Страница 94 из 122
Пар и сталь выковали торговую революцию не только в океане, но и на реках, каналах и суше. Эти изменения были особенно важны на просторах Нового Света, недостижимых для лодок. Наше повествование возвращается к каналу Эри.
Когда канал был открыт в 1825 году, он значительно сократил стоимость речных перевозок, но еще оставалось препятствие в виде транспортировки по суше. Без надежного сухопутного транспорта система Великих озер была доступна только узкому отрезку побережья длиной в пару десятков миль, у озер Эри, Гурон и Мичиган.
Прочные дешевые стальные рельсы и бойлеры высокого давления везли плоды американских трудов остальному миру. В 1830 году перевезти поездом тонну товаров на 1000 миль стоило 173,82 доллара. В 1910-м цена перевозки того же груза составляла всего 22,43 доллара, что стоило в восемь раз меньше, а сама перевозка происходила в несколько раз быстрее, чем в 1830-м.{587}
Ни один пункт назначения в Англии не находился более чем в 70 милях от берега. Столетиями этот географический факт в сочетании с высокими затратами на наземные перевозки давал Англии неоценимое преимущество перед соседями с континента. С появлением дешевого речного транспорта оно исчезло. Для фермеров всего мира мир стал плоским, после того как из тиглей Бессемера вышла первая сталь.
Когда канал Сент-Мерис соединил озеро Верхнее с системой Великих озер и каналом Эри в 1855 году, открылся доступ не только к сельскохозяйственной продукции Великих равнин, но и к гигантским залежам железного угля в Миннесоте, из которого можно было сделать еще больше стальных рельсов, бойлеров и обшивки для кораблей.
Поскольку законы физики утверждают, что водный транспорт существенно более эффективный, чем наземный, речная перевозка оставалась более дешевой, чем железнодорожная. Со временем, однако, перевозчики повысили скорость и надежность железных дорог. Зерно, отправленное прямо к Восточному побережью, прибывало быстрее, реже портилось летом и не требовало двух дорогостоящих и рискованных перегрузок в системе озер: с поезда на речной пароход, с парохода на баржу. Перевозчики платили высокие страховые взносы за грузы на озерах, тогда как железные дороги мудро брали на себя прямую ответственность за содержимое своих вагонов. Вдобавок, поезда могли ходить почти в любую погоду, кроме самых сильных холодов, тогда как озера замерзали.
В течение XIX века преимущества железной дороги возрастали. Примерно до 1873 года пшеницу отправляли через Чикаго на восток поездом, только если замерзали озера. Но позже уже почти вся пшеница транспортировалась только по рельсам. Переход к более дешевому зерну произошел в 1884 году. Превращение Чикаго в железнодорожный узел не было случайным. Доставка по железной дороге с южного побережья озера Мичиган предпочтительнее восточного пути по озеру, поскольку железная дорога из Чикаго к восточному побережью гораздо короче, чем дуга по озерам Мичиган и Гурон. Хотя тоннаж канала Эри вырос за более чем полвека после открытия и достиг максимума в 1885 году, ценность перевозимых по воде грузов начала падать задолго до этого, еще в 1853-м, потому что железная дорога забрала себе все ценные грузы и оставила на долю озер и каналов перевозку дешевого сырья вроде железной руды.{588}
До открытия канала Эри Нью-Йорк и Пенсильвания считались соответственно первым и вторым штатами по производству пшеницы. После примерно 1870 года Иллинойс и Айова переняли у них пальму первенства. Каналы Сент-Мари открыли Верхнее озеро и обеспечили легкий доступ к северной части Великих равнин, что существенно изменило сельскохозяйственный ландшафт страны. К 1895 году Дакота и Миннесота заправляли хлебной корзиной.{589}
Североамериканские производители пшеницы и зерна получали громадную прибыль благодаря возможности насыпать зерно прямо в вагоны, которые везли его к пароходам, отправлявшимся в Европу, но они были не одиноки. Фермеры Аргентины, Австралии, Новой Зеландии и Украины также приветствовали наступление эры дешевого транспорта.
