Тяжелый рок

Уоррен Мерфи, Ричард Сапир

Тяжелый рок

Глава первая

Накануне того дня, когда его тело, пролетев с ускорением тридцать два фута в секунду в квадрате, врезалось в денверский тротуар, Уильям Блэйк вспылил. Случилось это в управлении ФБР в Лос-Анджелесе.

Дело было не в том, что окружной инспектор снова дал ему задание, из-за которого, вероятно, неделями не придется бывать дома. И не в том, что специальному агенту Блэйку второй год подряд не удастся провести отпуск вместе с семьей. А в том, что инспектор был слишком каким-то… ну, чересчур назидательным, что ли.

– И какого черта Вашингтон поднял такой переполох? – спросил Блэйк, имея в виду место, где принимаются решения. – Я уже семь раз успешно справлялся с подобными заданиями. В этом я, пожалуй, превзошел всех в Бюро.

– Поэтому вас и назначили старшим, – заметил инспектор Уоткинс.

– Да, а вы мне разжевываете, где ее содержать, кого поставить ночью дежурить, чем ее кормить и кто будет готовить.

– Я просто оговариваю с вами детали. Одна голова хорошо, а две – лучше.

– Только не в том случае, если вторая – ваша.

– Я пропущу это мимо ушей, Блэйк.

– Нет, я хочу, чтобы вы это запомнили! Я хочу, чтобы вы написали об этом в своем рапорте. Я хочу, чтобы вы отметили, что даете советы тому, к кому Вашингтон неизменно обращается, когда нужно взять кого-то под опеку. Я хочу, чтобы они знали об этом.

Блэйк поправил галстук. Он почувствовал, как запылала его шея. Может, это сказывается накопившаяся к лету усталость, которую он рассчитывал развеять, уехав на две недельки на природу? Возможно. Однако почему Вашингтон поднимает такой шум вокруг банальной охраны свидетеля? Какая-то девятнадцатилетняя девчонка, дочь состоятельного дельца, вдруг возненавидела папашу и решила дать показания по поводу его крупных махинаций с поставками зерна русским. Ну и что? Самое худшее – она передумает, не более того. И уж никто не собирается ее убивать.

– Я обязан вас предупредить, Билл: на жизнь этой девушки открыт самый крупный в истории контракт, – понизив голос, сказал Уоткинс.

– Что? – переспросил Блэйк, нахмурив брови и широко раскрыв ясные голубые глаза.

– Похоже, что она стала объектом самого крупного в истории открытого контракта.

– Значит, я не ослышался, – сказал Блэйк. – Открытый контракт, говорите?

– Крупнейший открытый…

– Да слышал я. Слышал. Слышал!

На гладком лице сорокалетнего Блэйка неожиданно обозначились морщинки, и он, не выдержав, рассмеялся.

– Открытый контракт! – повторил он, тряся головой, и снова захохотал. – Со времен Д. Эдгара все идет кувырком. Да вы что? Уж кому, как не вам, знать в этом толк.

– Это не шутка, Билл.

– Шутка – не шутка, тысяча долларов – сто тысяч долларов. Открытый контракт. Да купите ей билет на самолет, дайте другое имя, назовите день, когда она должна давать показания, и отпустите меня в отпуск!

– У нас есть основания полагать, что это открытый контракт на сумму миллион долларов. Один миллион долларов.

– А почему не десять миллионов? Не сто миллионов?

– Перестаньте валять дурака, Блэйк.

– А я и не валяю. Открытый контракт не опаснее насморка. Это миф, придуманный газетчиками. Вы когда-нибудь слышали, чтобы открытый контракт был осуществлен? Кто будет его выполнять?

– Высшее руководство официально сообщило мне, что такой контракт существует, и кое-кто уже собирается за него взяться.

– Минер Уоткинс, сэр. Насколько мне известно, открытый контракт отличается от обычного тем, что выполнить его и получить за это деньги может любой желающий. Однако есть маленькое «но»: никто не пойдет на убийство лишь в надежде на то, что неизвестный заказчик сдержит слово и расплатится. Пока убийца, по крайней мере, не встретится с тем, кто заинтересован в его услугах, он не станет просто так, походя, кончать людей. Что, интересно, он будет делать, если ему не заплатят? Воскресит свою жертву? Короче говоря – и поставим на этом точку – открытый контракт, сэр, есть нечто несуществующее.

