Страница 16 из 18
Потом им показали площадь Святого Петра в Риме, на которой возвышалась групповая статуя, — картинка проецировалась долго, и в монументальных фигурах можно было узнать Маркса, Ленина, Сталина и какого-то незнакомого, явно еще не рожденного политика. Затем были улицы Каира, занесенные снегом, потом улицы какого-то европейского города, по которым сновали серовато-зеленые существа невысокого роста, — людей видно не было, и при виде этой картинки Молдер непроизвольно сжал кулаки. Потом промелькнуло здание Белого Дома, над которым почему-то развевался зеленый флаг.
Человек в просторных одеждах (а он снова оказался в них) что-то говорил, объяснял, поминутно к делу и без дела вставляя изречения на латыни, которые мало кто в зале понимал; в вариантах будущего, которые считал безопасными, он предлагал прогуляться и поговорить с людьми будущего — правда, сразу же предупредив, что их английский отличается от современного столь же сильно, как язык Джойса от языка Ричарда Третьего или Джеффри Чосера note 37. Желающих попутешествовать во времени почему-то не нашлось.
Наконец стена опустилась и больше не поднялась. Человек в свободных одеждах оказался вновь посреди ярко освещенной сцены, за ним все так же, почти не шевелясь, сидели девять таинственных старцев.
— Итак, господа, вы видели шестьдесят семь возможных вариантов будущего. Хотя могли увидеть сегодня шестьдесят девять, но двое из вас оказались недостойны, чтобы их вариант вообще имел право на жизнь. Confessus pro judicato habetur note 38. Положа руку на сердце, мы полагали, что вариантов будет больше, но из десяти тысяч потенциальных кандидатов судьба привела сюда только вас — значит, пусть так оно и будет. Чей вариант будущего реализуется, зависит от вас, здесь сидящих. Ваше действие, или бездействие, приведет к тому или иному варианту развития событий. Cupio omnia, quae vis note 39.
Зачем мы собрали вас здесь, спросите вы? Затем, чтобы вы знали — вы избранные, на вас лежит отметина судьбы. Что делать, спросите вы? Не знаю ответа. Просто жить. И никогда не сдаваться, не отступать от избранной стези, как бы тяжело ни было. Contra spem spero note 40. Почему именно вы, почему именно от вас, а не от государственных деятелей, популярных людей, бизнесменов, явных и тайных властителей мира зависят судьбы вашего будущего? Не знаю, не мы вас выбирали, вы сами явились сюда. Хотя мне достоверно известно, что здесь инкогнито присутствуют два довольно влиятельных политика и один руководитель мафии. Как говорили крестоносцы: «Deiu le veut!» note 41. Судьбы Земли решают малые сии. И посему acta est fabula! note 42 Неожиданно погас странный свет, и зал погрузился в полную темноту. Но паники не случилось — наверное, все присутствующие, как и Молдер, рассудили, что представление было задумано отнюдь не для того, чтобы теперь запустить в помещение фосген или какую-нибудь другую ядовитую гадость.
Через некоторое время, за которое Молдер успел осведомиться у русского друга о самочувствии (хоть Заборин и бодрился, его нужно было сразу же везти в госпиталь), на месте, где совсем недавно сидели старцы, распахнулись ворота, и в помещение храма ворвался яркий дневной свет. Неужели они провели здесь всю ночь и большую часть утра? К тому же Молдер готов был поклясться, что никаких ворот там раньше не было, — да и не место им в алтарной части ни по каким архитектурным канонам. Но стоило ли удивляться этой странности после всего увиденного?
Избранные, как назвал их человек в просторных одеждах, словно после киносеанса, вставали со своих мест и, стараясь не встречаться друг с другом глазами, покидали помещение. Вскоре Молдер и Заборин остались одни. Хозяева храма исчезли бесследно, на чью-либо помощь рассчитывать не приходилось.
— Идти сможешь?
— Постараюсь, — скривился Заборин. Опираясь на Молдера, он медленно двинулись к выходу, которого раньше не было.
