Страница 32 из 68
– Почему, – нахмурился Джеффри.
– Потому что Фале обороняет де Мэн, а Бельреми – леди Маргарет.
Джеффри с сомнением покачал головой:
– Что ты имеешь в виду?
– Да, растолкуй мне эту загадку, – сказал Генрих.
– Это очень просто, сир. Фале отстаивает мужчина, а Бельреми – женщина. Я предпочел бы сражаться с мужчиной, а не с женщиной.
– С этой женщиной, – уточнил Гилберт. – Алан прав. Когда женщина защищается от неприятеля, она гораздо опаснее и неукротимее, чем мужчина. Однако эта женщина не знает Саймона!
– А Саймон не знает ее, – спокойно возразил Алан.
Глава IIОсада Бельреми
В середине октября 1417 года Саймон подошел к городу Бельреми с войском численностью полторы тысячи солдат. Авангардом командовал Джеффри Мэлвэллет, левым флангом Джон Холланд, граф Хантингдон, а правым – сам Саймон. С ним был и Алан Монтлис в роли начальника конницы. Два сквайра сопровождали лорда Бьювэллета – Седрик Гаунтри и Эдмунд Марнет. В арьергарде с осадными орудиями и провиантом находились лекари, священник и мастер‑фортификатор Джон Тарбьюри.
Город Бельреми стоял на пологом склоне. Замок, казалось хмуро смотрит сверху вниз на подошедшее неприятельское войско. Серые стены города угрюмо высились впереди, готовые к яростному сопротивлению.
– Клянусь Богом, не нравится мне это место, – пробурчал Алан и покосился на Саймона.
Саймон пристально смотрел на город из‑под нависших бровей и улыбался. Это была улыбка, похожая на оскал тигра, и Алан поежился, представив себе, что ожидает Бельреми.
– Джона Тарбери ко мне, – бросил Саймон через плече своим сквайрам. – Алан, передай Хантингдону приказ прикрыть западную сторону.
Через час войско под руководством Саймона приступило к работам по укреплению своих позиций. Его люди взялись за сооружение деревянных бараков, так как Саймон предвидел длительную осаду, а до наступления зимы оставалось не так уж много времени. Были вырыты траншеи и сооружены рвы, возникли частоколы для защиты войска. Когда дней через десять фортификационные работы завершились, лагерь мог служить надежной защитой для солдат и командиров.
Саймон через герольда передал осажденному городу требование сдаться, но леди Маргарет сразу же ответила, что в город он войдет, только перешагнув через ее труп. Саймон был не склонен к патетике и принял этот ответ равнодушно.
Началась осада Бельреми. Время от времени до Саймона доходили некоторые известия от короля. Саймон хорошо изучил военное искусство под руководством Генриха и строго следовал его указаниям. Это помогало ему во время осады избегать людских потерь, не считая только заболевших. Он ни разу не проявил нетерпения, в отличие от Джеффри Мэлвэллета, томившегося от скуки и бездействия. Как‑то ночью, стоя с Саймоном возле его палатки, Джеффри прямо спросил Саймона, уж не стал ли он робким.
– Нет, – спокойно ответил Саймон. – Но безрассуднаяхрабрость здесь ни к чему, Джеффри.
Джеффри нетерпеливо передернул плечами.
– Мы, наверное, навсегда засели под этим городом? – спросил он. – Что пользы в твоих осадных орудиях? Стены Бельреми прочны, как гранит. Они смеются над твоими обстрелами. Говорю тебе, Саймон, это напрасная трата времени!
Саймон не спешил с ответом и даже не повернул головы в сторону своего единокровного брата.
– Какая польза в орудиях? – снова спросил Джеффри с раздражением.
– Та, что я могу ослабить укрепления неприятеля, а когда там начнется голод, ослабеют солдаты.
– А твои подкопы? Ты надеешься войти в город под землей?
– Возможно, – ответил Саймон.
– Будь я на твоем месте, я уже теперь бы начал штурм города всеми силами.
– Это я знаю, – сказал Саймон, улыбаясь в темноте. – Только я не так глуп, как ты.
Джеффри в ответ засмеялся и взял Саймона за руку:
– А это я знаю. Долго ли еще ждать, Холодное Сердце?
– Рождество ты встретишь в этом городе, – твердо сказал Саймон. – Даю тебе слово.
– Еще целый месяц!
– Нет, всего три недели. Не сердись, Джеффри. Я трезво оцениваю свои силы и возможности.
