Страница 20 из 71
— Эй, девушка! — забеспокоился Юджин. — Ты где?! Ау, мисс Спарк!..
— Что ты сказал?
— А что я сказал?
— Ты это серьезно?
— Не веришь?
— Ревнуешь?
— А я не должен?
— Ты будешь разговаривать со мной нормально?
— В чем ты пытаешься убедить меня, дорогая?
— Прежде всего в том, что ты — идиот, Юджин Спарк!.. — Непонятно с какой целью, я схватила за горлышко пластиковую бутылку с оливковым маслом и стала ею размахивать, как дубиной. — Как, впрочем, и все мужики, когда речь заходит о взаимоотношениях полов. Русские корни, знание русского языка и наличие русской жены так и не раскрыли твои ясные очи на психологию советского человека. Этот предмет не преподают ни в одном учебном заведении мира, дорогой. Даже на его родине. С ним рождаются, от него же и дохнут. Мишин был моим школьным товарищем, понимаешь?! Потом он появился в моей жизни как проводник, чтобы довести меня до края пропасти и, убедившись, что я честно протопала заданный маршрут, столкнуть с нее. И обязательно сделал бы это, получи он соответствующий приказ. Но этот же человек потом дважды не дал своим начальникам пристрелить меня… Понимаешь, дебил: не будь Мишина, у тебя не было бы меня! И, соответственно, моих детей!..
— Вэл, положи, пожалуйста, бутылку! — примирительно попросил Юджин. — Она может выскользнуть из рук и тогда…
— При чем здесь бутылка?! — заорала я. — А теперь по поводу любви… Между нами ничего никогда не было и быть не могло, понимаешь? Мы с Мишиным — из одного зоопарка, из одной вонючей клетки! И нас кормили чем-то таким, что вызывает взаимную сексуальную и духовную ненависть. Даже если оба мы этого не заслуживали…
— Прости меня, дорогая…
— Я же сказала, что в ЭТОМ ты идиот! А на идиотов не обижаются!.. — Я почувствовала, как возвращается ко мне арктическое спокойствие. Я швырнула в мойку бутылку с оливковым маслом и села напротив мужа. — А теперь отвечай прямо, Отелло из Барстоу: ты веришь в правдивость этого письма?
— Да, верю, — кивнул Юджин.
— В самом деле веришь или просто боишься со мной поссориться?
— Сказал же: верю!
— Это ведь не провокация, не ловушка, не часть какого-то дьявольского плана, верно?
— Думаю, что так.
— А ты сам мог попасть в такую ситуацию?
— В принципе, мог.
— У тебя есть человек, которому ты бы мог написать ТАКОЕ письмо? Обратиться с ТАКОЙ просьбой?
— Надеюсь, что есть.
— Он бы понял тебя?
— Да.
— Помог бы?
— Надеюсь.
— Он бы сообразил, что ты, жертвуя собой, намерен спасти свою жену и сыновей, верно?
— Да.
— Тогда ответь мне: чем Мишин хуже тебя? Или, не так: чем его жена хуже меня?
— Не знаю… Наверное, ничем.
— Так вот, дорогой: мы ДОЛЖНЫ сделать то, о чем он меня попросил.
— Ты знаешь, я уже как-то догадался…
— И не только потому, кстати, что больше это сделать некому.
— Почему же еще?
— Потому, что я тоже жена шпиона…
— Бывшего шпиона.
— «Бывшими» бывают только бухгалтеры. И то, если не нагрянула ревизия и не вскроет старые долги пенсионера…
— Что я в тебе люблю, — пробурчал Юджин, — так это трепетное отношение к людям. Причем ко всем сразу…
— Ты мне поможешь?
— У нас дети, Вэл. Извини за назойливость…
— Что им угрожает?
— Кроме перспективы осиротеть, практически ничего. Успокаивает, что бедными они не останутся — мы с тобой застрахованы…
— Ты думаешь, это настолько опасно?
— Минуту назад ты вспомнила, что являешься женой шпиона… — Юджин покачал головой. — А вопросы задаешь на уровне подружки садовника.
Какое-то время я пыталась осмыслить услышанное.
— Юджин, но что опасного в том, если я просто позвоню его жене и поинтересуюсь, все ли у нее в порядке? Даже не называя себя, просто так?
— Ничего абсолютно, дорогая…
Он вдруг как-то сразу осунулся и потемнел.
— Тогда я позвоню в Копенгаген, а?
