Страница 12 из 84
– А ты почему не смылся?
– Я не боюсь пьяной рыбы.
– А что это такое?
Парнишка спохватился. На бледные щеки вдруг лег налет нездорового румянца, глаза совсем разъехались.
– Сами узнаете.
– Ну ладно. Свободен. Бар «Креветка» – это далеко от отеля?
– Совсем нет.
– Надеюсь, веселенькое местечко?
– Кому как. – Мальчишка оказался неисправимым.
Когда-то бар «Креветка» принадлежал старому Флаю. Сюда приходили выпить, пошуметь, попробовать морскую рыбу, от души поесть устриц, погонять бильярдные шары. Мальчишкой мне не раз случалось заглядывать в «Креветку», хотя старый Флай мальчишек недолюбливал. Но меня посылал отец, я не мог отказаться от похода в опасный бар, и это всегда было как самое настоящее, сулившее неизвестно что приключение. Ведь, отпуская устриц, старый Флай мог крепко держать тебя за ухо.
Жив ли старик? Я не боялся, что он меня опознает (слишком много с тех пор прошло лет), но могли сохраниться гонявшие по пляжу ровесники…
7
Бар я разыскал сразу, хотя все старые постройки здесь давно снесли.
Свободных мест в заведении оказалось больше, чем того требовала хорошая репутация, но я этому не удивился. А вот ребята, обслуживающие бар, меня удивили – все были мрачными, как смерть, и, кажется, под градусом.
Веселенькое местечко, подумал я, усаживаясь за стойкой. Человек пять-шесть еще сидели за столиками, двое расположились рядом. Длинный, тощий старик, даже на вид запущенный, загаженный, сидел за стойкой на бочке. Время от времени он надсадно откашливался. Что-то знакомое послышалось мне в кашле. Я наклонился к застывшему над только что опорожненным стаканом соседу:
– Кто это?
Парень безо всякого интереса ответил:
– Старый Флай. Хозяин заведения.
Но я уже узнал Флая. Время здорово обработало его – голая голова, обесцвеченная борода, погасшие глаза. Время простегало морщинами щеки, лоб, шею.
– У него еще мозги не в порядке, – добавил сосед.
– Что так?
– Все, кто мог, побросали свои заведения и смылись куда подальше. А старик держится за «Креветку». Его уже раза три поджигали, он нанял охрану и тратит на свое заведение больше, чем с него имеет.
Старый Флай, откашлявшись, повернул голову.
Вряд ли он нас слышал, но ощущать взгляд его бесцветных бессмысленных глаз было неприятно.
– Он уже давно никому не верит, – неодобрительно хмыкнул мой сосед. Видно было, что над Флаем здесь привыкли посмеиваться. – Старик, поговори с нами.
Флай медленно покачал головой. В его пустых глазах зажглись огоньки понимания.
– Неужели что-нибудь вспомнил? – удивился мой сосед.
Старый Флай шевельнул губами.
Я больше угадал, чем услышал:
– Океан…
Ничего к этому не добавив, он зашелся в новом приступе кашля.
– Послушайте, – сказал я Флаю. – Жрать хочется. Что можно заказать?
– Придурки, – заявил он неожиданно громко. – Если вы приперлись пожрать, то это не ко мне, а к Коннеру. Ко мне приходят закусывать.
Старый сукин сын! – восхитился я. Меня он, конечно, узнать не может, но энергию растерял не всю.
– А вон доктор Фул, – толкнул меня локтем сосед. – Знаешь его? Он каждый день здесь накачивается.
Я оглянулся. Невысокий человек в легком сером костюме поднялся из-за столика и, покачнувшись, двинулся к двери. Когда он поднял голову, я успел увидеть огромные, пронзительные, как у святого, глаза. Это меня рассмешило: святой в Итаке! Но глаза у него были пронзительные…
Доктор Фул. Я сразу вспомнил прокрученную шефом запись.
«…Ничего утешительного. К тому же он много пьет. Его состояние внушает нам тревогу. Через его руки проходят все анализы, даже те, что заставили нас выставить дополнительные посты».
Все анализы – эти слова я запомнил…
Дверь бара с грохотом распахнулась.
Брэд Хоукс отмечал прибытие в Итаку.
