Страница 20 из 120
После Вашей "Печоры" прочитал "Жизнь Чезаре Борджиа" Рафаэля Сабатини. (О Борджиа впервые узнал из "Печоры".) Так вот в предисловии переводчик А. Случевский пишет: "…читающая публика почувствовала вкус к защите памяти Борджиа. Образ Чезаре Борджиа не становится отталкивающим, даже если без спора признать за ним все злодеяния, в которых его обвиняли враги". А Сабатини в качестве эпиграфа помещает латинское "Пороки эпохи, а не человека". Молодцы латиняне, для нашей нынешней власти очень "удобная религия". Но они вряд ли читали Сабатини.
Интересно, что напишут нынешние историки об уважаемом в 1991 году Борисе Николаевиче? Воистину "весь мир – театр…"»
8. Два полюса социализации
Социализация может быть насильственной и добровольной. Она может быть порождена страхом, безразличием или радостью. Поразительна мысль Бердяева – в социализации всегда сталкивается образ Бога и образ механизма. Богочеловечество и машиночеловечество – два полюса. И трагизм педагогической технологии состоит в том, что та же радость, та же свобода и раскованность могут при определенных обстоятельствах привести к скрытой авторитарности, к конформизму самого худшего толка. Игра как сильнейшее динамическое средство может привести к бездумности, к жесточайшему отчуждению личности от самой себя, от богочеловеческих устремлений.
Я рассказывал детям сказки, где раскрывал им свою собственную судьбу, схожую по лишениям с их детскими судьбами. Рано осиротевшие, познавшие холод чердаков и подвалов, гнусность воровства и избиений, остриженные наголо, в огромных спальных комнатах длинными зимними вечерами они входили в мою прошлую жизнь, в жизнь мальчика, у которого не было ни дома, ни отца, ни еды, ни теплой одежды. И каким образом в сердце его вспыхнуло страстное желание чего-то добиться в жизни, каким образом пришло на ум за один год закончить три класса и поступить в университет – это было для меня загадкой, и эту тайну я раскрывал им, и она соединялась с игрой, которая завтра захватит детей своим веселым задором, а я уже в игровой форме с новой силой буду убеждать:
– Нет такой силы в мире, которая могла бы победить истинную великую любовь человека к людям, к своим потенциальным возможностям… Каждый может достигать того, чего захочет… – и следовали рассказы о десятилетнем Пушкине («великим быть желаю»), об Эдисоне, Менделееве, Горьком, Лермонтове и многих других. И лейтмотив: «Раз другие смогли, значит, и я смогу…»
9. Сильная личность есть выраженный характер
Снова я пишу философские диктанты не только с Максимом, но и с другими детьми:
– Характер есть победа духовного начала в человеке. Характер есть овладение собой, победа над рабством в самом себе, которая делает возможным и победу над рабством во внешнем мире. Характер – это независимость, это обретенная форма свободы. Дух создает форму личности, характер – человека. Без этого синтеза духа и характера личность распадается на части, душа теряет свою целостность. Сила духа есть сила характера, сила личности… Личность связана с аскезой, то есть с духовными упражнениями, с концентрацией внутренних сил. Тот, кто способен на аскезу во имя духовно-творческих достижений, тот вырабатывает и волю, и сильный характер…
После этого диктанта мы долго беседовали и пришли к необходимости провести дни САМОИСПЫТАНИЯ. Я рассказывал, как боярыня Морозова по несколько дней не брала в рот ни росинки, ни крошки хлебной: «Жаждой, голодом и поклонами тело свое умучаю…» Максиму понравился образ боярыни. Он написал ее портрет. Наметил для себя аскетическую подвижническую программу.
– Аскеза есть борьба личности против рабства, и только в этом смысле она допустима. Она не есть покорность и послушание. Истинная аскеза есть начало героического в человеке.
