Страница 77 из 84
Они сидели тихо, Гомер - ссутулив массивные плечи, с мягкой улыбкой на лице, Тод - нахмурясь и крепко прижавшись спиной к пальме. В доме играл приемник, и его рев разносился по улице.
Они долго сидели, не разговаривая. Несколько раз Гомер порывался что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни слова. Тод не пожелал помочь ему вопросом.
Гомер убрал руки с колен, где они играли в «кто выше», и спрятал их под мышки. Пожив там немного, они съехали под ягодицы. Минутой позже они снова очутились на коленях. Правая рука с хрустом вытягивала фаланги левой, потом левая отплатила ей той же монетой. Обе как будто успокоились - но ненадолго. Они снова начали «кто выше» и проиграли весь спектакль, закончившийся, как и прежде, манипуляцией с суставами. Гомер пошел по третьему кругу, но, поймав взгляд Тода, остановился и зажал руки между коленями.
Это был самый замысловатый тик, какой доводилось видеть Тоду. Особенно ужасной была его отточенность. Это была не пантомима, как он сперва подумал, а ручной балет.
Увидев, что руки снова выползают на волю, Тод взорвался:
- Бога ради!
Руки рвались на свободу, но Гомер прихлопнул их коленями и не выпускал.
- Извините, - сказал он.
- Ничего.
- Я не могу удержаться, Тод. Я должен сделать это три раза.
- Мне - что? Валяйте.
Он отвернулся.
Фей запела; ее голос лился на улицу.
Без дури небо мне коптить - не расчет,
Счастья жизнь отпускает - баш на баш.
Запалить бы раз метровый косячок,
Затянуться, затянуться - и шабаш.
Она исполняла мелодию не в обычной своей свинговой манере, а траурно, с подвываниями, как погребальную песнь. В конце каждого куплета она еще поддавала грусти.
С охнарём усядусь, мне кум - король,
Закурю, и все мне - трын-трава.
С фонарем по свету счастья искать уволь,
Оно в руках - затянись раза два.
- Она очень красиво поет, - сказал Гомер.
- Она напилась.
- Я не знаю, что делать, Тод, - пожаловался Гомер. - Последнее время она пьет ужасно. Все этот Эрл. Мы очень весело жили, пока его не было. Но с тех пор как он тут осел, всякое веселье кончилось.
- А почему вы его не выгоните?
- Я думал насчет того, что вы мне сказали насчет лицензии на содержание кур.
Тод догадался, чего он хочет.
- Я завтра сообщу о них в отдел здравоохранения.
Гомер поблагодарил и начал настойчиво и дотошно объяснять, почему он не может сделать этого сам.
- Но так вы избавитесь только от мексиканца. Эрла вам придется выгнать самому.
- Может быть, он уйдет с другом?
Тод понимал, что Гомер умоляет не отнимать у него надежду, но не сжалился.
- Исключено. Вам придется его выгнать.
Гомер принял это с доброй, мужественной улыбкой.
- Может быть…
- Скажите, чтобы Фей это сделала.
- Что вы, не могу.
- Почему, черт подери? Это ваш дом.
- Тодди, не сердитесь на меня.
- Ладно, Гоми, я на вас не сержусь.
Из открытого окна доносился голос Фей:
…и сухо стало в глотке,
И ты как в лодке -
поплыл, поплыл…
Остальные подхватили последнее слово.
- Тодди, - начал Гомер, - если…
- Перестаньте звать меня Тодди, ради Христа!
Гомер не понял. Он взял Тода за руку.
- Я ведь просто так. У нас дома все зовут друг…
Тод не мог вынести его трепетных сигналов нежности. Он грубо вырвал руку.
- Нет, правда, Тодди…
- Она б…!
Он услышал, как замычал Гомер и как скрипнули его колени, когда он стал подниматься на ноги.
