Страница 52 из 56
– Как вам угодно. Какова будет моя роль?
– Я дам вам хорошенькую роль, Симон. Не смущайтесь, я еще слишком хорошо помню то, что было, чтобы сделать еще одну попытку. Так вот – вы будете этой француженкой, о которой так много говорят…
– Я… француженкой? Боже сохрани!
– Нет, вы будете, Симон! А я буду король. Говорю вам, не бойтесь! Тогда вы пытались просто убежать от меня…
– Это – лучшее средство против искушения.
– Увы, вы не поддались ему, – сказала Нелл, надув губки. – Но в комедии есть еще одна роль.
– Кроме короля и француженки?
– Да, и роль большая.
– Не я ли сам, чего доброго?
– Вы? Нет, вы ни при чем в этой комедии. Это – я, сама я.
– Ах, да! Вас‑то я и забыл, мисс Нелл.
– Да, вы меня забыли, Симон. Однако надо пощадить вас; вы уже слышали достаточно в этом роде от Барбары, надоест слышать одно и то же от двоих. Так кто же сыграет мою роль?
– Не придумаю, кто бы мог сделать это.
– Ее разыграет король! – с торжеством воскликнула Элеонора. – Понимаете вы теперь смысл моей пьесы, Симон?
– Я плохо соображаю, мисс Нелл, – сознался я.
– Это благодаря обстоятельствам, Симон, – милостиво сказала она. – Влюбленные всегда глуповаты. Ну‑с, так можете вы изобразить увлечение мною? Или вы уже отвыкли от этой шутки и разучились?
В эту минуту ручка двери повернулась, а затем это повторилось еще два раза.
– Я ее заперла, – лукаво прошептала Нелл.
Кто‑то опять с нетерпением задергал ручку.
– Так, так! Хорошенько! – опять шепнула Элеонора.
– Отворите! я прошу отпереть дверь! – раздался повелительный голос.
– Боже мой! – воскликнул я, – да это – король… сам король!
– Да, Симон, это – король, и… пьеса начинается. Будьте испуганы, как только можете; ведь это – король.
– Отопри! – кричал король, оглушительно стуча в дверь.
Я понял, что он был в соседней комнате и Нелл ушла ко мне от него, но не мог сообразить, зачем она заперла дверь и не хотела открыть ее. Я ломал голову, пристально следя за Элеонорой. И было на что посмотреть! Без помощи грима и сцены она совершенно изменила свою осанку, манеры, лицо. На нем выражались тревога и страх, когда она, тихо прокравшись по комнате, подошла к двери, отперла и, распахнув ее, остановилась около в непередаваемом страхе и смущении. Ее настроение невольно передалось мне, и, когда король появился на пороге, я искренне желал быть за тысячу миль отсюда.
Король молчал, видимо, преодолевая порыв гнева, доходившего до ярости. Когда он заговорил, на его губах блуждала ироническая улыбка и голос звучал спокойно.
– Как попал сюда этот господин? – спросил он.
Нелл с удивительным искусством изменила выражение смущения и страха в презрительно‑смелую мину и сердито спросила:
– Почему бы мистеру Дэлу не быть здесь? Разве я не могу принимать друзей и должна быть вечно одна?
– Мистер Дэл – не из моих друзей.
– Ваше величество, – начал было я, но король остановил меня жестом и докончил:
– А вы не нуждаетесь в друзьях, когда здесь я.
– Ваше величество пришли проститься со мною, – сказала Нелл. – Мистер Дэл пришел на полчаса раньше.
Этот ответ открыл мне ее игру. Король пришел проститься! Теперь я понял роли в комедии: если государь оставлял свою фаворитку Нелл для француженки Луизы де Керуайль, почему ей было не вернуться к Симону Дэлу?
Король закусил губы: он тоже понял ее ответ.
– Однако вы не теряете времени! – сказал он с натянутым смехом.
– Я уже слишком много потеряла его, – отпарировала Нелл.
– Со мною? – спросил он и получил в ответ низкий реверанс и лукавую улыбку. После этого он обратился ко мне: – Вы очень смелы, мистер Дэл; я знал это и раньше, а теперь убедился вполне.
– Я не ожидал встретить здесь ваше величество, – искренне ответил я.
– Я говорю не об этом. Было смело с вашей стороны вообще прийти сюда.
– Мисс Гвинт так добра ко мне, – сказал я.
Поняв свою роль, я не хотел уступить Нелл в искусстве и постарался бросить на нее застенчиво‑влюбленный взгляд. Он достиг Нелл, но по дороге был перехвачен королем. Говорили, что он снисходителен к соперникам, но теперь он нахмурился и пробормотал проклятие.
