Жены и дочери

- Очень сильная буря, — заметил он.

- Да, очень. Моя дочь пишет мне, что на прошлой неделе два дня пакетбот не мог отплыть из Булони.

- Мисс Киркпатрик в Булони?

- Да, бедная девочка. Она учится в школе, пытается совершенствовать свой французский. Но, мистер Гибсон, вы не должны звать ее мисс Киркпатрик. Синтия вспоминает вас с такой… симпатией, могу сказать. Она была вашей маленькой пациенткой, когда у нее была корь четыре года назад, вы помните. Прошу, зовите ее Синтией. Она была бы глубоко задета, если бы услышала, как вы называете ее мисс Киркпатрик.

- Имя Синтия кажется мне таким необычным, оно подходит для поэзии, а не для каждодневного пользования.

- Это моя вина, — ответила миссис Киркпатрик жалобным тоном упрека. — Меня нарекли Гиацинтой, и бедный отец назвал ее в мою честь. Сожалею, что оно вам не нравится.

Мистер Гибсон не знал, что ответить. Он был не готов вмешиваться в личную жизнь. Пока он медлил, она продолжила:

- Гиацинта Клэр! Когда-то я гордилась своим прелестным именем, и другие тоже считали его милым.

- Я не сомневаюсь… — начал, было, мистер Гибсон, но затем замолчал.

- Возможно, я поступила неправильно, уступив его желанию назвать девочку таким романтичным именем. У некоторых людей оно может вызвать предубеждение против нее. Бедное дитя! Ей придется много с этим бороться. Юная дочь огромная забота, мистер Гибсон, особенно, когда только один из родителей присматривает за ней.

- Вы совершенно правы, — согласился он, вспомнив о Молли. — Хотя я склонен думать, что девочка, у которой есть мать, не может так остро ощущать потерю родителя, как та, которая матери лишена.

- Вы думаете о своей дочери. С моей стороны было беспечно говорить такое. Дорогое дитя! Как хорошо я помню ее прелестное личико, когда она спала на моей кровати. Полагаю, сейчас она уже почти выросла. Должно быть, она одного возраста с моей Синтией. Как бы мне хотелось увидеть ее!

- Надеюсь, что увидите. Мне бы хотелось, чтобы вы увидели ее. Я бы хотел, чтобы вы полюбили мою бедную маленькую Молли… полюбили ее, как свою собственную… — он проглотил слова, застрявшие в горле и душившие его.

«Он собирается сделать предложение? Неужели!» — удивилась она и начала дрожать в ожидании, когда он снова заговорит.

- Смогли бы вы полюбить ее как свою дочь? Вы постараетесь? Вы дадите мне право представить вас как ее будущую мать? Как мою жену?

Вот! Он это сделал… мудро или глупо… он это сделал. Но он осознал, что вопрос о мудрости поступка пришел ему на ум в то самое мгновение, когда сказанные слова уже нельзя было взять обратно.

Она спрятала лицо в ладонях.

- О! Мистер Гибсон! — произнесла миссис Киркпатрик, а затем, немного удивив его и в немалой степени удивив себя, она разразилась истерическими рыданиями. Какое необыкновенное облегчение осознавать, что больше не нужно бороться за кусок хлеба.

- Моя дорогая… моя драгоценная, — сказал он, пытаясь успокоить ее словами и ласками. Но как раз в эту минуту мистер Гибсон не знал, каким именем он должен ее назвать. Как только ее рыдания немного утихли, она ответила сама, словно угадав его затруднение:

- Зовите меня Гиацинтой… вашей Гиацинтой. Я не выношу «Клэр», это имя напоминает мне о том времени, когда я была гувернанткой, а оно уже в прошлом.

- Да, но без сомнения никого больше так не ценили и так не любили в этой семье, как вас.

- О, да! Они были очень добры. Но, тем не менее, всегда должно помнить о своем месте.

- Нам следует рассказать леди Камнор, — сказал он, размышляя, возможно, больше о различных обязательствах, что налагались на него в связи с совершенным шагом, чем о том, что говорит его будущая невеста.

- Вы расскажите ей, правда? — спросила она, умоляюще заглядывая ему в лицо. — Я предпочитаю, чтобы другие сообщали ей новости, тогда я могу видеть, как она их воспринимает.

- Конечно! Я сделаю все, что вы пожелаете. Не пойти ли нам посмотреть, проснулась ли она уже?