Не знаю, где он собрал такую странную компанию: люди примерно его возраста, в приличных на вид костюмах, но встрепанные, с болтающимися галстуками, с багровыми лицами; их голоса до потолка заполнили бар.
Я не хотел веселиться с Хоуксом. Пользуясь тем, что он сразу шумно повалился на стул, требуя бармена, я отступил за стойку, к узким дверям, которые когда-то служили черным ходом в бильярдную. И не ошибся: там и стояли столы под зеленым пыльным сукном, валялись раскрошенные мелки. И услышал:
– Дай ему еще раз!
Человек, которого били, не отличался крепким сложением, сознание, по крайней мере, он уже потерял. Один из экзекуторов держал его за руки, заломленные за спину, а другой, небольшого роста, узкий в бедрах, но широкоплечий, спортивный, не торопясь, с чувством бил жертву в живот тупым носком тяжелого кожаного ботинка. Они занимались этим столь сосредоточенно, что не заметили меня. Но третий сразу меня увидел – Габер. И, тряхнув крупными локонами, сказал:
– Прекрати, Дон. У нас гости.
– Гости? Хочешь сказать, гость… – уточнил низкорослый, поворачиваясь ко мне, и ухмыльнулся: – Сам выйдешь или помочь?
– Сам выйду, – ответил я миролюбиво. – Кажется, ваш приятель свое уже получил, могу добросить до дому.
Ни в какой другой ситуации я не полез бы в чужую ссору, но люди Габера калечили доктора Фула. «Через его руки проходят все анализы, даже те, что заставили нас выставить дополнительные посты…» Ради доктора Фула стоило рискнуть.
Низкорослый спортивный экзекутор думал, впрочем, иначе. Он не торопясь подошел ко мне и сгреб за рубашку. Наверное, он был упрямым, я знаю такие ухмылки, поэтому, не желая испытывать судьбу, я сразу рубанул его ребром ладони по горлу. Он, хрипя, упал на пол.
– Ваш приятель свое уже получил, – повторил я. – Почему бы вам не оставить его в покое?
Прозвучало двусмысленно, поскольку могло относиться и к низкорослому, и к доктору Фулу.
Это развеселило Габера.
– Ты прав, он свое получил. Забирай и катись из «Креветки».
Прислонясь спиной к стене, он с удовольствием наблюдал, как я волоку избитого доктора к выходу.
В машине доктор Фул очнулся.
– Где вы живете? – спросил я.
– Святая площадь… – с трудом выдавил он. – Клиника…
– Гаррис, – окликнул меня с порога Габер. – Когда это чучело придет в себя, – понятно, он имел в виду доктора Фула, – напомните ему, что он сам полез в драку. С ним такое бывает.
Глаза Габера смеялись. Я кивнул.
– Всё слышали?.. – спросил я доктора Фула, когда мы отъехали по меньшей мере на квартал. – Вы, оказывается, неспокойный человек.
Он застонал.
8
Утром в местной газете (ее подсовывали мне под дверь, видимо, ее доставка входила в оплату номера) я прочел о драке, случившейся вчера вечером в бильярдной бара «Креветка». Автор заметки негодовал: такое происходит не в первый раз, бар старого Флая – бесчестное место. Это не я придумал, так было сказано – бесчестное место. Автор заметки настаивал: Итака – не из тех городов, где можно мириться с подобными очагами насилия, давно пора заняться указанным заведением Флая. Сегодня там избили уважаемого доктора Фула, а завтра изобьют главного санитарного инспектора! Колонисты – известно! Они способны и не на такое!
Насчет колонистов я ничего не понял, но это меня насторожило.
История могла обойтись мне дорого, ведь доктора Фула били люди Габера, то есть те же самые сотрудники санитарной инспекции. Вот почему утром я постарался улыбнуться и широко, и виновато. К счастью, Габер понял меня.
– Забудь, – тряхнул он длинными локонами. – Ты вел себя по-мужски.
– Нет, я вел себя неправильно, – настаивал я. – Правда, я еще не знаю местных правил.
– Да ладно, – ухмыльнулся Габер. – Драку ведь начал доктор. Ты сам это видел.
– Нет, не видел, – замотал я головой. Я вовсе не стремился во всем поддакивать Габеру. И выступать свидетелем с его стороны мне не улыбалось.
В тот же день меня вызвали к санитарному инспектору Сейджу.