Страница 82 из 85
«Я испытаю его», – подумал Жакоб. Он по‑детски скривил лицо и пробормотал:
– Деревянный кораблик постукивает. Он висит носом книзу!
Человек сначала изумился, затем сказал:
– Разве в этом уже была необходимость?
Жакоб кивнул головой.
Вскоре Гофрид возвратился из церкви, не дождавшись окончания богослужения. Беспокойство привело его к причалу.
– Где груз? – спросил он, прежде чем пожать руку незнакомцу. – Разве вы не могли придерживаться плана, указанного на куске кожи?
План, указанный на куске кожи! У мальчиков словно пелена упала с глаз. Жакоб увидел перед собой магистра и услышал его вздох облегчения: «Теперь будь что будет!»
Выходит, Гофрида избрали для того, чтобы он перевез на своем корабле самое дорогое богатство тамплиеров в безопасное место! Мальчики с благоговением смотрели на корабельщика.
– Груз находится в бухте, – услышали они голос незнакомца, – при впадении Уазы в Сену. Тебе это место известно. Не могли бы эти двое парней вместе с гребцами отправить твой корабль в Сент‑Оноре? Ведь мы хотим перевезти груз не на твоем корабле, как первоначально намеревались.
– Нет, ты должен принять наш корабль вместе с грузом. И с нашими гребцами.
– Тогда возьми с собой запасной парус, у нас его нет. Ты должен будешь проплыть какую‑то часть пути после впадения Сены в море.
– Что будет дальше? – спросил Гофрид, когда незнакомец сделал паузу и осмотрелся. У причала никого не было.
– Через пять дней у городка Онфлер будет стоять галеон – достаточно далеко от города, чтобы не привлекать лишнего внимания. На нем будут подняты два прямых паруса и один бизань‑парус, на котором изображен красный голубь. Там тебя будут ждать. А теперь прощай!
Они обнялись, бросив друг на друга суровые прощальные взгляды. Незнакомец вскочил на коня и стремительно умчался.
Ворота церкви были открыты, гребцы шли к причалу, болтая и смеясь. Как только они очутились на корабле, Гофрид дал первую команду. Гребцы повели корабль на середину реки. Все быстрее замелькали перед глазами мальчиков городские стены, грязные лужайки, усеянные опавшими листьями. Гофрид то и дело поглядывал на небо. Солнце напоминало бледный круглый щит.
Вечером они сориентировались, что проплывают мимо устья Уазы. Гребцы опустили все свои шесты на левый борт и по команде Гофрида начали отталкиваться ими от илистого дна. Этот маневр они повторяли до тех пор, пока не очутились в том месте, где воды Сены и Уазы полностью перемешиваются между собой. Затем корабельщик приказал держать курс в сторону правого берега. Только теперь мальчики заметили замаскированный вход в бухту, где стоял незнакомый корабль. Они причалили рядом с ним, и Гофрид взял свой запасной парус.
– Будьте мужественны! – обратился он к товарищам, перепрыгивая на чужой корабль; гребцы Гофрида развернули судно.
На следующее утро Гофрид приказал своим молчаливым гребцам, плывшим вместе с ним на чужом корабле, установить запасной парус. Он переждал, пока не кончится прилив, движение которого по широкому руслу реки было отчетливо заметно, и установил парус по ветру. Когда морские воды отхлынули, ему удалось выплыть из устья реки в море.
За два часа отлива Гофрид должен был встретить галион, ожидающий его у Онфлера. Гофрид располагал временем, чтобы передать груз и, когда начнется прилив, вновь выйти в устье реки.
Вскоре Гофрид увидел очертания галиона, а затем и красного голубя на бизань‑парусе. Он маневрировал своим кораблем рядом с галионом, подойдя левым бортом. Капитан галиона перешел на корабль Гофрида.
Обнявшись, оба смогли вымолвить лишь два слова:
– Слава Богу!
В их лицах отражалось беспокойство за груз.
Капитан поднял руку, приветствуя гребцов, и они молча поблагодарили его. Затем он подошел к брезенту, прикрывавшему груз, и отодвинул его в сторону. Они увидели целую пачку тамплиерских плащей, обильно пропитанных запекшейся кровью – кровью, пролитой в Святой Земле. Они долго смотрели на эту кровь, и все, что пришлось пережить ордену тамплиеров для того, чтобы весь мир в день Страшного суда был взят в Новый Иерусалим, когда природа будет спасена, а человек очистится, – все это предстало у них перед глазами. Под плащами угадывались контуры двенадцати каменных ларцов, в которых заключалась возможность такого преображения.
