Страница 35 из 46
Родители сидят в гнезде по очереди, никогда не оставляя его без присмотра, потому что морские чайки не упустят возможности полакомиться яйцами и даже птенцами.
В каждой кладке два яйца с продольными кроваво-красными полосами, что тоже, видимо, способствовало созданию теории о вскармливании кровью. У некоторых пеликанов кончик клюва окрашен в ярко-красный цвет, и это, наверное, также придавало теории весомость.
У австралийского пеликана белое оперение, черные крылья и хвост, розовый клюв и желтоватого цвета «мешок». Птенцы рождаются слепыми, голыми и беспомощными и в течение длительного времени находятся на попечении родителей. Вид у них очень непривлекательный. Блестящая кожица обтягивает студенистый «мешок», заполненный косточками. Птицы бормочут и кричат, а когда возвращается кто-то из родителей, они заталкивают свои лысые головки им в горло и шумно едят.
Недостаток привлекательности компенсируется жизнестойкостью. Когда у птенцов открываются глаза и они узнают своих родителей, возвращающихся с добычей, их прожорливость достигает апогея. Птенцов кормят дважды в день свежей рыбой и полупереваренной пищей, и, несмотря на это, они, пытаясь урвать побольше, буквально волочат своих родителей по земле, (вцепившись им в клюв.
У пеликанов маленький язык, не мешающий проходу пищи. У птиц-родителей в «мешке» под клювом хитроумная западня для рыб. Клюв пеликана гибок и может раскрываться очень широко, а в его верхней части находится крючок, который задерживает рыбу, пытающуюся выскользнуть, так что у рыбы шансов на спасение мало. Птица, клювом зачерпнув воду, а вместе с ней и рыбу, процеживает ее. Затем, подбросив рыбу в воздух, она или заглатывает или отправляет ее в «мешок».
У молодых птиц нет ни большого «мешка», ни длинного клюва. Они развиваются позже, когда птицы покидают гнездовье. Это дает возможность предположить, что пеликаны происходят от птиц с короткими клювами.
Глава XII
Десять тысяч предков
Мы расположились на отдых на высокой скале в юго-восточной части Бейбела. Колючая трава колола через брюки, по спине бежали струйки пота. Для доктора Доменика Сервенти это был обычный рабочий день. Приближалось время обеда, мы уже выдохлись, а он ни разу не присел. Пока мы отдыхали, он осматривал гнездовья на соседнем острове Кэт. Мы предполагали ознакомиться с колонией глупышей, как только на Бейбеле кончится кольцевание птиц и на наш дымовой сигнал за нами придет лодка.
Вдруг Доменик горестно всплеснул руками и закричал:
— Жулики проклятые, ничтожные убийцы!
Доктор увидел рыбачью лодку, которая пристала к маленькому острову. Рассел Драйсдейл, неоднократно сопровождавший Сервенти во время экспедиций, попытался было высказать сомнение:
— Может, они вовсе не собираются нарушать закон.
В этот момент раздался выстрел. Доменик больше не кричал, он просто онемел. До птиц было рукой подать, а он стоял здесь и не мог защитить своих любимцев. Мы почувствовали себя пленниками острова. Казалось, мы находимся за тысячи километров отсюда. Собравшись с силами, Доменик закричал, но люди в лодке не слышали его из-за шума мотора. Для защитника птиц ситуация самая что ни на есть обескураживающая. Правда, позже я узнала, что люди в лодке не интересовались глупышами, которые жили на острове Кэт. Они получили разрешение на отстрел тюленя (он постоянно досаждал им тем, что рвал сети, раскинутые между островами Кэт и Сторхауз). Однако мы, зная историю острова Кэт, испытывали такое же огорчение, что и Доменик.
Гонимые призраками десятков тысяч своих предков, бездумно загубленных в течение последних пятидесяти лет, десятка два глупышей, этих, пожалуй, самых грациозных из всех морских птиц, обосновались на острове Кэт в надежде выжить. Предпринимаются кое-какие попытки защитить и сохранить то немногое, что осталось от некогда огромной популяции глупышей, но будущее этих птиц вызывает большое сомнение.
