Разведчик Пустоты

– Нет. Ты давно задолжал мне беседу, пророк.

– Нам надо поставить на колени планету, – напомнил Талос.

Взгляд льдисто‑голубых глаз Вариила, столь непохожих на угольно‑черные глаза ностраманцев, все еще скользил по комнате, всматриваясь в детали. Талос подумал, что это еще одна черта, отличающая апотекария от Повелителей Ночи, рожденных на Нострамо. Неизвестно, в силу ли привычки или генетического наследия, но большинство воинов Восьмого легиона либо пялились в одну точку, либо смотрели на собеседника. Внимание Вариила было куда более рассеянным.

– Половина наших воинов мертва или умирает, – заметил апотекарий, – как и сотни смертных членов команды. Необходимо собрать геносемя и провести операции по аугметическому протезированию.

Талос потер виски костяшками пальцев.

– Тогда делай то, что нужно. Я поведу остальных на поверхность.

Какое‑то время Вариил молчал, переваривая информацию.

– Зачем? – наконец спросил он.

Вокруг него продолжали кричать и стонать мужчины и женщины. Это напомнило Талосу Галерею Криков со всеми ее дрожащими руками, тянущимися из стен в бессловесной пытке. Ему захотелось улыбнуться, по‑настоящему улыбнуться – непонятно почему.

– Что «зачем»? – переспросил Талос.

– Зачем атаковать Тсагуальсу? Зачем вообще идти в атаку? Зачем спешить довершить начатое именно сейчас? Ты не был особенно щедр на ответы в последнее время.

Голубоватые вены на щеках Талоса изогнулись зигзагами молний в ответ на недовольную гримасу.

– Чтобы позволить псам сорваться с поводка и вдоволь потерзать добычу. Чтобы дать Восьмому легиону возможность побыть самим собой. И в первую очередь это должно стать символом. Тсагуальса была нашим миром, и мы оставили ее позади безжизненной. Такой она и останется впредь.

Вариил медленно перевел дыхание. Его взгляд – редкий случай – надолго остановился на Талосе.

– Население Тсагуальсы, и без того жалкое, сейчас забилось в штормовые убежища и трясется в страхе перед безликим гневом, разорившим их столицу. Они знают, что ужас вернется, и да, я полагаю, ты прав: когда легион сорвется с поводка и вдосталь наиграется жизнями тех бедняг на поверхности, все воины будут воодушевлены тем страхом, что навели на смертных, и последовавшей безнаказанной резней. Но этот ответ меня не удовлетворяет. Ты видишь пророческие сны, но, проснувшись, не можешь вспомнить свои видения. Ты действуешь на основе того, что едва помнишь и практически не понимаешь.

Талос снова вспомнил первый момент своего пробуждения: цепи, приковывающие его к командному трону, и обзорный экран с серым ликом Тсагуальсы, глядящим с безмолвного спокойствия орбиты.

– Где мы?

Первый Коготь присоединился к нему – ряд бесстрастных масок‑черепов и скрежещущих сочленений доспеха.

– Ты не помнишь, какие отдал нам приказы? – спросил Ксарл.

Талос постарался не выказать раздражения.

– Просто ответь мне – где мы?

– Мы на Восточной границе, – отозвался Ксарл. – Вдали от света Астрономикона, на орбите того мира, куда ты так упорно желал отправиться.

Вариил нарушил задумчивость пророка недовольным ворчанием:

– Ты сам не свой с тех пор, как мы захватили «Эхо проклятия». Ты осознаёшь это?

Можно было подумать, что они беседуют наедине, обсуждая все это в тишине комнаты для медитаций, а не в кровавом аду главного апотекариона.

– Не знаю, – признался Талос. – Моя память словно горная цепь – там плато, здесь провал, где‑то переполнена, а где‑то царит пустота. Я даже не уверен уже, что вижу будущее. То немногое, что я помню, запутано, словно нити судьбы сплелись в клубок. Это больше не пророчество – по крайней мере, в моем понимании.

Если что‑то из сказанного и удивило Вариила, он не подал виду.

– Много месяцев назад ты объяснил мне, почему хочешь отправиться сюда, брат. Ты говорил, что тебе приснилось, будто на Тсагуальсе снова появились люди, и ты хочешь увидеть это собственными глазами.

Талос отступил в сторону, потому что двое воинов Третьего Когтя притащили убитого брата и взвалили на стол.

