Страница 82 из 128
В данном случае проявил себя достаточно общий механизм. До тех пор пока институты тоталитарной социально-политической системы сами не демонстрируют признаков кризиса, массы могут достаточно долго оставаться инертными под влиянием пропаганды и инерционного опасения санкций-наказаний за «свободомыслие». Однако это чревато, в какой-то момент, опасностью потенциального взрыва неуправляемых настроений и массового радикалистского социально-политического поведения. Если же система сама начинает модификацию, то это порождает требования и ожидания, приводящие к тем же последствиям, но в ослабленной форме. Такой процесс зависит от того, насколько темпы модификации соответствуют нарастающим настроениям, которые стимулировала сама модифицирующаяся система. В последнем случае у системы сохраняются определенные шансы: плюрализм настроений в рамках системы все же лучше их единой, массовой и откровенно антисистемной направленности.
Следует учитывать, разумеется, и то, что самообновление системы — всегда внутренне противоречивый процесс. Как отмечал тогдашний первый вице-премьер правительства СССР, академик Л. И. Абалкин, говоря от имени этой самой системы: «Мы сталкиваемся и с тем, что растут социальные притязания… и вместе с тем с необходимостью одновременно осуществлять методы жесткого контроля, регулирования и проведения непопулярных мер». Такое противоречие создает дополнительное напряжение для массовой психологии: «Надо сказать, что исчерпываются ожидания, возникает неверие в возможности быстро улучшить положение дел… начинает проявляться и сомнение в правильности сделанного выбора»[111].
В результате динамично развивавшихся процессов в обществе появился достаточно широкий спектр новых (уже не связанных напрямую с застоем, собственно перестроечных) настроений. Этот спектр был задан двумя ярко, хотя и не совсем массово выраженными полюсами. С одной стороны — «левацкие», «авангардистские» настроения, связанные с высокими притязаниями в политической и всех других сферах, со стремлением достичь всего «одним махом», «революционным скачком» мгновенно обеспечить реализацию всех накопившихся притязаний. Как известно, такие настроения чреваты последствиями — по сути, это новый взлет притязаний, не обеспеченных реальной перестройкой экономики, социальной, политической и духовной жизни. Такие притязания, как правило, заранее обречены на то, чтобы остаться нереализованными. Это осознается массами довольно быстро, и тогда «левацкий авангардизм» и взлет мажорного оптимизма быстро оборачиваются своей противоположностью — паникой, разочарованием, все той же вечной готовностью наказать «обманщиков». Со стороны же тех, кто породил такие настроения, единственным выходом оказывается «закручивание гаек».
Постперестроечное развитие России подтвердило эти закономерности. Неудавшийся августовский (1991 г.) путч показал полное истощение как пропагандистских, так и властных ресурсов прежней политической системы. Обещания, дававшиеся в обращениях ГКЧП, не могли уже сформировать новых серьезных притязаний, увлекающих массы. Победа над ГКЧП вызвала апофеоз оптимистических притязаний, однако трудности первого года реальной рыночной реформы, как и коллапсический распад прежней политической системы, при отсутствии хотя бы отдельных работающих элементов новой системы, вызвали распространение массового пессимизма по отношению теперь уже к «ельцинским реформам». Ответом на это со стороны новой власти стало требование «сильной президентской власти», соответствующе оформленной в новой Конституции, принятой 12 декабря 1993 г. История — надежная основа для прогнозирования развития подобных вариантов.
На противоположном полюсе к концу 80-х гг. оказался второй обострившийся вид массовых настроений — консервативные, охранительные, «антиперестроечные» настроения. Видя, что до реализации каких-то новых притязаний путь не близок, люди всегда начинают задумываться над тем, что «синица в руках лучше журавля в небе». Отсюда — своеобразная ностальгия: «раньше хоть что-то было». Отсюда желание не спешить, не потерять хоть то немногое, что привыкли получать. Речь шла не о привилегиях меньшинства — о минимуме для большинства. Перестройка на первых этапах неизбежно противоречила интересам многих: раз перестройка, значит, прежде всего отказ от чего-то старого, и лишь потом приобретение чего-то нового. Отказ был очевиден уже сегодня, приобретения лишь ожидались в перспективе.