Кто устроил все это шоу? Люди, боги, волшебники, инопланетяне? Или же гости из будущего? А может быть, имела место всего лишь грандиозная и эффектная мистификация? Но тогда для чего это делалось? Впрочем, если не можешь ответить на вопрос, это не значит, что он не имеет права на существование…
Когда они выходили из здания, Молдера посетила неожиданная мысль — он не видел в зале Таню Прот-тер, хотя она поднималась по лестнице. Возможно, женщина дожидается у дверей, которых больше нет.
— Ты можешь немного подождать меня здесь? — спросил Молдер. — Я вернусь буквально через минуту. Внизу у меня оставлена машина, и мы быстро доберемся до больницы.
Заборин улыбнулся: конечно, мол, я верю тебе, ты не из тех, кто бросает товарища в трудную минуту. Он остался стоять, прислонившись к стене храма, а Молдер поспешил проверить свою догадку.
Обежав строение, он наткнулся на клоуна, который держал в руках его посох. Неподалеку, у кустов, мирно спала лейтенант секретной службы Таня Проттер, по-детски подложив ладошки под голову.
— Я так и знал, что вы вернетесь за своим посохом, — сказал клоун, передавая палку Молдеру. — Хороший посох, правильно выбранный, только молодой еще, слабый. Я его немного подзарядил и голову приделал, не обессудьте.
Наверху палки и вправду образовался крупное утолщение, что-то изображавшее, но сейчас у специального агента не было ни сил, ни желания вглядываться, что именно там торчало.
— Спасибо, — растерянно пробормотал он. И вдруг, набравшись храбрости, спросил прямо в лоб: — Кто вы такие?
Лицо клоуна под гримом осталось совершенно непроницаемо.
— Есть вопросы, на которые нельзя требовать ответа. Вы увидели и услышали все, что мы могли вам сказать. Dictum sapiens sat est note 43.
Молдер нерешительно посмотрел на спящую:
— Надо бы ее разбудить и сказать, что тот, кого она сопровождала…
— Я сам разбужу, — успокоил его клоун. — Тем более что вам, кроме неприятностей, от ее пробуждения ожидать нечего. Вас же ждет недужный друг…
— Тот, с кем она пришла, по всей видимости, является опасным террористом, за которыми она гонялась много лет, чтобы арестовать.
— Что ж, как сказал Вильям ваш, Шекспир, кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Правда, здесь получилось с точностью до наоборот, но это вовсе не противоречит логике.
Взгляд Молдера случайно упал на так и валявшуюся в траве серебряную фляжку австралийца, который после сеанса футуромагии, по-видимому, начисто забыл про недавний вывих и вместе с прочими гостями пошел спускаться с горы. Наверное, в храме ускоренно заживали не только ранения, полученные во время путешествий в прошлое.
— Вы не против, если я заберу ее? Она может быть дорога Сэму Фазнеру как память, а мы остановились в одном отеле.
— Конечно, конечно, — улыбнулся клоун. — Нехорошо, когда пропадает добро. Je prends mon bien on je le trouve note 44. Вам некуда ее положить? Вот, — он достал из кармана необъятных штанов черный полиэтиленовый пакет с какими-то надписями, поднялся, подобрал фляжку и сунул ее в пакет. — Держите. И помните: никогда не сдаваться!
* * *
Молдер чувствовал себя так, будто в голову его воткнули шприц и высосали всю его память, все его чувства… Нет, не так. Знания и эмоции остались при нем, лучше будет сказать — к его голове будто подключился огромный компьютер и переписал всю хранящуюся в ней информацию к себе на жесткий диск…
В машине Молдер вспомнил о фляге. Он поднял ее с сиденья, не сбавляя скорости, одной рукой развернул дешевый полиэтиленовый пакет и на черном фоне прочитал надпись золотистыми буками: «Агентство ритуальных услуг „Ахернар“. Коринф, Греция».
Израиль.
Тель-Авив
— Ну и что ты обо всем этом скажешь? — спросил Вячеслав Заборин, когда они уже находились в больнице. Он лежал на каталке, и два санитара собирались везти его в операционную.
На спуске с загадочной горы было не до разговоров, в машине Заборин устроился на заднем сиденье и почти сразу заснул, а Молдер сосредоточился на управлении, пытаясь вспомнить обратную дорогу.