Кровь Драконов (ЛП)

Битва между Балипером и Кало была короткой, они стояли на расстоянии друг от друга, фыркали и хорохорились. Спит развлекался насмешками, на безопасном расстоянии от самых крупных самцов, он бесцельно плевался кислотой в то время как хранители уворачивались, выкрикивая предупреждения друг другу. Синтара заметила, что Элис наблюдает за ней, глаза женщины были большими и встревоженными. Когда она посмотрела на нее, та подняла руки, чтобы защитить лицо. Это лишь разозлило Синтару. Она направила свою ярость на Меркора.

— Не угрожай мне, дракон.

Он спокойно повернул голову. Его крылья все еще были наполовину раскрыты, готовые к резкому удару, если она даст ему повод. Он говорил тихо, только в ее сознании. Не угроза, Синтара. Обещание.

Когда он сложил крылья, до нее снова донесся его запах. она знала, что в ответ ее чешуя налилась цветом, неконтролируемая биологическая реакция королевы в период течки. Его черные глаза сверкали интересом.

Она поднялась на задние лапы и отвернулась от него. Взмыв в небо она протрубила: — Я буду охотиться там, где окажусь. Я ничего не должна тебе. Она размеренно била крыльями, поднимаясь все выше над ними всеми.

В отдалении пронзительно и насмешливо трубила Фенте.

— Тимара!

Услышав приветствие Татса она медленно повернулась. Ее живот напрягся. Она избегала этого разговора. Впервые вернувшись из Кельсингры она увидела в глазах Татса, что он знает о том, что произошло между ней и Рапскалем. Она не ощущала необходимости или желания обсуждать это с ним. С того дня она не то чтобы полностью избегала его, но постоянно пресекала его попытки застать ее в одиночестве. Это было почти так же сложно, как и избегать свиданий наедине с Рапскалем. Татс действовал более тонко, пытаясь подловить ее. Рапскаль же, после возвращения из Кельсингры, тем же вечером заявился на порог ее хижины и со слишком уж многозначительной улыбкой спросил не хочет ли она отправиться на вечернюю прогулку.

Он пришел к двери небольшой хижины, которую она делила с Сильве и формально, с Джерд. Они стали жить втроем почти сразу после того как хранители поселились в деревне. Тимара не могла вспомнить, чтобы это как-то обсуждалось, просто это показалось логичным, что всего три хранителя женского пола разделят жилище.

Харрикан помог им выбрать, которое из полуразрушенных строений назвать своим и потратил не менее нескольких дней, чтобы помочь им сделать его пригодным для жилья. Благодаря Харрикану, камин теперь вытягивал дым из дома, крыша протекала только когда ветер был слишком сильным, а на окнах были ставни. Обстановка была бедной и грубой, но это можно было сказать о любом доме хранителей. От Карсона они получили грубо выделанные оленьи шкуры натянутые на рамы из шестов в качестве кроватей и корявые деревянные приборы для еды. Тимара была одним из лучших охотников, так что у них всегда было мясо, как для еды, так и для обмена с другими хранителями. Тимаре нравилось проводить вечера с Сильве и еще больше ей нравилось, когда к ним заходил кто-то еще из хранителей, чтобы разделить тепло очага и поболтать. Поначалу Татс был частым гостем у них, как и Рапскаль.

Джерд провела там несколько ночей, а теперь время от времени возвращалась, чтобы найти что-то среди своих вещей или разделить с ними трапезу, во время которой всегда жаловалась на того мужчину с которым на данный момент водила компанию. Несмотря на свою неприязнь к Джерд, Тимара не могла отрицать странного обаяния обличительных речей про ее любовников. Она была шокирована спонтанной сексуальностью Джерд и ее темпераментом, тем как она вплетала в разговор интимные подробности и тем как часто она бросала одного хранителя ради другого.

Она прошлась по нескольким хранителям уже не по одному разу. В их маленьком сообществе не было секретом, что Бокстер безнадежно влюблен в нее. Казалось, его единственного она отвергала. Нортель по прихоти ее сердца, становился ее любовником как минимум трижды, а медноглазый Кейс отличился тем, что буквально вышвырнул ее из собственного дома и из постели. Она казалась равно озадаченной и разозленной тем, что это он положил конец их связи. Тимара подозревала, что Кейс был предан своему кузену Бокстеру и не хотел разбивать его сердце.