– Ловец Душ!.. – приветствовал его один.

Талос наградил его гневным взглядом и отвел Вариила прочь.

– Я не помню такого сна, – сказал он апотекарию.

– Это было несколько месяцев назад. Твое состояние ухудшается уже давно, но сейчас болезнь прогрессирует быстрее. Сосредоточься вот на чем, Талос: ты хотел вновь очутиться в здешних небесах. Теперь мы здесь. И те самые смертные, которых ты видел во сне, закапываются в землю, бессильные и безоружные, горько сожалея о нашем возвращении. И даже сейчас, когда твое желание исполнилось, ты все еще пуст, память к тебе так и не вернулась. Ты распадаешься на части, Талос. Раскалываешься, если тебе угодно. Зачеммы здесь, брат? Сосредоточься. Подумай. Зачем?

– Я не помню.

Вместо ответа Вариил ударил его. Талос не успел заметить, как тыльная сторона перчатки апотекария хлестнула его по лицу.

– Я не просил тебя вспоминать. Я попросил тебя поработать твоими проклятыми мозгами, Талос. Думай!Если не можешь вспомнить, тогда дай мне ответ на основании того, что знаешь о себе. Ты привел нас сюда. Зачем? Какой нам с этого прок? Как это послужит нашим интересам?

Пророк сплюнул на пол кислотной слюной. Когда он снова повернулся к Вариилу, на его бледных окровавленных губах играла змеиная усмешка. Он не ударил в ответ. Не сделал ничего, лишь обнажил в улыбке окровавленные зубы.

– Благодарю, – сказал он, когда напряженная секунда миновала. – Я принял твои слова к сведению.

Вариил кивнул.

– Я надеялся, что так и будет.

Он встретился взглядом с темными глазами пророка.

– Извини за то, что я тебя ударил.

– Я это заслужил.

– Так и есть. И все же прошу прощения.

– Я сказал, все в порядке, брат. Не нужно извинений.

Вариил снова кивнул.

– Если так, не попросишь ли остальных перестать в меня целиться?

Талос оглянулся. Оба воина из Третьего Когтя вскинули болтеры. Первый Коготь последовал их примеру, наведя оружие на апотекария. Даже несколько Повелителей Ночи, лежавших на столах и ожидавших операции, подняли пистолеты и приготовились открыть огонь.

–  Айваластиша, – сказал Талос. – Мир.

Воины, все как один, медленно опустили оружие.

Вариил махнул на одно из соседних помещений:

– Пойдем. Мне надо провести несколько тестов твоей крови…

– Тесты подождут, Вариил.

В холодных глазах Вариила блеснуло что‑то – какая‑то эмоция, которой он не дал проявиться целиком.

– Я считаю, что ты умираешь. – Он понизил голос. – Я уже спас тебя прежде. Позволь мне осмотреть тебя сейчас, и мы узнаем, сумею ли я спасти тебя во второй раз.

– Немного мелодраматично, – ответил Талос, хотя его пробрало холодом, словно ему вкололи боевые наркотики, блокирующие нервные окончания.

– Твое тело отторгает модификации, вызванные геносеменем. По мере того как ты стареешь и получаешь рану за раной, регенеративные процессы слабеют. Твой организм уже не может залечить те повреждения, что причиняет тебе кровь Курца. Некоторые люди просто не подходят для имплантации геносемени. Ты один из них.

Какой‑то миг Талос ничего не отвечал. Услышанные во сне слова Рувена гремели у него в голове свирепым хором, сливаясь с приговором Вариила. Повернув мраморно‑бледное лицо, он оглядел остальную часть комнаты.

– Это только предположение, – наконец выдавил он.

– Да, – согласился Вариил. – У меня мало опыта работы с физиологией Легионес Астартес первого поколения. Но я сумел поддерживать жизнь моего лорда Черное Сердце в течение веков, комбинируя мастерство, древнюю науку и используя глупцов, практикующих могущественную черную магию. Я знаю свое дело, Талос. Ты умираешь. Твое тело больше не функционирует так, как должно бы.

Пока апотекарий говорил, Талос шел за ним. В боковой комнате Вариил указал на что‑то вроде пыточного стола в комплекте с цепями. Потолок зала занимал паукообразный многоногий прибор. Каждая стальная конечность заканчивалась сканером, ланцетом или зондом.