Страница 8 из 45
Дед протянул девочке руку.
- Пойдём в дом. Сейчас печь затопим. Мёд с чаем будем пить. Ты какие пирожки любишь с капустой или с вареньем?
- Я не знаю, - сказала девочка.
- Вот тебе раз… не знает, - сказал дед. – Ладно, разберёмся.
Они прошли в дом. Перед тем как раздеться девочка осмотрелась. То ли незнакомая обстановка её смущала, то ли она хотела понять, как в этой обстановке себя вести: что можно делать, а что нельзя. Не подавая виду, дед принялся собирать на стол.
- Тебя сколько лет? – спросил дед.
- Восемь, - снимая куртку, сказала девочка.
- Э-э-э, сапожки не снимай, - попросил дед. – Учишься?
- Учусь в спецшколе с математическим уклоном. А ещё: занимаюсь музыкой и танцами. - Девочка говорила так, чтобы дед мог ей гордиться. – А на следующий год папа запишет меня в бассейн.
- Ах, ты, моя золотая, - дед улыбнулся. – Давай чай пить.
- Вы зовите меня Света. Светлана, как-то длинно и важно. Правда? – девочка потихоньку привыкала. - А я вас буду звать Иван Иваныч.
- Хорошо, Света, - согласился дед.
- Иван Иваныч, а зачем здесь столько валенок?
- Для родственников. Много их у меня.
- У вас как в музее, - утверждала она.
Затем они пили чай. Девочка задавала вопросы, а дед отвечал.
- Это ваш папа?
- Нет. Генералиссимус Суворов.
- А это что?
- Станок, который валенки валяет.
- А для детей есть валенки?
- М-м-м, я как-то не подумал.
- А это Пушкин?
- Да.
- А чья это сабля?
- Моя?
- А пистолет чей?
- Мушкет. Тоже мой.
- Иван Иваныч, а сколько вам лет?
Дед, чуть приподняв плечи, подумал.
«Завтра точную дату скажут».
Весь день звучал её звонкий голос. По всей видимости, нравилось ей в дедовом доме; увидит непорядок, тут же к деду.
- Иван Иваныч, мне нужна тряпка. Там пыль.
Дед поторапливался, а она ему в след.
- И веник дайте. Здесь мусор.
Так они ходили целый день друг за другом, пока не стемнело.
- Иван Иваныч, темно. Зажгите вот это, - просила девочка.
- Канделябр зажечь? Сейчас. - Нравилась деду эта суета. - Ты спать-то, где будешь?
- Вот здесь, где много подушек.
- Хорошо, а я рядом на диване лягу, как старый пёс буду тебя охранять.
- Иван Иванович, а сказку вы мне расскажите?
- Сказку… даже не знаю, как рассказать-то, какую…
- Мама всегда мне сказки рассказывает. Я без сказки не усну.
За окном, встречаясь с постоянной стихией дующего ветра, снег равномерно разносился по земле, покрывая её пушистым, бескрайним одеялом. Приподнявшись, дед посмотрел на кровать, где под одеялом лежала девочка.
- Слава богу, уснула.
Вновь заиграла музыка.
- Иван Иваныч, вы слышите музыку? – спросила девочка. – Это Чайковский.
- Что?! – испугался дед. – Какой Чайковский?
- Чайковский… великий русский композитор… я в школе его слушала.
«Как же так? Это ведь моя музыка. Света не может, не должна, не имеет право её слышать. Зачем я её оставил здесь?»
- Иван Иваныч, ну, расскажите сказку, - напомнила о себе девочка. – Пожалуйста.
- Не знаю я сказок, Света, забыл все, - дед тяжело вздохнул. – А вот одну историю хорошо помню. Слушай. Давно это было. Враги напали на нашу землю, страшные, в железе все, с рогами на голове.
- Так они не люди были? – спросила девочка.
- Да, внучка, правильно говоришь: нелюди они. Зверьё и то ласковее бывает. Захотели они наш народ поработить, а землю всю разграбить, чтоб исчез с этой святой земли дух русский.
- А много их было? – спросила девочка.