Нелл громко рассмеялась искусственно‑насильственным смехом, после чего промолвила:
– Симон и я – старые друзья. Мы были друзьями раньше, чем я стала тем, что я теперь, и остаемся друзьями, несмотря на это. Мистер Дэл провожал меня из Дувра в Лондон.
– Он – хороший провожатый, – усмехнулся король.
– Да, он почти не отходил от меня всю дорогу.
– И эта дорога была очень интересна?
– Право, я едва заметила ее, – очень правдоподобно воскликнула Нелл.
Я поддержал ее пожатием плеч и улыбкой.
– Я начинаю понимать, – сказал король. – Итак, когда я простился бы с вами, что было бы тогда?
– Я думаю, что вы уже простились со мною час назад. Разве я была не права?
– Вам хотелось слышать это, а потому так и показалось, – несколько смущенно ответил король.
– Симон, – обернулась ко мне Нелл с нежным взглядом и ласковым голосом, – не говорила ли я вам сейчас, здесь, как его величество расстался со мною?
Надо было волей‑неволей продолжать комедию, раз мы были на сцене.
– Да, вы мне говорили, – сказал я, разыгрывая роль взволнованного поклонника, насколько мог лучше, – вы мне говорили, что… что… Но я не смею говорить при его величестве, – закончил я в очень правдоподобном смущении.
– Говорите! – приказал он коротко и резко.
– Вы сказали мне, что король покидает вас, а я ответил, что я – не король и не оставлю вас одной! – сказал я, в мнимом смущении опуская глаза.
Быстрый взгляд Нелл выразил одобрение. Мне было бы стыдно всей этой комедии, если бы не воспоминание о де Перренкуре и путешествии в Кале. В этой мысли я почерпнул мужество и заставил замолчать свою совесть.
Настало долгое молчание. Потом король ближе подошел к Нелл. Она в искусном испуге бросилась ко мне, как бы ища около меня защиты от его гнева или холодности.
– Полно, ведь я никогда не обижал тебя, Нелл! – ласково сказал он.
Прекрасная актриса сумела придать своему лицу выражение сдержанной и обиженной, но пылкой любви, которая жаждет примирения, однако борется с женской гордостью и самолюбием. Бросившись ко мне, она не сводила нежного взгляда с короля.
– Вы меня удалили от себя, – тихо сказала она, подвигаясь ко мне, но гляда на него.
– Я погорячился, – сказал государь и, обернувшись ко мне, добавил: – Пожалуйста, оставьте нас одних!
Я был готов повиноваться, но Нелл быстро схватила мою руку и крикнула:
– Нет, он не уйдет, а если вы хотите удалить его, то я пойду с ним вместе.
Король нахмурил брови, но молчал, Нелл же продолжала свою комедию. На этот раз в ее голосе слышались истинные слезы: игра увлекла ее, и кроме того она сознавала все, что в эту минуту стояло на карте: она боролась за свое влияние, за свою власть над королем и понимала: чего это стоило.
– Вы хотите отнять у меня и дружбу, как уже отняли любовь! – воскликнула она. – Нет, нет! Этого я не вынесу!
Король еще хмурился, но легкая улыбка скользнула по его губам.
– Мистер Дэл, – сказал он, – трудно говорить с женщиной в присутствии третьего лица. Я не прошу вас уйти, но прошу позволения удалиться в другую комнату.
Я низко поклонился.
– Вы извините, если хозяйка дома оставит вас на минуту одного, – продолжал он.
Я ответил новым поклоном.
– Нет, я не пойду с вами, – заявила Нелл.
– Пойдем, Нелли, пойдем! – улыбнулся король. – Я стар и очень дурен собою, а мистер Дэл – такой красивый молодец. Будьте сострадательны к несчастному, Нелли!
Она все еще держала мою руку. Король тихонько отвел ее от меня, несмотря на ее сопротивление. Я тяжело и жалобно вздохнул, поклонившись с преувеличенной покорностью.
– Подождите, пока мы вернемся, – ласково сказал мне государь.
Они вышли из комнаты вместе, а я с подавленным смехом бросился в кресло. Конечно, Нелл не удастся удержать его навсегда для себя одной и окончательно взять верх над Луизой де Керуайль, но на этот раз она избежала поражения: победа была за нею. Ревность мужчины сделала свое дело: король не хотел отпустить ее в объятия другого. Я действительно оказался полезен Элеоноре, но еще ровно ничего не достиг для себя самого.