5 сентября 1833 года американский клипер «Тоскана» показался в устье индийской реки Хугли, взял на борт речного лоцмана и отправился к Калькутте. Новость о его прибытии быстро распространилась вверх по реке и взбудоражила город, название которого означает «душный зной». «Тоскана» везла новый и бесценный груз — более тонны кристально-чистого льда из Новой Англии.
К тому году лед перевозили на большие расстояния уже почти 30 лет. Торговля этим товаром была детищем эксцентричного бостонца Фредерика Тюдора. В молодости, будучи однажды летом в жарком аду Гаваны, он подумал, что мог бы заработать состояние, снабжая город холодными напитками. Он был прав. Начиная с Карибских островов, он расширил свои торговые операции на всю Европу и Соединенные Штаты, и в частности на Новый Орлеан, где лёд Тюдора прославил местный мятный джулеп.
Доставить замороженный груз из Массачусетса в Индию на паруснике не так сложно, как кажется — чем крупнее глыба льда, тем медленнее он тает. Слой опилок и немного вентиляции — достаточно для сохранения одной трети от 150 тонн льда на протяжении четырех месяцев пути.
Сложной задачей в перевозке льда в тропики был сбор чистого, холодного груза подходящего объема, качества и формы. Эта проблема была решена Натаниэлем Витом, владельцем гостиницы, который по совместительству продавал лед Тюдору. Изобретение Вита, запатентованное в 1829 году, породило одну из самых крупных индустрии XIX века. Его приспособление на лошадиной тяге, снабженное зубьями на прямоугольной раме, выдавало блоки по 20 дюймов, которые легко грузились и занимали мало места.
Начиная с первой карибской доставки, Тюдор стал отправлять в своих охлаждающих хранилищах свежие фрукты — обычно яблоки в Гавану и апельсины на север. Еще севернее по каналу Эри шли первые баржи с замороженной рыбой из Великих озер в Нью-Йорк. Странно, но Тюдор мало что сделал, чтобы воспользоваться своим преимуществом. До самой смерти в 1864 году он занимался почти исключительно льдом и позволил другим развить то, что стало гораздо более крупным предприятием — перевозкой скоропортящихся продуктов.{590}
Вплоть до середины XX века большую часть льда в Америке собирали с прудов и рек Новой Англии и Верхнего Среднего Запада, грузили на корабли, баржи и специально сконструированные вагоны и охлаждали все большее число продуктов, отправляющихся к Восточному побережью, на Карибские острова и в Европу.
Одним из незначительных источников Тюдора был Уолденский пруд. Генри Дэвид Торо, демонстрируя неверное понимание торговых маршрутов Индийского океана, морских температур и физики температурных колебаний, размышлял о блоке тюдоровского льда, болтающемся в гавани Калькутты:
Чистая вода Уолдена смешалась со священными водами Ганга. Подгоняемая попутным ветром, она течет мимо мифических островов Атлантиды и Гесперид, по пути, пройденному Ганноном, мимо Терната и Тидора, мимо входа в Персидский залив, согревается теплыми ветрами Индийского океана и течет дальше к берегам, которые Александр знал только по названиям.{591}
Охлаждаемые транспортные средства начали появляться в 1830-х годах. Фотографии, сделанные в Промонтори, штат Юта, в 1869 году, сразу после открытия трансконтинентального железнодорожного сообщения, запечатлели длинную колонну узнаваемых грузовиков «Юнион Пасифик», везущих несезонный виноград, груши и персики пораженным уроженцам Востока. Ассортимент охлажденных грузов варьировался от цветов до сырого мяса, и эти экзотические продукты удовлетворяли потребности взыскательных клиентов. В середине XIX века из Бостона в Индию, Европу и вокруг мыса Горн к Восточному побережью отгружали больше льда, чем любых других товаров. Время от времени грузы отправлялись даже в Китай или Австралию.{592}