Зеленый гамбит

— Ты зашёл слишком далеко, — ровно произнесла женщина. — Разговор окончен.

— Федра не маг, попал в Тайный Город весьма неожиданно, демонстрирует ум и удачливость, — перечислил Сдемир, не обратив никакого внимания на очевидную злость Всеведы. — Но самое главное, Федра неведомым образом очаровал жрицу Зелёного Дома и теперь вхож на самую вершину Тайного Города.

— Извини, Веда, но сын говорит не такие уж странные вещи, — кашлянув, произнёс Витенег. — Может, Сдемир высказал свои подозрения без должной почтительности, но тут ты должна его простить: парень только учится светскому обхождению…

— То есть всё дело в недостатке вежливости?

— Наверное, да, — помолчав, кивнул барон. — Потому что по сути я со Сдемиром согласен.

Наглость щенка можно было объяснить невоспитанностью и глупостью, но то, что папаша поддержал наследника, наводило на мысль, что укол исходил от него, от Витенега, который не раз и не два намекал Всеведе, что имеет смысл оставить порочащую связь в прошлом.

«Решил меня укусить, старый боров? Интересно… Очень интересно…»

— Когда мы с Юрой познакомились, я ещё не была жрицей, — медленно произнесла женщина, умело управляя и голосом, и лицом. — Так что либо мы имеем дело со случайностью, либо у него необычайно развито предвидение.

— Допустим, речь идёт о предвидении, — продолжил давить барон. — Случайности не интересуют ни нас, ни заурда.

— В таком случае хочу напомнить, что биография Юры всем хорошо известна. Он — чел, с рождения живущий в Тайном Городе. У него есть брат и есть куча свидетелей, которые подтверждают его происхождение.

— В Москве, — поправил жрицу Сдемир. — В Тайном Городе Федра оказался всего два года назад.

— Не имеет значения, — высокомерно отозвалась Всеведа. — Я благодарна за проявленную бдительность, но уверена, что вы оба ошибаетесь: Юра — обыкновенный чел.

И поднялась с кресла, показывая, что встреча закончена.

— Дурацкая выходка, — проворчал барон, когда они с сыном покинули «колдовскую» зону крепости. — Ты её разозлил.

Разумеется, подслушать их могли где угодно, даже в собственном кабинете: в бытность свою вице-воеводой «секретного» полка Всеведа возглавляла приказ «В» и специализировалась на слежке за высшими иерархами Зелёного Дома, — однако Витенег давно выбросил из головы параноидальные мысли, чётко обозначив для себя места, где «говорить можно».

— Теперь Всеведа думает, что мы целимся в её человского любовничка.

— Извини, отец, но когда ты последний раз был молодым? — осведомился Сдемир.

— Достаточно давно, — не стал скрывать барон.

— Тогда поверь на слово: я всё сделал как надо.

— Неужели?

— Нам нужен результат.

— Ты выставил себя идиотом.

— Я обратил на себя внимание и заронил сомнения насчёт Федры, — не согласился юноша. — Это много.

— Черепаший ход.

— Я ей нравлюсь.

— Я заметил, — саркастически выдохнул Витенег.

И получил в ответ немного резкое:

— Как раз не заметил. — И уверенный тон, каковым Сдемир бросил своё замечание, заставил барона чуть опешить. — Ты не заметил, зато я вижу, какие взгляды Всеведа периодически бросает в мою сторону. Я ей нравлюсь, но до сих пор она не рассматривала меня в качестве возможного любовника. — Короткая пауза. — Теперь будет.

Никто не считал юного баронского сынка серьёзным игроком, и даже потенциально серьёзным, которому «следует подрасти». Не считал, поскольку «расти» Сдемиру требовалось очень и очень долго. Если считать годы. Ну да, у него была устойчиво крепкая и не по возрасту громкая репутация бабника, однако кобелиная натура не всегда идёт рука об руку с глубоким умом, и потому в расчёт Сдемира не брали. И не опасались, считая обыкновенным гулякой. Однако сейчас Витенег неожиданно подумал, что сынок-то вырос, и не просто вырос, а обрёл если не мудрость, то хотя бы ум.

— Ты уверен в том, что говоришь?

