Разведчик Пустоты

– Что это? – спросил пророк.

– Буря, воплощенная в плоти, и дождь из клинков. Та, Что рыщет в Пустоте.

Узас провел языком по зубам, ощущая появившийся во рту кислый привкус.

– Буря Безмолвия.

XXVII

РАЗВЕДЧИК ПУСТОТЫ

Она возникла из мрака, так же как раньше ее сестры. Вартон увидел ее первым и криком предупредил остальных. Крик умер в его горле, почти не начавшись, когда острие копья одним ударом пробило его нагрудник и оба сердца. На какой‑то миг черное древко на метр высунулось у него из спины, а затем со зловещим спокойствием выскользнуло обратно.

Не обращая внимания на падающее тело, она смотрела прямо на Повелителей Ночи, пока в каждом шлеме не раздалось монотонное гудение – сигнал отсутствия признаков жизни.

Все легионеры одновременно пришли в движение. Воины вскинули болтеры и открыли огонь, обрушив на нее ураган взрывчатых снарядов – но ни один так и не достиг цели.

В ушах Талоса звенели сигналы, извещающие о гибели товарищей. Он палил по мерцающей, пляшущей фигуре. Его рукой двигали в равной мере инстинкт и века тренировок и боев, совмещенные с программами целенаведения его терминаторской брони и ретинального дисплея. Тяжелый болтер ревел и дергался от отдачи, изрыгая снаряды сплошным потоком, прерывавшимся лишь на время перезарядки.

Вогнав на место очередную обойму, Талос попятился. Все они перезаряжали оружие без всякой очередности, мгновенно утратив единство и забыв о том, что надо прикрывать огнем братьев. Окинув комнату быстрым взглядом, Талос увидел, как их снаряды изуродовали каждый сантиметр стен – однако добыча оставалась невредимой.

Белоглазый Джекриш погиб следующим – его голову начисто снесли с плеч. Тело начало валиться на пол, а Талосу пришлось вскинуть руку, чтобы отбить летящий в него шлем. Шлем, звякнув, отскочил и упал на пол. Повелитель Ночи уже стрелял по размытому черному пятну, целясь туда, куда направлял его инстинкт и сетка целеуказателя. Каменная кладка покрылась новыми выбоинами, осколки брызнули во все стороны.

Убивая, она даже не замедляла движения. Копье рассекло Гол Тафа по линии пояса, лишив его ног. В ту же секунду на другом конце зала погиб Фаровен – трехлучевая метательная звезда, выплавленная из ксеносовского металла и черного огня, расколола его голову пополам. Оба тела упали. По залу прокатился двойной удар керамита о камень.

Меркуций закричал, согнувшись в своем громоздком доспехе. Краем глаза Талос уловил движение на дисплее визора – наконечник копья, вырванный из спины брата. Меркуций, шатаясь, подался вперед. От падения воина спасла только искусственная мускулатура доспеха. Его тяжелый болтер рявкнул еще один раз и вывалился из разжавшихся пальцев.

Затем метательная звезда настигла Узаса, врезавшись в его рогатый шлем и стегнув стены ливнем керамитовых осколков. В отличие от Меркуция, он не спотыкался, а, пройдя один шаг, сразу рухнул на четвереньки. Под его весом содрогнулся пол. Талос увидел кровь, капающую на темный камень и собирающуюся в лужу между трясущимися руками Узаса.

– Талос, – протрещал вокс.

– Не сейчас.

– Брат, – окликнул Вариил, – когда ты вернешься на пове…

–  Не сейчас!

Ствол его штурмового болтера следовал за размытым пятном, которое как раз скользнуло за спину Корозы, последнего из бойцов Третьего Когтя, оставшегося на ногах. Короза развернулся настолько быстро, насколько способно было его генетически усиленное тело, и сделал выпад ревущим цепным мечом. За ту долю мгновения, что потребовалась Талосу, чтобы прицелиться, Короза уже успел отпрыгнуть назад. Кровь хлестала из его рассеченного предплечья. Повелитель Ночи сделал два шага, прежде чем возвратный удар копья распорол ему брюхо. На фронтальную часть брони вывалились мокрые петли кишок.

Талос выстрелил поверх плеча Корозы. Раздавшийся хруст и низкий гул разрыва были слаще всего, что он слышал в жизни. Пятно превратилось в женскую фигуру, ростом не меньше легионеров в терминаторской броне. Женщина повалилась на спину, свесив голову набок.