- Нет, думаю, что не стоит. Мне лучше подготовить ее. Вы придете завтра, хорошо? И тогда вы ей расскажете.

- Да, так будет лучше всего. Мне следует сначала рассказать Молли. Она имеет право знать. Я очень надеюсь, что вы с ней искренне полюбите друг друга.

- О, да! Я уверена, что так и будет. Тогда вы приедете завтра и расскажете леди Камнор? А я подготовлю ее.

- Я не понимаю, какая нужна подготовка, но вам лучше знать, моя дорогая. Когда мы сможем устроить вашу с Молли встречу?

Как раз в этот момент вошел слуга, и двое отпрянули друг от друга.

- Ее светлость проснулась и желает видеть мистера Гибсона.

Они оба последовали за слугой наверх. Миссис Киркпатрик старательно пыталась делать вид, что ничего не произошло, поскольку ей очень хотелось «подготовить» леди Камнор, иначе говоря, сообщить свою версию чрезвычайной настойчивости мистера Гибсона и ее собственного показного нежелания.

Но леди Камнор обладала наблюдательностью как в болезни, так и во здравии. Она уснула, размышляя над отрывком из письма мужа и, возможно, это дало новое направление ее мыслям, когда она проснулась.

- Я рада, что вы не ушли, мистер Гибсон. Я хотела поговорить с вами… Что произошло с вами обоими? Что вы сказали Клэр? Я уверена, что-то произошло.

Мистеру Гибсону ничего другого не оставалось, как только чистосердечно признаться и все рассказать ее светлости. Он обернулся, взял миссис Киркпатрик за руку и открыто признался:

- Я попросил миссис Киркпатрик стать моей женой и матерью моей дочери. И она согласилась. Я едва ли могу подобрать слова, чтобы поблагодарить ее.

- Хм! Я не вижу возражений. Смею сказать, вы будете очень счастливы. Я очень этому рада. Вот! Оба пожмите мне руки, — затем, засмеявшись, она добавила: — Кажется, с моей стороны не потребовалось никаких усилий. Мистера Гибсона эти слова озадачили. Миссис Киркпатрик покраснела.

- Разве она не сказала вам? О, тогда я должна это сделать. Жаль, что такая хорошая шутка пропадет, особенно если все хорошо закончилось. Когда этим утром пришло письмо от лорда Камнора… этим самым утром… я отдала письмо Клэр, чтобы она прочитала его вслух. Я услышала, как она вдруг неожиданно замолчала там, где не могло быть точек, и я подумала, что-то случилось с Агнес, поэтому взяла письмо и сама его прочитала… Постойте, я сама прочитаю вам эти строки. Где письмо, Клэр? О, не беспокойтесь, вот оно. «Как ладят Клэр и мистер Гибсон? Вы презрели мой совет помочь в этом деле, но я, в самом деле, думаю, небольшое сводничество было бы приятным развлечением сейчас, когда вы заперты в доме. Я не вижу более подходящего брака». Видите, вы получили полное одобрение моего мужа. Но я должна написать и рассказать ему, что вы сами уладили свои дела без всякого вмешательства с моей стороны. Теперь мы немного поговорим о медицине, мистер Гибсон, а потом вы с Клэр закончите свой приватный разговор.

Никто из них не желал продолжать разговор, который они вели до того, как был прочитан отрывок из письма лорда Камнора. Мистер Гибсон старался не думать об этом, поскольку понимал, что если станет размышлять, то вообразит себе все, что угодно. Но леди Камнор была настойчива, как всегда.

- Полноте, без глупостей. Я всегда заставляла своих девочек разговаривать наедине с мужчинами, которые предназначались им в мужья, неважно, стали бы они ими или нет. Перед свадьбой нужно поговорить о многом, а вы оба уже немолоды, чтобы кокетничать. Отправляйтесь!

Поэтому им ничего другого не оставалось, как вернуться в библиотеку. Миссис Киркпатрик немного надулась, а мистер Гибсон становился самим собой, более хладнокровным и саркастичным, чем когда был в этой комнате последний раз.

Она начала, почти плача:

- Не знаю, что сказал бы бедный Киркпатрик, если бы узнал, как я поступила. Ему, бедняге, так не нравились упоминания о повторных браках.

- Давайте надеяться, что он не знает. Или если он все-таки знает, он мудрее… я имею в виду, что он понимает, каким желанным и выгодным может быть повторный брак в некоторых случаях.