Но в тот, первый, после их с Рапскалем возвращения из Кельсингры вечер, Джерд конечно же была дома и не скупилась на едкие комментарии. Она позаботилась о том, чтобы напомнить Тимаре, что когда-то он был ее любовником, пусть и недолго, как, кстати и Татс. Ее присутствие не делало более легкой задачу, мягко объяснить Рапскалю, что она не хочет идти с ним гулять в этот вечер. Ничуть не легче было отказать ему на следующий вечер и на следующий после него. Когда же она сказала ему, что сомневается в правильности своего поступка, и что ее страх зачать ребенка сильнее ее желания по отношению к нему, Рапскаль удивил ее серьезно кивнув.

— Это проблема. Я возьму это на себя и выясню, как Элдерлинги предотвращали беременность, когда я все разузнаю, я расскажу тебе. И после этого, мы сможем наслаждаться друг другом без страха. — Он сказал это, пока они рука об руку прогуливались по берегу реки всего несколько вечеров назад. Она рассмеялась, как всегда очарованная и взволнованная его ребяческой прямотой в отношении совсем недетских проблем.

— Ты так легко отбрасываешь все правила на которых мы росли? — Спросила она его.

— Эти правила нас больше не касаются. если бы ты вернулась в Кельсингру со мной и провела еще немного времени у камней памяти, ты поняла бы это.

— Будь осторожен с камнями памяти. — Предостерегла она его.

Это было еще одно правило из тех, с которыми они выросли. Все дети Дождевых Чащоб знали, что опасно развлекаться заключенными в камнях воспоминаниями. Многие юнцы были потеряны, утонув в воспоминаниях о других временах. Рапскаль отмахнулся от ее беспокойства.

— Я говорил тебе. Я использую камни и воспоминания содержащиеся в них по назначению. Некоторые из них, как я теперь понимаю, были уличными украшениями. Другие, особенно расположенные в стенах домов — личные воспоминания, вроде дневников. Еще есть поэзия, часто она скрыта в статуях как и история. Но должно быть место, где Элдерлинги хранили свою магию и лекарства, и когда я найду это место, я думаю, что найду там то, что нам нужно. Тебя это устраивает?

— Вроде того. — Она решила, что необязательно говорить ему прямо сейчас, что она не уверена, что пустит его в свою постель, даже если будет знать, что это безопасно. Она не была уверена, что сможет объяснить свои сомнения. Как можно объяснить то, чего она сама не понимает. Проще не заговаривать об этом.

И так же проще не обсуждать Рапскаля с Татсом. Она повернулась к нему с полуулыбкой и оправданием. — Я отправляюсь на охоту. Карсон отправил меня сегодня на Уиллоу Ридж.

— Я тоже, — просто ответил Татс. — Карсон хочет чтобы мы охотились парами для безопасности. Не только из-за пардов Элис. Меньше шансов, что мы распугаем добычу друг-друга.

Она молча кивнула. Рано или поздно это должно было случиться. С тех пор как хранители собирались чтобы обсудить, как лучше побудить драконов к полетам, Карсон высказал несколько новых идей. Разделение охотничей территории для того, чтобы избежать конфликтов и охота с партнером, ради безопасности были из их числа. Сегодня кто-то из хранителей будет охотиться на Лонг Веллей, другие на Хай Шор, а кто-то будет рыбачить. Гряда Уиллоу Ридж тянулась вдоль реки и как видно из названия, почти полностью заросла ивами. Это была отличная местность, чтобы выслеживать оленей и Карсон оставил ее для лучших охотников с луками.

Ее оружие было здесь и Оружие Татса тоже. Не было причины откладывать поход. После утреннего конфликта, Тимара хотела сбежать. Хоть Синтара и не обратила на нее внимания, возможно даже и не видела ее, наблюдавшую со стороны реки, Тимара чувствовала стыд за своего дракона. Ей не хотелось находиться в компании других хранителей и не хотелось слышать то, что они могли говорить о ее капризной королеве. А хуже всего было то, что она пыталась найти оправдания Синтариной заносчивости и злобе. Ей хотелось защитить своего дракона. Синтаре почти совсем не было до нее дела. Тимара знала об этом. Почти каждый раз когда ей казалось, что удалось отделить свои чувства от синей королевы, каждый раз, когда она решала что не станет больше заботиться о своем драконе, Синтаре удавалось пробудить ее эмоции. Сегодня это был стыд.