Узы крови

Глава 27

Стрелок заснул на диване, смотря телевизор, а когда проснулся, взглянул на часы, взял чемоданчик и бесшумно вышел из номера.

Пусть Римо спит. Бесконечные вопросы паренька будут только помехой. Тот уже и так порядком поднадоел со своей вечной трезвостью, дурацкой рисовой диетойиприпевом:

«Я-не-могу-объяснить-как-у-меня-получаетсято-что-я-делаю».

Покончив с заданием, стрелок уедет, а Римо Уильямса — к черту. Больно нужен! Пусть возвращается к своему китайцу.

Охранник у входа на автостоянку «Дайнакар индастриз», похоже, спал в своей будке. Стрелок планировал припарковаться неподалеку и как-нибудь пробраться на территорию, но спящий охранник — подарок небес, а дареному коню в зубы не смотрят. Он спокойно въехал в ворота и остановился невдалеке от главного здания.

Он вынул «беретту-олимпик» из кейса, сунул ее в кобуру под мышкой.

Приспособления, превращающие «беретту» в винтовку, он оставил в кейсе. Не понадобятся.

Он прошел огромным пустым складского типа помещением, посреди которого одиноко стоял «дайнакар». Тело его было напряжено, все внимание — на предстоящей задаче. Странно, что нет охраны. Может, это ловушка?

Однако он не замечал ничего опасного, так же, как не видел Римо, прятавшегося за спинкой кресла в машине, выскользнувшего из задней двери и следующего за ним по пятам.

Вообще говоря, спроси его кто, стрелок бы признался в своей растерянности.

До последних минут он считал, что нанял его один из президентов автокомпаний, которые были перечислены в списке. Однако что получается? Он убил Мэнгена, и не влезь чокнутый китаец, убил бы Ривелла. Значит, оставались Миллис и Лаваллет. Теперь, когда Миллис умер, остался один Лаваллет. И все было бы просто, кабы наниматель не позвонил и не велел сегодня убить и его тоже.

Так на кого ж он работает?

Вот получит последний гонорар, откроет рывком дверь «дайнакара» и выяснит, кто там сидит за рулем.

Ну ладно, это — потом. Сейчас главное — не вляпаться в западню.

На складе никого не было. В холле высокого управленческого корпуса, примыкающего с задней стороны к производственному, — тоже.

Стрелок приостановился, чтобы зажечь сигарету, и почему-то лицо Марии вдруг встало у него перед глазами. А он ведь не вспоминал о ней с тех самых пор, как к нему привязался этот Римо.

Он затянулся, потушил сигарету в пепельнице на чьем-то пустом столе и вошел в лифт, чтобы подняться наверх. Может, и западня. Если так, он к ней готов.

Чиун был тоже готов. Он сидел на коврике перед входом в кабинет Лаваллета.

Автомобильщику было приказано оставаться внутри, и тот ослушался приказа только один раз, когда вышел сказать, что поступил анонимный звонок, предупредивший, что киллер уже в дороге, чтобы его, Лаваллета, убить. — Он один? — поинтересовался Чиун.

— Не знаю. Этого мой информатор не сказал.

— Иди назад в кабинет.

— Он меня прикончит! — зашипел Лаваллет. — Полковник Сэвидж и его люди ушли. Я — живая мишень!

— Чтобы убить тебя, ему надо пройти мимо меня, — сказал Чиун. — В кабинет, быстро.

Он запихнул Лаваллета внутрь, закрыл за ним дверь и снова уселся на коврик, в ожидании глядя на лифт.

Наступал час расплаты.

Римо и сам не знал, зачем выслеживает отца, зачем прятался на заднем сиденье его машины. Увидев, что человек со шрамом входит в лифт, он нашел лестницу и, движимый побуждением невнятным, но неодолимым, решительно направился вверх.

Когда двери лифта распахнулись, стрелок принял боевую стойку: согнул колени и выставил вперед крепко зажатую в обеих руках «беретту». Ему казалось, он готов ко всему на свете. Однако открывшееся ему зрелище старый китаец, спокойно сидящий на ковре в центре приемной, — все-таки его удивило.

— Опять ты?!

Лицо Чиуна было — сама суровость.

— Где мой сын?

— Уж не о моем ли сыне ты говоришь? А ведь представь, он, похоже, уверен, что так и есть!

— А в чем уверен ты сам? — холодно спросил Чиун.

— В том, что он — чокнутый.

Чиун плавно поднялся с пола — будто вырос из него, как подсолнечник.

— Кто бы он ни был, Римо — сын Синанджу. Ты посмел оскорбить Синанджу.

Готовься к смерти.

Стрелок выскочил из кабины лифта, дважды выстрелив на ходу. Одна пуля ударила в дверь позади Чиуна, но того там уже не было. Каким-то образом китаеза оказался тремя футами левей. И мерещится это стрелку, или старик и впрямь уже стоит к нему ближе?

Он опять выстрелил — Чиун снова таинственным образом очутился совсем в другом месте, не сделав при этом ни единого видимого телодвижения. Это было похоже на волшебство: с физиономией мрачной и решительной старый китаец будто перелетал по комнате.

Теперь их разделяло футов двенадцать, не больше, и стрелок веером выпустил четыре пули. Однажды ведь он уже достал старика рикошетом. Какого черта это не удается ему сейчас?

Грохот и вспышки собственных выстрелов заставили стрелка моргнуть, и крошечной микросекунды, ушедшей на взмах ресниц. Мастеру Синанджу хватило, чтобы вновь переместиться. Открыв глаза, стрелок увидел, что находится в просторной приемной в полном одиночестве.

Из-за двери с табличкой «ЛАЙЛ ЛАВАЛЛЕТ, ПРЕЗИДЕНТ», придушенно спросили:

— Эй, там уже есть кто-нибудь мертвый? Я могу выйти? Э-эй!

Нет, ну это уж слишком. Куда ж он делся? Комната, конечно, большая, но спрятаться тут негде. Может, старик стал невидимым? Может, у него что-нибудь вроде шапки-невидимки? Стрелок решил ретироваться и начал было пятиться назад к лифту, но далеко не продвинулся, застыл, будто его пригвоздило.

Правую руку, в которой он держал «беретту», охватило адским огнем. Он завизжал. Пистолет со стуком упал на пол. С правой рукой происходило что-то невыносимо ужасное!

Прижимая ее к себе, он рухнул на колени и уголком залитого слезами глаза заметил, что Мастер Синанджу выходит из лифта.

— Как?! — с трудом вымолвил он.

— В догадках можешь истратить вечность, — ледяным тоном ответствовал Чиун. Его взгляд наводил ужас. — Теперь будешь отвечать на мои вопросы.

Чиун опустился на колени рядом со скрюченным стрелком и коснулся точки на внутренней стороне его левой кисти.