Среди роз

Утром, на пятнадцатый день пребывания в доме епископа, Женевьева проснулась от умиленных возгласов. Открыв глаза, она увидела, что у кроватки стоит Тристан и прижимает к себе голенькую Кэтрин, а та колотит его по груди кулачком. Ласково приглаживая ей волосы, он целовал дочь и объяснял:

— Ты поедешь в прекрасной карете, запряженной четырьмя лошадьми, детка! Карета вся позолоченная. У ворот тебя встретят самые благородные рыцари страны, но ты не обратишь на них никакого внимания! Ты будешь носить мягкий бархат, нежный шелк и бриллианты… — Он осекся, заметив, что Женевьева проснулась. Их взгляды встретились. Женевьеве безумно хотелось заговорить с ним, протянуть к нему руки, позвать его к себе. Но в этот момент в дверь постучали.

— Войдите! — отозвался Тристан и улыбнулся жене. — Кэтрин срыгнула себе на платьице и мне на сорочку. А вот и подмога!

Кэти принесла чистое платьице для Кэтрин и темно-синюю сорочку для Тристана. Когда муж оделся и застегнул пояс с мечом, Женевьева подумала, что на свете нет человека красивее. С болью в сердце она попросила подать ей малышку и приложила ее к груди. Кэти сказала, что принесет завтрак через несколько минут, а затем уложит вещи миледи. Когда она вышла, Женевьева вопросительно взглянула на Тристана.

— Малышка проголодалась, — улыбнулся он.

— Мы возвращаемся ко двору?

— Ты возвращаешься в сопровождении Джона и Томаса. А я уезжаю в Бедфорд-Хит. Женевьева, береги малышку.

Она прижала к себе ребенка, чувствуя, что Тристан бесконечно далек от нее.

— Я предпочла бы уехать домой.

— Не теперь. Ты еще слишком слаба для такой поездки.

— Я вполне здорова.

— Как только я вернусь, мы отправимся домой.

На ее глаза навернулись слезы. В чем дело? Откуда эта невыносимая пустота? Может, у него и вправду осталась возлюбленная в Ирландии? Почему он утратил к ней всякий интерес?

Тристан вновь стал прежним — далеким и невозмутимым. Присев на постель, он погладил дочь по голове.

— Я отправляюсь через несколько минут, Женевьева.

— И оставляешь меня на попечение Генриха, Джона и Томаса.

— И что в этом такого, миледи?

Она не могла смотреть на него, смущенная тем, что приходится кормить дочь в его присутствии. Женевьева прикрыла грудь простыней.

— Малышке неудобно, — заметил Тристан.

— Не беспокойся, я все знаю сама!

— Если ты не желаешь кормить ее…

— Отправляйся по делам. О своих я позабочусь сама.

Он раздраженно поднялся.

— Я пришлю к тебе Эдвину. — Сдерживая гнев, Тристан кивнул ей, поцеловал дочь и направился к двери. Подавив рыдания, Женевьева крикнула:

— Почему я всегда должна оставаться с твоими сторожевыми псами? Когда же ты начнешь доверять мне?

Он обернулся.

— Миледи, вам нельзя доверять.

— Но я родила тебе ребенка!

— Да, и я желаю ему только добра.

— У меня и в мыслях нет отнять дочь у тебя!

— Я позабочусь о том, чтобы этого не случилось.

— Мы женаты!

Тристан скрестил руки на груди.

— Да, миледи, я женился на вас. Но вы не желали быть моей женой. У меня есть бумаги, согласно которым мы являемся мужем и женой, но это всего лишь бумаги, подписанные вами не по вашей воле… за несколько минут до трагедии. — Он горько усмехнулся. — Мне пора, Женевьева. Джон и Томас — твои друзья. Если хочешь, можешь звать их сторожевыми псами и тюремщиками. Я оставляю тебя на попечение Генриха, поскольку здесь ты в безопасности. Всего хорошего, жена. Я постараюсь вернуться поскорее — хотя и знаю, что такой тюремщик, как я, вам ненавистен.

Тристан поклонился.

Осторожно положив ребенка на кровать, Женевьева бросилась за ним. Кэтрин заплакала.

— О Кэтрин! — Почувствовав себя виноватой, Женевьева дала волю слезам, взяла дочь на руки и приложила ее к груди. Малышка удовлетворенно зачмокала.

Женевьева будто окаменела. Чтобы подавить рыдания, она прикусила губу, но слезы бессилия и боли струились по ее щекам.