Меркуций тянулся к выпавшему из руки болтеру, а Узас все еще стоял на четвереньках, но Кирион засек цель одновременно со вторым выстрелом Талоса. Перед женщиной вырос серебряный полумесяц, отражавший снаряд за снарядом. У пророка ушло несколько драгоценных секунд на то, чтобы глаза смогли приспособиться к такой невероятной скорости, – а затем он понял, что воительница блокирует снаряды клинком своей алебарды.

Однако отразить их все ей не удалось. В черный костяной доспех ударил сокрушительный град, снова отшвырнувший ее назад.

Талос остановился, чтобы перезарядить болтер. Мгновением позже к нему присоединился Кирион. Сжимая разряженные болтеры, оба замерли и уставились на искореженную стену там, где секундой раньше стояла воительница.

Короза грохнулся на пол, нарушив внезапно воцарившуюся тишину.

Кирион медленно повернулся, не веря, что их противнице удалось сбежать. Другие, менее громкие звуки просочились сквозь завесу молчания: натужный хрип Меркуция, мучительные стоны Узаса и шипение остывающих болтерных стволов.

– Я не вижу ее, – передал Кирион по закрытому каналу их Когтя. – И у меня закончились снаряды.

– Как и у меня.

Талос подавил желание проверить, как там Узас и Меркуций. Стоя спина к спине с Кирионом, он тоже медленно поворачивался, не отрывая взгляда от стен.

– Она все еще здесь, – сказал Кирион. – Должна быть здесь.

– Нет.

Талос поднял силовой кулак, указывая на цепочку кровавых пятен. Та вела из зала обратно в туннели.

– Она убегает.

Кирион отшвырнул в сторону свой разряженный штурмовой болтер, не заботясь о его сохранности.

– Нам стоит последовать ее примеру.

Сервиторы ожидали их, по‑прежнему храня мертвенное молчание. Талос первым ввалился в комнату и махнул аугметическим рабам, делая знак поспешить на помощь.

– Снимите с меня этот доспех.

– Будет исполнено, – хором пробормотали двенадцать голосов.

– И с меня, – сказал Меркуций.

Избавившись от шлема, воин сплюнул на пол кровь. Она немедленно начала разъедать камень.

– Будет исполнено, – откликнулись остальные сервиторы.

– Поспешите, – передал по воксу Кирион, занявший с Узасом оборонительную позицию у входной арки.

Меркуций, окруженный сервиторами, швырнул ему свой тяжелый болтер. Кирион проверил данные со счетчика боеприпасов на ретинальном дисплее и взял оружие на изготовку. Несмотря на ранение, Узас стоял безмолвно и прямо. Единственным звуком, доносившимся с его стороны, был мерный шум глубокого дыхания. Шлем его практически раскололся, обнажая окровавленное лицо. Расплывчатым взглядом воин пялился в туннель. Туда же смотрели сдвоенные стволы его тяжелого болтера.

– Мне будет не хватать этого доспеха, – сказал Кирион. – Узас и Меркуций живы только благодаря терминаторской броне. Ее копье пронзало обычный доспех так же легко, как нож пронзает плоть.

Меркуций неохотно согласился. Ему с трудом удавалось удерживаться на ногах, и каждое движение вызывало мышечные спазмы, отдающиеся болью в позвоночнике.

– Долго я не протяну, – буркнул он, снова сплевывая скопившуюся во рту кровь.

Механоконечности сервиторов принялись за работу: они сверлили, отвинчивали и отдирали пластины брони. По мере того как с него снимали слой за слоем, Талосу становилось все легче дышать.

– Как и все мы, – ответил он. – Мы спустились сюда не за победой.

Узас при этом хмыкнул, но ничего не сказал.

– Брат? – позвал его Талос по воксу. – Узас?

Второй Повелитель Ночи обернулся. Из‑под разбитого шлема на Талоса уставилось окровавленное лицо.

– В чем дело?

Терминаторские наплечники отделились от плеч Талоса с лязгом и хрустом, и их унесли в сторону сервиторы. Пророк встретился взглядом с Узасом – черные глаза с черными. В лице брата что‑то изменилось, но Талос не мог понять что.

– С тобой все в порядке?

– Да, брат, – сказал Узас, возвращаясь к обязанностям часового. – Лучше не бывало.