– Но ведь Вилли Моретти был убит в Нью-Джерси именно по открытому контракту.

– Нет, сэр. Если вы хорошенько вспомните, то его убили по приказу, исходившему от всех пяти «семей» мафии Нью-Йорка. Дальше. Джо Валачи тоже был, говорят, объектом открытого контракта. Однако он пережил Дженовезе, который якобы и обещал исполнителю сто тысяч долларов, если мне не изменяет память. Дженовезе надо было пообещать миллион. Хотя это ничего бы не изменило.

Инспектор Уоткинс посмотрел на агента Блэйка и вновь опустил глаза на лежавшую перед ним папку. В ней находился приказ. И был ли Уоткинс согласен с Блэйком или нет, это роли не играло. Блэйк назначался ответственным за операцию, а Уоткинс должен был обеспечить максимальную штатную поддержку и любое другое содействие. Некая Викки Стоунер, девятнадцати лет, белая, должна выступить на слушаниях в сенате по поводу махинаций с контрактами на поставку зерна. Процесс состоится через две недели, и ее следует доставить туда живой и невредимой.

– А вам было бы легче, Блэйк, если бы я сказал, что это закрытый контракт?

– Да. Тогда я знал бы, что защищаю кого-то от реального противника.

– Вот и отнеситесь к вашей подопечной именно так.

– Иными словами – сделайте вид?

– Если это будет способствовать более эффективному выполнению задания – да.

– Такого никогда не случилось бы при Д. Эдгаре, – сказал Блэйк. – Охранять того, кого должны убить в кредит!

Инспектор Уоткинс пропустил это мимо ушей. Пропустил он мимо ушей и доводы Блэйка по поводу дополнительного пятого ночного дежурного – вдобавок к тем, что должны расположиться у двери в ее комнату, на лестнице, на крыше и в вестибюле гостиницы, еще одного следует поставить в аэропорту.

– При чем здесь аэропорт? – спросил Уоткинс.

– Чтобы уберечь ее от летающих низко над землей ночных эльфов, сэр, – ответил Блэйк, сдерживая улыбку.

– Четыре человека, – сказал Уоткинс.

– Отлично, сэр, – откликнулся Блэйк.

Пропустил Уоткинс мимо ушей и замечание относительно пищи.

– Мы позаботимся о том, чтобы она не пила лимонад.

– А это почему? – чувствуя подвох, с подозрением поинтересовался Уоткинс.

– Цикламаты, сэр. Такие химические соединения. Наукой доказано, что, если человек выпьет пятьдесят пять галлонов цикламатов в час, у него может начаться рак.

– Будем менять рестораны, как обычно, – сказал Уоткинс.

– Так точно, сэр, – отозвался Блэйк.

Мисс Стоунер в данный момент находится здесь, в лос-анджелесском управлении ФБР. Не хочет ли Блэйк с ней встретиться?

– Сперва я должен сообщить своему сыну, дочери и жене, что ни в какой Вашингтонский национальный парк мы не поедем. А потом уж, с вашего позволения, я приступлю к заданию.

Уоткинс не возражал; впоследствии это оказалось первой ошибкой Блэйка.

Пообещав вернуться через пару часов, тот выкинул из головы мысли о работе.

Он подъехал к своему небольшому ранчо с аккуратным газоном и валявшимся посереди дорожки велосипедом. Блэйк решил не ругать сына за это и позвал его к себе в кабинет.

– Пап, сейчас я все объясню насчет велосипеда. Я играл на лужайке с Джимми Толливером, а фургон с мороженым…

– Ладно, это неважно, – сказал Блэйк сыну.

– Что-нибудь случилось, пап?

– Да, в некотором смысле. Помнишь, мы собирались отправиться в поход на природу? Придется с этим повременить.

Блэйк с удивлением увидел, что сын лишь пожал плечами.

– Извини, – сказал Блэйк.

– Ничего, пап. Меня вообще не особо привлекала эта затея из-за комаров и мошкары. Может, лучше как-нибудь съездим в Диснейлэнд, а?

– Но мы и так всегда ездим в Диснейлэнд. В этом году мы уже были там дважды.

– Да, но мне Диснейлэнд нравится.

– Я думал, ты уже настроился на Вашингтонский национальный парк.

– Это ты перепутал меня с собой, пап. Я туда особо не стремился.