– О, в этом я не сомневаюсь! – тяжело вздохнул Джеффри. – Мои солдаты раздражены и ворчат.
– В таком случае пресеки их недовольство. Это было куда полезнее, чем хныкать у меня над ухом.
– У меня нет такой власти и такого влияния на них, как у тебя. Я могу повести их в бой и командовать ими в бою, но не могу держать их на привязи.
– Сможешь. Ничего другого тебе не остается, – Саймон говорил медленно, не глядя на Джеффри. – Не жалуйся сам, Джеффри, и тогда тебе легче будет обуздать и успокоить своих людей. И ты их успокоишь.
– Совсем, как ты сейчас меня?
– Совсем, как я сейчас тебя.
Наступило молчание. Первым его нарушил Джеффри.
– Ты прав, Саймон, – сказал он. – Я постараюсь подтянуть дисциплину.
Саймон повернулся к Джеффри и протянул ему руку. Лицо Саймона смягчилось и не казалось больше таким суровым как минуту назад.
– Что за горячая кровь течет в твоих жилах? – спросил он, до хруста сжимая руку Джеффри. – Это кровь Мэлвэллетов?
– Нет, потому что ее нет в твоих жилах. Желаю тебе спокойной ночи, Саймон. Мне есть чему поучиться у тебя. Так же, как и Алану, – добавил он, увидев приближающегося к ним молодого Монтлиса. – Что заставило тебя в такое время покинуть свое ложе, мой дорогой поэт?
Алан подошел к Саймону и положил ему на плечо руку. Голова Алана была непокрытой, а сам он закутался в просторный бархатный плащ, в отличие от Саймона и Джеффри, облаченных в доспехи. Темные глаза Алана блестели на свету горевшего у их ног костра.
– Ночь такая тихая, – сказал Алан. – Ваши голоса разбудили меня. Там что‑нибудь новое? – кивнул он в сторону Бел реми.
– Ничего, – ответил Саймон. – Джеффри жаждет взобраться вон на те стены.
– Ему вечно только бы в бой, – кивнул Алан. – А по мне так стояли бы тут еще. В воздухе разлито такое спокойствие, и в голове у меня сложилась ода.
– Мороз в воздухе, – поежился Джеффри. – Если Саймон не пойдет на приступ, так мне, ей‑богу, захочется, чтобы он сделали вылазку, тогда мы, наконец, занялись бы делом. Саймон дал мне слово, что Рождество мы отпразднуем в Бельреми.
– Он всегда любил прихвастнуть, – отозвался Алан. – Молю Бога, чтобы мы вошли в Бельреми все вместе и невредимы.
– Этого не случится, если ты забудешь надеть свои доспехи, – съязвил Саймон. Его низкий, глубокий голос рассек тишину, как нож.
– Не понимаю, что они там – хотят умереть от истощения, что ли? – сказал Алан, глядя в сторону высящегося впереди черной тенью Бельреми. – Им неоткуда ждать помощи.
– Когда Умфрэвилл отвел от Алансона свое войско, они, возможно, запаслись продовольствием, – сказал Джеффри.
– К Новому году от них останутся кожа да кости, – уверенно сказал Алан. – Зимой голод и болезни не заставляют себя ждать. Лучше Саймону продолжать осаду и не терять зря людей.
– Осада не будет слишком долгой, – сказал Саймон.
Алан пристально взглянул на него из‑под длинных ресниц.
– Что ты задумал, Саймон? Если пойдешь на приступ, понесешь большие потери, а продолжишь осаду – потери будет нести противник.
Саймон сжал его руку над запястьем, как тисками.
– Чепуха! Если я буду осаждать этот город до наступления голода, я войду в него по трупам детей. Я воюю не с детьми.
Алан молчал, пораженный. Заговорил стоявший по другую сторону от Саймона Джеффри:
– Так вот из‑за чего ты рискнешь штурмовать город?
– Да, но я ничем не рискую. Я нанесу удар в самый удобный момент. Ложись спать, Джеффри, полночь уже миновала.
Джеффри потянулся.
– Устал я, – вздохнул он. – Твой большой подкоп уже почти достиг стен Бельреми.
– Он должен протянуться еще дальше, – сказал Саймон и тихо засмеялся, думая о чем‑то, известном ему одному.
Алан и Джеффри удалились вместе.
– Что он намерен делать? – удивился Алан. – Готов поклясться, у него уже есть какой‑то вполне определенный план.