– Иерусалим рыдает, – наконец сказал капитан хриплым голосом, – кто осушит его слезы?
Мужчины бросили последний, прощальный взгляд на спрятанный груз и начали перегружать каменные ларцы на галион.
Гофрид правильно выбрал время: морской прилив помог ему войти в устье Сены. Он, однако, смотрел назад, на паруса галиона. Они повернули к западу и долго еще парили над открытым морем, которое позолотили лучи солнца, потом паруса стали уменьшаться и, превратившись в точку, исчезли между золотыми волнами и заходящим солнцем.
Спустя месяц Гофрид возвратился в Сент‑Оноре. Мальчики украдкой разглядывали его. Глаза корабельщика сверкали каким‑то внутренним огнем, а на лице у него не было и тени печали. Мальчики не знали, куда тамплиеры увезли свою тайну. И даже не отваживались об этом спросить.
Пепел
Жакоб и Эрек научились у зятя Гофрида корабельному ремеслу. Их приняли в гильдию корабельщиков. Гофрид проводил все свое время вместе с ними в Сент‑Оноре. Но он все больше и больше избегал работы, предаваясь размышлениям. Мальчики чувствовали, что его мучит тоска по парижскому домику, – в Сент‑Оноре ему было неуютно. Он с жадностью ловил каждое известие о тамплиерах, доходившее из столицы. Когда в один прекрасный день какой‑то торговец сообщил ему, что Великого магистра снова привезли в Париж, Гофрида уже ничего не могло удержать, и он, охваченный сильным беспокойством, начал собираться в поездку.
Мальчики тоже уехали из Сент‑Оноре. Они возвратились с Гофридом в Париж, никто из них не хотел оставлять его в одиночестве в опасном городе. По пути Гофрид рассказал им то, что услышал от торговца:
– Вы собираетесь защищать ваш орден? – спросил Великого магистра трибунал инквизиции.
– Перед вами – нет! – заявил им Жакоб де Молэ со всей решительностью. – Но перед папой я готов предстать в любой момент, когда он сочтет нужным. Я умоляю вас попросить его, чтобы он позвал меня к себе по возможности скорее, ибо я смертен, как и всякий человек. Ему одному я доверю то, что следует сказать о моем ордене, покуда у меня хватает для этого сил.
В речных долинах Парижа собирались толпы людей, одетых в лохмотья. Это были тамплиеры, которых согнали из самых отдаленных тюрем города. На следующее утро их должны были вести в парк епископского дворца. Туда привели и узников, сидевших в подвалах жилых домов. Гофрид и мальчики, как и тысячи парижан, наблюдали за ними сквозь щели в заборе. Епископ велел одному чиновнику задать тамплиерам вопрос:
– Мы привели вас сюда, чтобы вы защищали свой орден. Вы собираетесь делать это?
Целое войско тамплиеров, одетых в лохмотья, зашумело:
– До самой смерти! Признания нашей вины вырваны у нас под пытками и поэтому не соответствуют действительности! Мы будем защищаться!
– Тогда пошлите к нам одного уполномоченного, он сделает это от вашего имени. Мы ведь не можем выслушать всех вас, – сказал епископ, – вас слишком много.
– У нас есть один‑единственный уполномоченный, – продолжали кричать они, – это наш Великий магистр Жакоб де Молэ! Выведите его к нам! Мы хотим видеть его! Да, мы хотим видеть его! Мы хотим видеть его!
– Вам следует знать, что теперь это совершенно излишне, – ответил епископ, – ибо он совсем недавно отказался защищать ваш орден. Поэтому ступайте туда, откуда пришли!
И конвой снова погнал их в тюрьмы, расположенные на расстоянии нескольких миль.
В тот вечер Гофрид впервые говорил какую‑то несуразицу. Мальчики озабоченно наблюдали за ним. Эрек подумал, не жар ли у него, но лоб Гофрида не был горячим. Вскоре после этого бред прекратился, и корабельщик стал таким, как прежде.