В таких ситуациях вновь возникает расхождение между притязаниями и возможностями их реализации. Охранительные механизмы психики в условиях демократизации активизируются: не нужно слепо выполнять указания, можно подумать о себе. И тогда людям проще отказаться от новых притязаний, чем от былых приобретений. Так появляется своего рода «неоконсервативная» волна, проявляющаяся в общественно-политической жизни. Один из крайних вариантов настроений в этой волне — страдания по «доброму старому времени», проявляющиеся в разговорах о том, что стране нужна «твердая рука». «Такие настроения проявляются не только в сфере эмоций и чувств, но и приобретают определенные философские и даже политические очертания»[112].
В начале 1990 г., исследуя массовые настроения в рабочей среде, аналитики считали: «Пока что консервативная струя в нашем рабочем движении слабее ветви, объективно выступающей за продолжение реформ. Но опасность существует, и достаточно серьезная. Она коренится в весьма сильном влиянии ценностей уравнительности в массах трудящихся, в распространенности иждивенческих настроений… Это факт, что в массах еще сильны «застойные» настроения, и с этим фактом необходимо считаться»[113].
Однако такие настроения постепенно начинали расслаиваться: наряду с процессами поляризации шла и дифференциация настроений. Время показало, что они не были особенно опасными для инициаторов перестройки. Они не были, во-первых, действительно массовыми. Во-вторых же, они носили не активно-действенный, а пассивно-оборонительный характер. Достигнув максимума в действиях ГКЧП, они исчезли и возродились лишь спустя некоторое время, но уже как оппозиционные по отношению к ельцинскому режиму, причем далеко не как «реставрационные» настроения.
С социально-психологической точки зрения две основные настроенческие «волны» того времени — авангардистская, «притязательная», и консервативная, «дости-женческая», — были в принципе чреваты одним и тем же: реакцией, торможением, застоем. Их общий порок составляло отсутствие реализма, стремление опрокинуть сегодняшний день либо в тупиковое прошлое, либо в хаотично-анархическое будущее. И то и другое выглядело одинаково опасным. Необходимое будущее потенциально существовало в реалистических настроениях. Их основой было осознание взаимосвязи между притязаниями и реальностью, умение строить первые только на базе последних, развивая и то и другое в необходимой пропорции. К сожалению, такие настроения редко бывают массовыми — для этого они, должно быть, слишком рациональны. В психологии масс обычно торжествуют крайности.
К началу 1990-х гг. стало понятным, что в ходе перестройки идет борьба различных, прежде всего радикальных настроений. «Перелом» еще только предстоял. Однако, как уже говорилось, такому перелому обычно предшествует достаточно длительный процесс «брожения» массовых настроений. В ходе этого процесса под влиянием тех или иных отдельных акций одна волна как бы сменяет другую, за приливами следуют отливы. Собственно говоря, вся горбачевская перестройка и представляла собой такое «брожение». Однако и последующее развитие событий так и не принесло окончательного перелома в социально-психологическом плане.
Исторически же уже совершенно ясно, что на определенном этапе развития перестройки перед реалистическими силами общества встала проблема стабилизации массовых настроений. Решение этой проблемы стало определять цели политической, экономической и всех других реформ системы. В случае превалирования настроений пессимизма и апатии это должно было означать определенный подъем позитивного настроя посредством пропагандистских усилий — выявления и подчеркивания конкретных путей и уже имеющихся результатов реформ с ориентацией на удовлетворение притязаний людей. В случае авангардистских настроений — определенное их приземление, снижение притязаний, «растяжка во времени» возможностей их удовлетворения. При этом должно было продолжаться расшатывание консервативных, охранительных настроений, доведение до сознания людей понимания необходимости перемен и правильности избранного эволюционного пути. Однако эти рекомендации в ходе горбачевской перестройки соблюсти не удалось.
111
Абалкин Л. И. Доклад «Радикальная экономическая реформа — первоочередные и долговременные меры» на Всесоюзной научно-практической конференции по проблемам радикальной экономической реформы. Правда, 1989, 14 ноября.
112
Горбачев М. С. Наращивать интеллектуальный потенциал перестройки. // Правда, 1989, 8 января.
113
Гордон Л., Клопов Э. Рабочее движение: издержки и приобретения. // Правда, 1990, 18 января.