Мы говорим о героях, то есть о великих людях, составляющих, по выражению Томаса Карлейля, «душу мировой истории». «Не много ведь людей нужно, чтобы изменить лик Отечества. Какая-нибудь тысяча», – говорил Достоевский.
Сегодня как никогда нужна эта тысяча, ибо кризис страны – это кризис, связанный с отсутствием бескорыстных героических начал в людях.
10. Личности нет без способности к страданию и тоске по совершенству
Это неожиданный поворот. Но не для Максима. И раньше до выхода книги Бердяева «Царство духа и царство кесаря» тоску под влиянием религиозных мыслителей считали греховным свойством души человека. Тоска, по Далю, это стеснение духа, томление души, мучительная грусть, боязнь, скука, горе. Тоска злая на сердце залегла. Хлеба ни куска – везде тоска!
Совсем по-иному смотрит на это душевное свойство Николай Александрович Бердяев. И я говорю об этом Максиму:
– Тоска обличает высшую природу человека, она устремлена вверх. Личность в путях своего возрастания переживает это состояние. В тоске есть что-то трансцендентное в двойном смысле. Острая тоска возможна в самые счастливые минуты. Личность не может примириться с обыденностью, отсюда тоска по совершенству. Развитие личности не может не сопровождаться тоской. Тоска – это готовность к прыжку через бездну, готовность к катастрофам и страданиям. Героизм личности всегда связан с готовностью переносить любые страдания. Переносить трагические противоречия.
– Теперь мне легче будет переносить одиночество, – говорит Максим. – Я буду ждать: за тоской всегда идет другой, светлый край бездны.
11. Нет личности без страсти
Увлеченные богоискательством, многие наши педагоги-энтузиасты в настоящее время под влиянием православия, в частности, проповедуют необходимость избавления от страстей. Помню мой долгий спор на эту тему с замечательным нашим философом Генрихом Батищевым. Он говорил: «Надо преодолевать страсти». Многие считают, что любовь ничего общего не имеет со страстями человеческими. Бердяев мыслит по-другому.
– Личности нет без страсти, как нет без страсти Гения. Нет и любви без страсти. Проблема личности связана с проблемой гениальности. Гениальность не следует отождествлять с гением. Гениальность есть целостная природа человека, ее интуитивно-творческое отношение к жизни. Гений же есть соединение этой природы с особенным даром. Гениальность потенциально присуща личности, хотя бы она и не была гением. Образ Божий в человеке гениален, но эта гениальность может быть закрыта…
– Как это? – спрашивает Максим.
– В последние годы я провел в разных регионах страны опросы среди учащихся и педагогов. На вопрос: «Были ли у вас проблески гениальности?» – девяносто восемь процентов ответили утвердительно. А на вопрос: «Стремитесь ли вы вновь вызвать эти проблески?» – большинство ответили: «Нет» То есть гениальность как свойство личности оказалась невостребованной. В наших душах живет низкая самооценка, заниженность наших возможностей. Гениальность присуща каждому, поскольку Бог в каждом. Надо лишь дать простор для выхода потенциальных данных – эстетических, технических, нравственных, бытовых и т. д.
– Для этого нужна сильная целеустремленность?
– Именно. Нужна страсть, которая захватит личность полностью. Она возникает, когда человек ставит перед собой сверхзадачи. Пагубные страсти ведут к гибели личности. Страстная любовь к людям, к творчеству, к самораскрытию приводит к нравственным победам, к торжеству Добра и Красоты в человеке.
12. Личность есть гражданин царства Божьего, а не царства кесаря
– Социализируется индивид, а не личность. Личность в человеке не может быть социализирована. Социализация человека лишь частична и не распространяется на всю глубину личности. Личность не может быть поставлена под знаком общего блага. Общее благо нередко прикрывает многие тирании и рабства. Примат личности в человеке трагичен, потому что требования того же государства, партии или коллектива порой противоречат великим законам Любви и Свободы. Личность формируется через столкновение со злом, через острое сознание греха и вины. Тебе это понятно или это очень сложно? – спросил я Максима.