Глава 23

— Томас, если ты не возьмешь меня с собой, клянусь, я найду другой способ уехать! — решительно заявила Женевьева. Джон увильнул от разговора, ограничившись неопределенными обещаниями, поэтому сегодня она решила заручиться согласием Томаса. Искать его не пришлось. Он следовал за ней по пятам. А когда исчезал, тут же появлялись Эдвина и Джон.

Кэтрин крепко спала в колыбели, подаренной Элизабет Йоркской. Томас пребывал в благодушном расположении духа — благодаря подогретому вину, поданному Женевьевой. К делу следовало приступить немедленно.

Томас окинул Женевьеву скептическим взглядом и допил вино. Она казалась такой же непреклонной, как при осаде Иденби.

«Она похожа на легендарную воительницу, — думал Томас, — особенно сейчас, с распущенными волосами и пылающими глазами». О такой мужчина может только мечтать. Женевьева и женственна, и упорна. Маленькой леди Кэтрин не исполнилось и пяти недель, а ее мать уже снова стала стройной, как тростинка, и соблазнительной, как юная девушка.

Какого черта Тристан отказывается от такого подарка судьбы? Почему до сих пор так мрачен, зачем усугубляет ее страдания? Томас напомнил себе, что некогда Женевьева пыталась убить Тристана, однако от его руки полегло немало доблестных противников. Если бы причина была в том заговоре, Тристан давно простил бы Женевьеву. Но удивительнее всего то, что Тристан любит ее — в этом Томас не сомневался.

— Томас! — Она чуть не плакала от отчаяния. — Я знаю, что меня стерегут днем и ночью, но прежде мне удавалось сбежать. Томас, пожалуйста! Его нет уже три недели…

Томас грустно усмехнулся:

— Теперь Тристан редко будет засиживаться дома. Он унаследовал целое графство, король пожаловал ему титул герцога Иденби, как своему верноподданному. Не надейтесь понапрасну: ему еще не раз придется вступать в битву с претендентами на престол.

Женевьева подошла к колыбели.

— Это мне известно. Но зачем он снова уехал в Бедфорд-Хит? Вы и без него справитесь с делами.

Томас пожал плечами и отвел взгляд.

— Томас, прошу вас! Вы в долгу передо мной. Разве вы не помните, что участвовали в заговоре против меня?

— Женевьева, Тристан отправился в Бедфорд-Хит потому, что даже самые преданные слуги и стражники убеждены: в поместье появились привидения. — Томас смущенно развел руками. — Там пролилось немало крови, и мне бы не хотелось…

— Он запретил вам привозить меня туда?

— Нет. Никому и в голову не приходило, что вы пожелаете посетить поместье! И вправду, Женевьева, зачем это вам? А как же быть с Кэтрин? Неужели вы поручите заботам няни такую крошку?

— Я оставлю ее на попечение Эдвины и Мэри. Мэри пообещала найти хорошую кормилицу. У дочери плотника молока с избытком хватит и для Кэтрин.

Женевьева уже переселилась в просторные покои при дворе, и в ее жизни произошло немало приятных перемен. Мэри вновь стала прислуживать ей! Кроме того, вернулся сэр Хамфри, который, по требованию Тристана, встретился с ним у короля, попросил помиловать его и получил прощение. Но Женевьева все так же тосковала по Тристану и стремилась к нему, рискуя навлечь на себя гнев. Если уж она стала его женой, Тристану от нее не отделаться!

Посмотрев на молодую женщину, Томас вздохнул. Не сказать ли Тристану, что она ускользнула из-под стражи? Или признаться, что у него не хватило сил переубедить ее? А может, разрешить Женевьеве отправиться в Бедфорд-Хит? Это пошло бы на пользу им обоим…

— Так и быть. — Томас развел руками.

— Томас, вы согласны? — Женевьева бросилась к нему, крепко обняла и поцеловала в щеку. Томас улыбнулся. Если когда-нибудь она смотрела и на Тристана таким взглядом, то он наверняка влюблен.

— Мы выезжаем на рассвете. Вы поедете в экипаже.

— Спасибо, Томас!

В конце концов Джон и Эдвина решили сопровождать их. Джон считал, что эта затея безнадежно глупа, но не решился отпустить Женевьеву одну, и она взяла с собой Мэри и Кэтрин. Все они разместились в экипаже, а мужчины поехали верхом. На дверце экипажа красовался герб эрла Бедфорд-Хита.