Андрей Микаэлович глупо усмехнулся:
- Я вытащил свои документы из папки, и теперь она ваша. Владейте!
- Спасите,— пролепетал человек, выскакивая из-за стола.— Милиция!
- Нет, вы не просто умный! Вы — гений! Я сразу понял, с кем имею дело!— продолжал юрисконсульт и вдруг разглядел, что разговаривает с женщиной в белом халате.
Ха-ха-ха! Как ловко вы трансформировались... А-а, вы — Райкин! Но куда же?..— юрисконсульт хотел броситься вслед за женщиной, но дорогу ему преградили два каких-то человека с красными повязками на рукавах. Они крепко схватили Андрея Микаэловича под руки и вывели из кафе.
- Что с ним делать будем? В отделение отведем?— спросил один.
- А, может, сразу — вытрезвитель?— предложил другой.
- Спиртным вроде не пахнет,— усомнился первый.
- Постой, постой, вспомнил!— воскликнул второй дружинник.— Мне этого деятеля знакомый парень показывал, когда я в трест «Стройдеталь» заходил. Это не хулиган, а ихний ответственный работник — бездельник, сплетник и наипервейший подхалим.
- Я высоко ценю ваше высокое и авторитетное мнение,— начал было Андрей Микаэлович,— но...
- Не будем о него пачкаться,— продолжал дружинник.— Пускай проваливает, проспится, мозги проветрит!
С этими словами парни отпустили локти незадачливого юрисконсульта.
Оказавшись у бульварной изгороди, Андрей Микаэлович поспешно перелез через чугунную решетку, миновал густую стену кустарника и попал в царство шахматистов, шашистов и доминошников-козлятников.
На всех скамейках по обеим сторонам аллеи шли ожесточенные спортивные схватки. Плацдармами служили листы фанеры, засунутые между планками изогнутых скамеечных спинок. Здесь делали «рыбу», шаховали и матовали, шашисты «запирали» своих противников на позициях, культурно говоря, под номером два нуля.
У Андрея Микаэловича учащенно забилось сердце. Дело в том, что развитием своих угоднических наклонностей он во многом был обязан одной из этих невинных и увлекательных игр. Еще будучи в юном возрасте, Андрей Микаэлович попал под начало страстного игрока в шашки. Молодой юрисконсульт уважал своего шефа и не мог ни в чем ему отказать: по его просьбе они садились за клетчатую доску прямо с самого утра — благо, профиль учреждения, в котором они получали зарплату, позволял отводить для этих занятий значительное количество времени. Втайне Андрей Микаэлович считал шашки пошлой игрой, не любил ее и даже презирал. Чтобы поскорее отделаться от нудного времяпрепровождения, юный юрисконсульт нарочно проигрывал партию за партией своему начальнику. При этом Андрей Микаэлович надеялся, что в конце концов шефу просто опротивеет играть с таким слабаком, как он. Однако начальству весьма импонировал подобный стиль игры подчиненного. Он стал задерживать его после работы — шашечные турниры затягивались порой до полуночи... Наконец, юрисконсульт не выдержал и подал заявление об уходе по собственному желанию. В ответ на это начальник повысил его в должности, прибавил зарплату и стал премировать в первую очередь. Андрей Микаэлович был юношей одаренным и быстро сообразил, что, умно двигаясь в нужном направлении, можно выйти в дамки не только на черно-белом поле. А еще через некоторый срок он пришел к убеждению, что в «поддавки» полезно играть с любым начальством и при любых ситуациях.
Так что Андрей Микаэлович имел достаточные основания, дабы при виде шашек почувствовать волнение.
Он подошел к ближайшей кучке игроков. Парень с борцовскими бицепсами, так и выпиравшими из белой дырчатой тенниски, осторожно, как берут щепотку соли, взял белую шашку и задумался. Болельщики замерли. На шашечном поле складывалась острейшая ситуация. Парень с мускулатурой никак не решался сделать ход. Несколько раз он уже готов был поставить шашку на доску, но негодующий гул болельщиков подсказывал ему, что этот путь ведет к проигрышу. И лишь один Андрей Микаэлович, преданно склонив свою головку-дыньку, одобрительно гудел над ухом парня:
—Отличный ход! Мудрейший ход! Такой молодой, а какой прозорливый! Преклоняюсь! Мне бы такие мозги — я завтра же стал бы чемпионом мира!
Присмотритесь, товарищи: у этого могучего мужчины не голова, а палата мер и весов! Ум и сила! Какая восхитительная гармония!
Окончательно сбитый с толку парень в сетчатой тенниске вскочил со скамьи и злым голосом прошипел:
—А ну, все отваливай отсюда! Советники нашлись! А ты оставайся!— милостиво разрешил он Андрею Микаэловичу.
Болельщики, опасливо отступив на шаг-другой, продолжали возмущенно гудеть.
Вконец лишившись способности соображать, парень туда-сюда водил рукой с шашкой, умоляющим взглядом ища поддержки у Андрея Микаэловича. Он одобрительно ему подмигнул. И парень, наконец поставил шашку на одну из клеток. Болельщики дружно ахнули: это был самый дурацкий ход из всех возможных.
—Гениально! Пять Сейдбрансов вместе взятых до такого хода не додумались бы! Разрешите поздравить — ваша партия непременно войдет в анналы шашечной истории!— восторгался Андрей Микаэлович.
Еще не понимая, в какую бездну столкнул его своей лестью юрисконсульт, парень, слушая похвалы, глупо улыбался. Сухой бухгалтерский стук шашек вернул его к жуткой действительности. Ударяя шашкой по доске, противник производил ужасные опустошения в стане белых.
Парень замычал, как человек, которому по ошибке выдернули здоровый зуб. Однако для того, чтобы отпустить своему советнику заслуженную оплеуху ему требовалось на раздумье столько же времени, сколько и на шашечный ход. Эта замедленность рефлексов спасла Андрея Микаэловича от возмездия. Когда парень, наконец, взмахнул кулаком, юрисконсульт уже успел добежать до другого конца бульвара.
Здесь, едва он перевел дух, его брюки обмочило маленькое черное существо с кривыми тонкими ножками и злыми змеиными глазами. Андрей Микаэло-вич от испуга принялся на все лады расхваливать плюгавое животное. Существо некоторое время терпеливо слушало, затем вдруг жалобно заскулило и побежало прочь.
Андрей Микаэлович бросился за ней, выкрикивая на бегу:
—Великолепнейшая шерстка! Бархатистая и гладкая! А какие умные глаза — как я хотел бы иметь... уф,... такие выразительные глаза. Смелая, как барс — о радость счастливой хозяйки.