В 1912 году экспедиция Королевского Австралийского общества орнитологов, предпринятая на остров Кэт, насчитала там десять тысяч глупышей. Во время своей последней поездки доктор Сервенти обнаружил всего около двадцати четырех гнездящихся там особей.
Он считал, что многие годы ловцы лангустов в проливах питались тушками этих прекрасных птиц. В наше время рыбаков просят не трогать оставшихся в живых птиц на острове Кэт. В конце 50-х годов Совет по охране зверей и птиц Тасмании договорился о том, чтобы на острове был смотритель, который в сезон гнездования, то есть в течение трех месяцев, начиная с конца весны и до начала лета, мог охранять и защищать птиц. В результате этой работы за несколько лет было уничтожено лишь небольшое число птиц.
Следует заметить, что в отличие от острова Кэт на мысе Киднаппер, в заливе Хока (Новая Зеландия), гнездовья находились под присмотром и защитой. Этот мыс привлек к себе туристов многих стран мира.
Чтобы добраться до этого заповедника, туристы вынуждены прошагать пешком примерно километров шесть, затем по отвесной скале добраться до обзорной площадки, откуда можно наблюдать за птицами, не тревожа их. А на острове Кэт, стоит только с острова Флиндерс доплыть туда на моторке, особенно если море спокойно, сходишь на берег и оказываешься в гнездовье.
Австралийские орнитологи с завистью говорят о тех официальных мерах, которые принимаются в Новой Зеландии для охраны и разведения глупышей. Они испытывают чувство горечи оттого, что когда-то и в Австралии была не менее крупная и не менее интересная колония глупышей, чем та, которой знаменит теперь мыс Киднаппер. Однако колония почти исчезла, и произошло это из-за отсутствия контроля за рыбаками, которые зверски убивали птиц дубинками. Доктор Сервенти считает, что с исчезновением глупышей Австралия утратила одну из своих самых значительных природных достопримечательностей.
Глупыша, эту скромную морскую птицу, можно встретить практически в любой части света, но наблюдать их интересно в местах гнездования. Взрослая птица — поистине чудесное создание: белоснежное оперение, отороченные черным крылья, а шея и голова золотисто-янтарные. Почти белые глаза, обведенные голубыми кольцами, создают впечатление очков. Птицы прекрасно смотрятся, когда ныряют за рыбой. В полете они, пожалуй, одни из наиболее грациозных и прелестных морских птиц.
Когда в 1912 году на остров Кэт приехала группа орнитологов, они обнаружили там многочисленную популяцию взрослых птиц, только что вылупившихся птенцов, молодых самочек и «соискателей» — так называют молодых самцов, не нашедших подруг. В отчете экспедиции говорилось: «4047 квадратных метров земли были покрыты холмиками гнезд, в которые птицы откладывали яйца и высиживали птенцов. Все птицы сидели, повернув клюв в одном направлении. Зрелище трогательное и прекрасное».
В 1959 году смотрителем на острове в течение всего сезона гнездования работал Мортон Данн из Кингстона (Тасмания). По его мнению, попытки сохранить птиц предприняты с большим опозданием:
— Количество глупышей на острове Кэт сейчас настолько ничтожно, что возникает сомнение, а не слишком ли мал этот процент, необходимый природе для восстановления колонии птиц.
В декабре 1959 года, когда Данн с женой прибыл на остров, птенцы уже вылупились.
— Я и подумать не могла, что после рискованного путешествия на маленькой лодчонке птицы вызовут у меня какой-нибудь интерес. Но стоило мне их увидеть, как сейчас же возникло желание позаботиться о них и защитить. Я ничего подобного в жизни не видела, — говорила госпожа Данн.
Маршрут путешествия, о котором она упоминала, пролегал через Пот-Бойл и отмели Ванситтарт.
Госпожа Данн, уже немолодая женщина, оставила свой роскошный дом с окнами на залив и три месяца прожила в хижине на острове Кэт, разделенной перегородкой на две комнаты. В полуразрушенном камине она умудрялась печь хлеб. Они с мужем питались в основном консервами, иногда добрые рыбаки подбрасывали им лангустов и рыбу, которых они вылавливали в местных водах.