— Сегодня я бросил Федре заочный вызов, — объяснил юноша. — И теперь Всеведа всегда будет сравнивать нас.

— Надеюсь…

Витенег не был дураком и видел, что Ярга сделал на старую жрицу основную ставку. На неё сейчас работала созданная первым князем организация, её готовились вознести на вершину Зелёного Дома, и нельзя было упускать шанс приблизиться к будущей владычице как можно плотнее. У самого барона, по вполне понятным причинам, вероятность воспользоваться ситуацией отсутствовала напрочь, и потому он предложил заняться Всеведой любвеобильному сыну. Тот отнекиваться не стал, но за два месяца не продвинулся ни на дюйм, ограничиваясь лишь деловыми встречами и разговорами.

А теперь и вовсе затеял с будущей королевой ненужную свару.

— Ну, станет она сравнивать тебя с Федрой, и что? — поинтересовался барон, широко шагая в свой кабинет. Секретарю с бумагами кивнул: «Потом!», сыну указал на скромный «стул докладчика», а сам плюхнулся в Главное Кресло. — Какой в этом толк?

— Толк тот, что я по всем статьям его превосхожу, — скромно сообщил Сдемир.

— И что?

— А то, что в ближайшее время Всеведа будет жить в режиме стресса, разум её будет поглощён исключительно нашими делами, а всем остальным станут управлять инстинкты. Инстинкты же просты, отец, они выбирают то, что лучше.

— То есть Всеведа переспит с тобой?

Молодость Витенега действительно осталась далеко-далеко позади. И где-то там же, в туманном прошлом, надёжно скрывалось умение обращаться с женщинами. В последние годы, точнее — десятилетия, оно барону не требовалось и теперь наотрез отказывалось включаться.

— Может, переспит, может, нет, — спокойно ответил Сдемир. — Важно то, что она стала смотреть на меня другими глазами.

— Как на врага.

— Женский взгляд на происходящее немного отличается от нашего, — вздохнул юноша. — Новый дерзкий самец является не врагом, а кандидатом. Так что ждёт меня не отпор, а экзамен.

Цитадель, штаб-квартира Великого Дома Навь.

Москва, Ленинградский проспект,

23 июня, четверг, 10:11.

— Ничего хорошего?

— Мало хорошего, — угрюмо уточнил князь. — Зеркало Нави предрекает тяжёлые испытания.

— Вы стали говорить, как человские правители, — пробормотал Сантьяга, изучая состояние ногтей на левой руке.

— А ты, как эти бездельники, одеваешься, — не остался в долгу повелитель Тёмного Двора.

— Обойдёмся без оскорблений, — хладнокровно попросил комиссар, не отвлекаясь от созерцания. — В человеком правительстве, да и вообще среди челов, нет ни одного столь же элегантного…

— Замолчи.

— …обладающего тонким вкусом…

— Сантьяга!

— …и совершенными манерами…

— Не перегибай палку! — прошипел князь.

Низко надвинутый капюшон, который по обыкновению скрывал лицо властителя Нави, дёрнулся, из тьмы сверкнули красные глаза, и эта демонстрация крайней степени раздражения заставила комиссара прервать художественную декламацию резюме и с достоинством подытожить:

— Недостаточно заплатить за костюм состояние — нужно уметь его носить.

Некоторое время повелитель Тёмного Двора переваривал услышанное, после чего осведомился:

— Не думал, что тебя настолько сильно заденет сравнение с челами.

— Хотите я вас тоже с кем-нибудь сравню? — немедленно предложил комиссар.

Капюшон вновь дёрнулся.

— Не ёрничай!

— Хорошо, — кивнул Сантьяга и едва заметно улыбнулся.

Единоличный владетель Великого Дома Навь и его главный боевой маг — комиссар Тёмного Двора, — разговаривали в кабинете князя, в переполненной перворождённой Тьмой комнате, находящейся в самом сердце Цитадели. И она же — Тьма — служила главным убранством кабинета, драпируя всё вокруг непроницаемым мраком. Во Тьме стояло простое деревянное кресло с прямой спинкой — для закутанного в чёрный плащ князя, — и простой столик, на краешке которого пристроился облачённый в белый человский костюм Сантьяга.