— Конечно, позвони!
Юджин пожал плечами и потянулся за кофейником.
— Просто спрошу, как у нее дела и все, — примиряюще пробормотала я, ощущая жар холодильника.
— Действительно, почему бы не позвонить?
— Дорогой, это обязательно надо сделать из автомата или можно звонить из дома?
— Абсолютно не имеет никакого значения.
— Почему не имеет значения?
Я вдруг сообразила, что спрашиваю шепотом.
— Почему?.. — Рука Юджина с кофейником застыла на полпути к чашке. — Ты же знаешь, дорогая, что я тебя очень люблю…
— Прекрасное начало, — пробормотала я.
— Продолжение тебе вряд ли понравится.
— Почему?
— Потому, дорогая, что ты либо совершенно непробиваемая дура, либо хочешь, чтобы я выглядел еще глупее!..
Я никак не отреагировала на вопиющую несправедливость обвинения в свой адрес. Поскольку почти наверняка знала, ЧТО он сейчас скажет. Знала, но почему-то надеялась, что это не так, что Юджин ошибается…
— Ты несправедлив ко мне, Юджин!
— Побойся Бога, Вэл, я еще никогда не был так корректен! — воскликнул мой обычно сдержанный супруг. — Ну-ка, напомните мне пожалуйста, мисс Спарк: если я не ошибаюсь, последние психологические характеристики из родильного отделения, характеризуют вас как холеричку, верно?
— Холерика.
— Причем типичного?
— Допустим, — нехотя согласилась я.
— А вам известно, как холерики постигают мир?
— Только не говори, что методом тыка!
— В принципе верно, хотя и довольно вульгарно: они постигают мир ЭМПИРИЧЕСКИ!
— Да что ты говоришь?! — Я изумленно всплеснула руками. — Господи, и откуда на меня такое счастье свалилось — иметь под боком образованного мужа!
— Счастье действительно немалое, — скромно согласился Юджин. — И сравнимо оно только с несчастьем иметь абсолютно необразованную жену!
— За абсолютно необразованную жену ты, парень, ответишь персонально. Я тебе обещаю…
— Конечно, отвечу, — с готовностью закивал мой муж. — Но позднее, если можно… А сейчас проверим, как тесно научные теории стыкуются с унылой практикой… Хочешь?
Я равнодушно пожала плечами.
Не вставая со стула, Юджин своей длиннющей рукой подхватил с полки телефонный аппарат, прижал трубку к уху, коротким взглядом ВЫХВАТИЛ из письма Мишина номер телефона и стремительно набрал его.
— Куда ты звонишь, дорогой?..
С привычкой задавать вопросы, заранее зная ответ, я, скорее всего, умру.
— Я звоню в Копенгаген, — ответил Юджин.
— Если трубку возьмет Ингрид, передай ее мне, — напомнила я.
— ЕСЛИ возьмет, то обязательно передам, — кивнул Юджин…
Телефонный аппарат был включен на внешнюю связь и до меня отчетливо доносились эфирные потрескивания. А потом прозвучал длинный гудок. Первый… Третий… Пятый… Восьмой…
— Может быть, она вышла по делам? — неуверенно предположила я. — За покупками или чем-нибудь еще… В конце концов, замужняя женщина не может целый день сидеть дома…
— А незамужняя?
— Что?
— Вэл… — Юджин посмотрел на меня с горькой усмешкой и покачал головой. — К сожалению, первый пункт письма твоего школьного товарища уже утратил актуальность.
— Ты хочешь сказать, что?..
— Что жена Мишина у НИХ. И будет находится там столько, сколько ИМ понадобиться.
— Ты в этом уверен?
— Существуют правила… — Юджин залпом допил кофе и — что было ему совершенно не свойственно — аккуратно поставил чашку на блюдце. — Да и твой школьный приятель вполне убедительно все изложил. Единственное, что я могу сказать тебе в утешение, — и он, и она, скорее всего, живы…
— Пока живы, — пробормотала я.
— То же самое можно сказать о любом из нас, — проворчал Юджин. — И в любое время…
— Зачем он им понадобился, как ты думаешь?
— Хороший вопрос для руководителя отдела рекламы туристической фирмы.
— Они не трогали его семь лет…
— Есть агенты, которых держат в консервации и дольше. Значит, для чего-то понадобился…
— Я думала, что ТАМ его простили.
— Очевидно, ТАМ думали иначе.