Страница 31 из 83
В отличие от сочинений Пересветова, «Хожение за три моря» — не челобитная и не политический памфлет, а записки личного характера. Но это обстоятельство, пожалуй, дает основание с особым вниманием отнестись к своеобразному и далеко не традиционному творчеству «рабиша Афанасия». Афанасий Никитин обращался не к «державным», а к себе самому и будущим своим читателям, и благодаря этому мы можем эстетически воспринимать его сочинение непосредственнее, чем сочинения большинства его современников. Глубоко личным характером и «неукра- шенностью» «Хожение за три моря» перекликается с величайшим памятником допетровской Руси — с «Житием» протопопа Аввакума — и, так же, как и «Житие», остается одним из самых важных для нас памятников древнерусской литературы и общественной мысли.
60Сочинения И. Пересветова, с. 165; ПЛДР, вып. 6, с. 598.
61Государственный архив России XVI столетия. Опыт реконструкции. Подготовка текста и комментарии А. А. Зимина. М., 1978, с. 68 (ящик 143), 94 (ящик 222), 335—337. Ср.: Сочинения И. Пересветова, с. 299.
JL С. Семенов
ХРОНОЛОГИЯ ПУТЕШЕСТВИЯ АФАНАСИЯ НИКИТИНА
«Того же году, — говорится в Софийской II — Львовской летописи под 6983 (1474/1475 г.), —обретох написание Офонаса тверитина купца, что был в Ындее 4 годы, а ходил, сказывает, с Василием Папиным. Аз же опытах, коли Василей ходил с кречаты послом от великого князя, и ска- заша ми, за год до казанского похода пришел из Орды; коли княз Юрьи под Казанию был, тогды его под Казанью застрелили. Се же написано не обретох, в кое лето пошел или в кое лето пришел из Ындея, умер, а сказывают, что, деи, Смоленьска пе дошед, умер. А писание то своею рукою написал, иже его рукы те тетрати привезли гости к Мамыреву Василью, к дияку великого князя на Москву» (Л., л. 441 об.—442).
И в тех тетрадях—«Хожение за три моря», как назвал описание своего путешествия Афанасий Никитин. 1
Фамильного имени автора нет в летописной редакции, которая известна по спискам XVI в. и которой принадлежит приведенная летописная статья, его сохранила другая редакция, открытая Н. М. Карамзиным в Троицком сборнике конца XV—начала XVI в. 2Редакция, относящаяся к XVII в., иначе датирует путешествие. В составе Краткого летописца оно помещено под 6969 (1461) г.: «В та же лета некто именем Офонасей Ми- китин сын тверитин ходил с послы от великаго князя московскаго Ивана и от великаго князя Михаила Борисовича тверскаго и от владыки Тверскаго Генадия за море. И той тверитин Афонасей писал путь хожения своего...» (С, л. 411). В отличие от летописца XV в., поиски которого отразила летописная редакция, аноним XVII в. сведения о Никитине почерпнул лишь из текста записок, дополнив их собственной датировкой.
1В Сухановском списке составитель дал свое название: «О индийском хо- жении».
2Карамзин Н. М. История государства Российского, т. 6. СПб., 1817. с. 344— 346, прим. 629. — П. М. Строев не называет путешественника Никитиным, хотя ссылается на Карамзина; В. Папина он именует послом в Индию, основываясь на ошибочном прочтении летописной статьи. — Софийский временник. Ч. II. М., 1821, с. VI, 145—146.
Когда же Никитин был в Индии? Летописец вывел четыре года. По тексту описания видно, что жил путешественник в Индии около трех лет, хотя этот период и охватывает четыре календарных года. Какие именно, в записках Никитина не указано. Летописец, получив рукопись в 1474—1475 гг., и после расспросов не смог установить ни возраст Никитина, ни когда именно ходил он в Ипдию. Однако, кроме примерного места смерти путешественника, выяснилось, что посольство, к которому он присоединился, состоялось за год «до казанского похода».
Согласно хронологии путешествия, предложенной И. И. Срезневским, началось оно в 1466 г.; так как путешественник указывает, что в своих странствиях он шесть раз отмечал пасху за пределами Русской земли, то этим определялась и конечная дата — 1472 г.
