Страница 60 из 76
Неужели человек с такой анкетой неожиданно переродился? Тискал пропагандистские статейки в «Коммунисте», «Красной звезде» и в других революционных газетах, где печатался и его будущий «противник» Демьян Бедный. Вдруг, преобразившись, сочинил антидемьяновское «Послание…». Поверить в такую метаморфозу невозможно!
В конце 1925 года, сразу после смерти Есенина, Горбачев внезапно оставляет свой солидный и выгодный пост и становится незаметным сотрудником «Крестьянской газеты». Юрист — комиссар — военспец, так сказать, опростился и обратился к земле-матушке — не слишком ли подозрительное превращение?..
Весной 1926 года чекисты вышли, уверяют, на след журналиста-храбреца. Любопытное совпадение: явно подневольное опровержение Екатерины Есениной появилось в газетах 2–4 апреля, то есть почва для провокации была подготовлена.
20 мая Горбачева вызвал на допрос следователь Секретного отдела ОГПУ Семен Гендин, благо, смутьян-стихотворщик жил по соседству, на Лубянке, — случайно ли? Новоиспеченный поэт скоро «раскололся» и признал себя виновным. Каким образом гэпэушные сыщики пронюхали о «сочинителе» «Послания…» — остается неясным. По его рассказу, записанному Гендиным, опальное стихотворение ходило в списках безымянным; он якобы предлагал его для публикации в «Молодой гвардии», но фамилии сотрудника редакции не знает, читал, по его словам, журналистам «Красной звезды», но их имен не помнит. Забывчивый автор. На квартире объявившегося вдруг сатирика даже обыска не производилось.
Второй допрос «состоялся» 2 июля 1926 года. Горбачеву предъявили обвинение по 70-й и 72-й статьям УК РСФСР (высылка из СССР или тюрьма до трех лет).
За «распространение агитационной литературы контр-революционного. характера», «за связи с белой прессой» Особое совещание при Коллегии ОГПУ своим постановлением от 31 июля 1926 года отправило Горбачева в ссылку на три года, в Сибирь. Никто этого самозваного мученика там не видел, кроме Г. И. Мясникова, убийцы великого князя Михаила Романова, оппозиционера-троцкиста, бежавшего в 1927-м из СССР и позже тесно сотрудничавшего со Львом Давидовичем Троцким на почве нелюбви к Сталину. Сей «свидетель», по его словам, виделся с Горбачевым мельком, запомнил его пенсне на носу, эдакого крепыша с «русским лицом средней России». (В 1945-м наблюдательного воспоминателя расстреляли.)
Не прошло и четырех месяцев после ссылки Горбачева — его освободили, причем необычным способом. 5 ноября 1926 года зампред ОГПУ Ягода вырвал из настольного календаря листок и черкнул на нем подчиненным указание — освободить страдальца «вовсе». В тот же день В!) ОСО при Коллегии ОГПУ приняло соответствующее постановление. Без обыска, фактического следствия и без суда посадили «бедного человека» и не менее келейно, по-свойски, отпустили. Вышел на свободу и… исчез. В 1991 году реабилитирован, хотя никто об этом не просил.[174]
Кандидатуру Горбачева на роль создателя «Послания…» ГПУ избрало крайне неудачно: слишком заметная красная фигура, особенно в военно-партийной журналистике! Да, как и многие «перьевые» работники, пописывал стишки и статейки (под псевдонимами «Егор Всезнайка», «Ковбой», «Конек Горбунок» и др.). В 1926-м, когда ему срочно понадобилась репутация поэта, появился сборник его (?) совершенно беспомощных виршей «К общей цели через артели…» под многозначительно-ироничным псевдонимом «Николай Посадский». Читателям предлагался зарифмованный «Примерный устав артели», героем которой выступал сапожник Сергей (NB!). Чтобы дать представление о бесконечной бездарности сочинителя, процитируем его восемь строк:
Весьма напоминает анекдотически известное: «Служил Гаврила хлебопеком…», то есть «Гаврилиаду» Ильфа и Петрова. Горбачевское кустарное рифмопроизводство отличается от есенинской лирики также, как эфир медицинский от эфира небесного!