- Очень много. Лезли они, как насекомые, а мы защищались. Зима стаяла тогда лютая, снегу навалило видимо-невидимо. Вызывает меня командир и говорит: «Вагон с теплыми вещами в снегу на подходе застрял, нельзя, чтобы враги его захватили. Сможешь поджечь?» Смогу, говорю. А он мне в ответ: «Действуй». Быстро я добрался до того вагона, открыл, а там валенки. Нельзя мне их жечь, валенки для меня - святое. А тут как назло враги окружают. Я в них стреляю, они в меня…
- Иван Иваныч, а как это… святое? – спросила девочка.
- Когда холодно, лучше валенок нет, - сказал дед. – Потом я их всю жизнь валяю, поэтому они для меня святые.
- Я знаю, как эта история закончилась, - в голосе девочки звучала некоторая обида.
- Ну-ка, скажи: как… - удивился дед.
- Из лесу вышли большие медведи. Враги увидели их, испугались и убежали. Мне мама эту сказку много раз рассказывала.
- Да. Да… - согласился дед, так, кажется, и было.
- Иван Иваныч, – девочка сделала паузу, словно решалась, спрашивать или нет. - Я тоже хочу валенки.
- Хорошо, - пообещал дед. - Будут тебе валенки.
Утром дед собирался осторожно, ходил на цыпочках, чтобы не шуметь, потому что девочка ещё спала. Скоро приедут её родители, и он им тихо скажет…
«При ней говорить нельзя, - дед остановился и посмотрел на девочку. - Она смышлёная сразу догадается, куда старый собрался. Значит надо уйти по-тихому».
В окне дед увидел, как, пробиваясь по снегу, к дому подъезжал чёрный внедорожник. Одевшись, дед вышел навстречу. Сегодня был его день, долгожданный: снег искрился на солнце, словно серебро, где-то в глубине прозрачного неба ветер гонялся за кудрявыми облаками, каждый новый глоток морозного воздуха добавлял лёгкости и какого-то необъяснимого празднества, - возможно, вот так человек и должен уходить.
- Уже уходите? – спросила женщина.
- Да. Там на столе завтрак, - сказал дед. – Она ещё спит…
- Спасибо вам… - сказал мужчина.
- Не за что…
Он шёл по белому снегу и не проваливался; твёрдый наст под ногами, словно ковровая дорожка, направляла его туда куда нужно. В белом поле старинные ворота; три ступеньки, словно пьедестал для награждения, где победитель получает главный приз – вечность…
Сделав шаг, дед приоткрыл дверь.
- Иван Иваныч, подождите я с вами!
- Света!! Ты! Куда?! Сюда нельзя!
- А валенки?! Ты обещал мне валенки.
Дед своей внучке не смог отказать.
Он уйдёт завтра…
ОСТАТЬСЯ ВО ВЧЕРА
Когда спариваются скепсис и томление,
возникает мистика.
Необязательное вступление
Начинающий читатель, имеется в виду тот, кто начинает читать всегда с первой страницы, обязательно вначале прочтёт мнение в несколько строк авторитетного критика. Только потом, погладив себя по головке за верный выбор, потому что в страницах наверняка зарыт хвалебный (по-другому не бывает) сюжет, он начнёт читать.
Михаил Барабанов не относился к начинающим читателям и редко читал что-то новое, потому что, сделав однажды вывод, что всё новое в литературе (и не только) это хорошо забытое старое, он с полки брал давно прочитанную книгу. И заново вычитывал сильное впечатление, которое могло быть и в конце, и в середине, но никак не в начале. Вот и сейчас, сидя в персональном автомобиле, он листал прочитанную до дыр классику.
Утреннее солнце легко хозяйничало в прозрачном небе, постепенно доводя градус до комфортной температуры июля. Ветер этому процессу не мешал и почивал на лаврах ботанического сада, где преобладали вечнозелёные южные деревья. Персональные дорогие машины, чтобы не портить общей картины, убегали от банальных пробок. День походил на сказку со счастливым концом.
Остаться во вчера
Барабанов отложил в сторону книгу и посмотрел на ручные часы, которые судя по показанным цифрам, совсем отбились от рук, так как показывали чёрт знает что.
- Как. Так. Не может быть! М-м-м, Николай – Обратился Барабанов к водителю. – Который час?
Водитель покосился на панель приборов и тихо, словно из тюбика, выдавил:
- Михаил Васильевич, на моих без трёх девять…
- На моих тоже без трёх девять. Только вечера…