Отсюда следовало, что с 1467 г. Никитин в Иране, около мая 1469 г. прибывает в Индию, в начале 1472 г. покидает ее, еще раз пересекает Иран и возвращается через Турцию и Крым. 3Смерть путешественника на пути к Смоленску относили поэтому к концу 1472—началу 1473 г.
Датировка Срезневского вызывает ряд вопросов.
Конец путешествия, учитывая время получения рукописи летописцем, ограничен 1475 г. Но если смерть путешественника наступила зимой 1472/73 г., то возникает «пауза» около двух лет, когда неизвестно, где были записки Никитина. Могло ли путешествие начаться ранее 1466 г.? Датировка Краткого летописца вызвана, вероятно, тем, что к 1461 г. относится начало княжения тверского князя, названного Никитиным, но составитель не учел, что княжение Ивана III, тут же упомянутое, началось в 6970 (1462) г. Могло ли путешествие начаться позднее 1466 г.? Казанских походов при Иване III было несколько. За «перьвою Казанью» на протяжении 1467—1469 гг. последовали еще три похода. Так что Василий Папин мог отправиться с посольством из Москвы между 1466 и 1468 гг. Следовательно, на начальном и на конечном отрезке путешествия обнаруживается возможность сдвига сроков путешествия примерно на два года.
Летописная статья указывает возможные пределы сроков путешествия, но не позволяет надежно датировать его каким-либо определенным годом. Содержание же записок Никитина позволяет датировать путешествие по упоминаемым историческим фактам, а также праздникам и постам православного и мусульманского календаря.
Кроме посольства Ивана III в Ширван и предшествовавшего приезда в Москву ширванского посла, Никитин называет политические события в Иране, Турции и Индии. События* в Иране и Турции относятся к концу 60-х—началу 70-х годов й не противоречат датировке Срезневского. Однако попытка И. П. Минаева установить время событий в Индии, описываемых Никитиным, обнаружила, что последние из них, насколько можно судить по индийской хронике Фериштэ, имели место, когда, согласно при-
3Срезневский И. И. Хожение за три моря Афанасия Никитина в 1466— 1472 гг. СПб., 1857, с. 36—38. — Автор неточно передает летописную статью, указывая, что Никитин умер в Смоленске.
пятой датировке, путешественник уже покинул страну. 4Как выясняется, хронологические рамки путешествия, определенные Срезневским по датам церковного календаря, принятого на Руси, не совпадают и со временем, определяемым по датам мусульманского календаря. Они указывают на разные годы.
Афанасий Никитин много внимания уделил проблеме датирования отдельных участков путешествия. Он взял с собой книги, которые позволили бы отмечать путь согласно церковному календарю, но книги пропали при ограблении под Астраханью, поэтому Никитину пришлось определять даты примерно, соотнося их иногда с постами и праздниками, принятыми в исламе. Основные вехи пути обозначены указаниями на места, где путешественник встретил Пасху. Отмечал Никитин события и по другим датам привычного ему календаря. Этим способом он пользовался, когда хотел указать время события или смены сезона, называя ближайший крупный праздник или пост (такое определение встречается в записках свыше десяти раз), а также поясняя, когда бывает тот или иной отмечаемый в Индии праздник (такое сравнение встречается пять—шесть раз). Определение даты в первом случае примерное, обозначающее собственно месяц, а не день события. 5Это относится и к переходящим датам, связанным с Пасхой, и к непереходящим,. как Покров или Петров день. Никитин не раз говорит, что местный праздник шейха Алла-уд-дина приходится на Покров (Л, 446, 455), но в другом месте уточняет — две недели спустя и празднуется восемь дней (Л., л. 445). «По приметам гадаю», — пишет путешественник, — что срок пасхи наступает ранее «бе- серьменьскаго баграма за девять день или за десять дни. А со мною нет ничего, никое книги, а книги есмя взяли с собою с Руси; ино коли мй пограбили, ини их взяли, и яз позабыл веры крестьяньские всее, праздники крестьянские... не знаю» (Л, л. 449—449 об.). По-видимому, Никитин в должные сроки отмечал Пасху, находясь в Иране и в Аравии, но в Индии он отмечал этот праздник в сроки, не совпадавшие с церковным календарем (Л, л. 452, 456).