22 августа 1929 года Н. Н. Горбачев скончался «после продолжительной и тяжелой болезни», сообщала газета «Кустарь и Артель» (№ 59), где он сотрудничал, по уверению редакции, «в продолжении трех с половиной лет».
Информация требует проверки. Не исключено, что в 1929 году, когда троцкинята стали заметать следы своих кровавых провокаций, «убрали» и «Посадского» — подобных примеров сегодня известно множество.
Теперь можно уверенно сказать: «отнять» у Есенина дышащее гневом «Послание…» его врагам исторически не удалось.
Просчитался и Демьян Бедный. За свои богомерзкие стишки он купался в деньгах и славе до той поры, пока в Кремле властвовали неистовые интернационалисты, издевавшиеся над православной верой и русской историей. Его попытки в 1930 году вновь хорошо заработать, потешаясь над Христом и прошлым России (публикации стихотворных фельетонов «Слезай с печки» и «Без пощады»), встретили недовольство власти, менявшей свой политический курс. Сталин в личном письме резко одернул не знавшего удержу (и совести) поэта и посоветовал ему больше не заниматься клеветой и не распространять «лишь грязь». Демьян Бедный примолк. Но в 1936 году вновь взялся за старые проделки, сварганив пьесу «Богатыри», в которой «огульно очернил богатырей русского былинного эпоса» (фраза из постановления Всесоюзного комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР).
В 1938-м поэта-шута исключили из партии и Союза писателей. Он пытался выкарабкаться — не получилось.
После сего уместного отступления доскажем историю «врио» автора антидемьяновского «Послания…», «Николая Посадского» — Горбачева. То, что его «дело» было шито белыми нитками, видно не только любителям остросюжетных книжонок, но даже и тем, кто вообще грамоте не разумеет.
Следователь-чекист Семен Гендин выполнил свою работу из рук вон плохо. Задание это он получил, очевидно, неслучайно. Еще будучи следователем московского городского ГПУ, он часто появлялся на разного рода литературных посиделках, торчал в «Доме Герцена» на Тверском бульваре. Любимым его занятием был отлов «русских шовинистов». 2 января 1926 года он послал начальству сводку наблюдений № 4, в которой, в частности, сообщал, что в писательском доме «… сейчас главным образом собирается литературная богема и где откровенно проявляют себя: Есенин, Большаков, Буданцев (махровые антисемиты), Зубакин, Савкин и прочая накипь литературы. Там имеется буфет, после знакомства с коим и выявляются их антиобщественные инстинкты, так как, чувствуя себя в своем окружении, ребята распоясываются».
Два дня назад тело Есенина опустили в могилу, но осведомитель продолжал его пинать — как «старого знакомого» по так называемому «делу четырех поэтов» (1923). Даже начальник 5-го отделения ОГПУ Дерибас не выдержал и оставил на доносе резолюцию: «Тов. Гендину. Покойников можно оставить в покое! А в чем конкретно выражаются их антисоветские инстинкты? Вообще, надо воду [лить] прекратить и взяться всерьез за работу по руководству осведомлением» (здесь и выше цитаты по публикации в «Новом мире», 1997, № 10).
Семен Григорьевич поусердствовал, результатом чего явился обыск (7 мая 1926 г.) на квартире Михаила Булгакова. У писателя арестовали рукопись «Собачьего сердца», дневник, список «Послания "евангелисту" Демьяну» и пародию Веры Инбер на Есенина.
Обнаруженное «Послание…» лишний раз подтвердило его нелегальное хождение, заставило быстренько «найти» автора. Подходящей кандидатурой оказался Горбачев, полагаем, перешедший в конце 1925 года на секретно-оперативную работу «под крышей» корреспондента «Крестьянской газеты».
«Дело Булгакова» и «дело Горбачева» рассматривались параллельно все тем же Гендиным. 18 мая к нему поступило заявление Михаила Афанасьевича с просьбой возвратить рукописи; 22 сентября чекист его допрашивал, заставил заполнить анкету (сохранилась). В ходе встреч он наверняка интересовался, откуда и каким путем Булгаков получил крамольное «Послание…».
174
Из биографии Н. Н. Горбачева. Николай Посадский. К общей цели через артели. М., 1926.