Из открытого окна вырывался голос Фей - пронзительные причитания, перерываемые хриплыми вздохами:
Дурь, дурь, дурь, - если есть дурь,
Не ходи такой угрюмый,
Задвигайся и не думай
Ни о крыше, ни о хлебе,
И торчи, как солнце в небе,
Лоб заботами не хмурь…
[66]
23
Когда Тод вернулся в дом, Эрл, Клод и Эйб Кьюсик стояли рядышком и смотрели, как Фей танцует с Мигелем. Они танцевали медленное танго под патефон. Мексиканец крепко прижимал ее к себе, просунув одну ногу между ее ногами, и, плавно раскачиваясь, они выписывали длинные спирали, обламывавшиеся на вершине каждого витка, когда он припадал на колено. Все пуговицы ее пижамы были расстегнуты, и его рука обнимала ее талию под одеждой.
Тод задержался в дверях, глядя на пару, потом подошел к столику, где стояла бутылка виски. Он налил себе четверть стакана, выплеснул в рот, налил еще. Со стаканом в руке он подошел к Клоду и остальным. Они не обратили на него внимания; их головы только поворачивались вслед за танцорами, как у зрителей на теннисном матче.
- Гомера не видели? - спросил он, тронув Клода за плечо.
Клод не обернулся; обернулся карлик. Он проговорил как под
гипнозом:
- Какая баба! Какая баба!
Тод оставил их и пошел искать Гомера. На кухне его не было, и он решил заглянуть в спальни. Одна была заперта. Он тихо постучался, выждал, постучался снова. Ответа не было, но ему послышалось какое-то движение. Он заглянул в замочную скважину. В комнате была кромешная тьма.
- Гомер, - позвал он вполголоса.
Он услышал скрип кровати, потом Гомер отозвался:
- Кто там?
- Это я - Тодди.
Уменьшительное имя он употребил совершенно серьезно.
- Уходите, пожалуйста, - сказал Гомер.
- Пустите меня на минуту. Я хочу вам объяснить.
- Нет, - сказал Гомер, - уходите, пожалуйста.
Тод вернулся в гостиную. Танго на патефоне сменилось фокстротом, и с Фей танцевал Эрл. Он держал ее по-медвежьи, обеими руками за плечи, и они мотались по всей комнате, налетая на мебель и стены. Фей, закинув голову, дико хохотала. У Эрла глаза были зажмурены.
Мигель и Клод тоже хохотали - в отличие от карлика. Эйб стоял, стиснув кулаки и выпятив подбородок. Когда ему стало совсем невтерпеж, он побежал за парой, чтобы разбить ее. Он схватил Эрла сзади за брюки.
- Дай мне, - рявкнул он.
Эрл нагнул голову и посмотрел на карлика через плечо.
- Пусти! Пусти, говорю!
Фей с Эрлом остановились, не выпуская друг друга из объятий. Когда карлик нагнул по-козлиному голову и попытался протиснуться между ними, она опустила руку и дернула его за нос.
- Дай потанцевать, - заорал он.
Они двинулись было дальше, но карлик их не пустил. Он просунул между ними руки и отчаянно старался растащить их. Когда это не получилось, он сильно лягнул Эрла в голень. Эрл ответил тем же, заехав ему сапогом в живот, и лилипут опрокинулся на спину. Все засмеялись.
Карлик с трудом поднялся на ноги и пригнул голову, как маленький таран. Как только Фей и Эрл снова начали танцевать, он бросился между ног Эрла и сунул вверх обе руки. Эрл закричал от боли и попытался достать карлика. Потом вскрикнул еще раз, застонал и начал оседать, раздирая в падении шелковую пижаму Фей.
Мигель схватил Эйба за глотку. Тот разжал руки, и Эрл свалился на пол. Мексиканец поднял карлика в воздух, перехватил за щиколотки и шваркнул об стену, как кролика о дерево. Он снова размахнулся карликом, чтобы ударить еще раз, но Тод поймал его за руку. Тут же Клод вцепился в Эйба, и вдвоем они отняли его у мексиканца.