Унесенные магией

— И что? — поморщившись, спросил Молин и вновь повернулся к продолжению коридора.

— Разуй глаза! — прикрикнул Ретон. — Что-то должно было оставить здесь этот след.

— И что? — повторил Молин.

— Мы здесь не одни, — пояснил другу, все мысли которого заняты предвкушением сокровища, Баин. — Неизвестно кто или что оставило здесь этот след. А нас всего четверо…

Не обращая никакого внимания на предостережение, Молин сделал еще шаг вперед. Остановился у очередной ниши, осветил ее факелом. Ничего не найдя, но еще не успев перевести взгляд себе под ноги, Молин сделал еще шаг и внезапно, потеряв равновесие, замахал руками. Я еле успел подскочить и ухватить друга за воротник.

— Ты, урод, — заорал я, — совсем разума лишился?!

Коридор, по которому мы шли, закончился, и мы оказались на пороге какого-то помещения. Огромного, темного… Свет почти догоревшего факела, которому оставалось всего несколько мгновений жизни, позволил рассмотреть все более или менее ясно лишь на пять-десять шагов, и дальше все тонуло во тьме. Потолка тоже не видно. Зато под ногами отчетливо видна круглая дыра, диаметром в два шага. Молин чуть не провалился в какой-то колодец, до дна которого свет тоже не доставал. Свет факела выхватывал еще три таких колодца впереди. Похоже, весь пол помещения, в которое мы попали, усеян такими дырами.

— Идиот! Ты хоть под ноги смотри! — продолжал орать я, чувствуя себя так, как будто я сам едва не провалился неведомо куда.

— Ладно, хватит кричать. — Спокойный голос Баина отрезвил, как ведро холодной воды, и вымыл из меня всю ярость, яркой вспышкой затмившую мой разум, когда друг по глупости оказался на краю гибели. — Давайте назад. Факел уже догорает…

— Тихо! — Ретон насторожился и уставился куда-то вправо. — Какой-то шорох…

— Паук, наверное… — неуверенно предположил Молин.

Яма под ногами, куда он по глупости чуть не упал, немного отрезвила его, и Молин наконец-то снова смог ясно соображать.

— Ты здесь, за стеной, хоть одного паука видел? — спросил Баин. Он смотрит в том же направлении, что и Ретон, и острие меча Баина следует за взглядом. Или взгляд следует за острием меча?

— Приближается… — Ретон сделал шаг назад.

Осторожно, выставив перед собой оружие и прикрывшись щитами, мы стали пятиться назад по коридору. Наш факел почти догорел и отдает сейчас последние остатки того света, который вообще мог дать. Мы ускорили шаг, все не решаясь повернуться спиной к тому, что прячется во тьме. Теперь и я услышал шорох — приближающийся звук, будто нечто перебирает по камню пола меленькими когтистыми лапками. Пару раз что-то проскрежетало по камню. Новый звук — такой же шорох, но вроде с другой стороны.

Вскрикнув, Ретон ткнул копьем куда-то во тьму. Наконечник проскрежетал по чему-то, но это не тот звук, который издает железо, ударяясь о камень. Другой, более глухой… Ретон ударил еще раз, что-то пискнуло. Он отскочил назад. Больше всего мне сейчас хочется развернуться и со всех ног припустить к выходу — туда, где светит солнце и на выручку мне придет вся наша маленькая, но все еще внушительная армия. Но повернуться спиной к тьме я не смог себя заставить.

Что-то метнулось из тени, темным пятном взмыв над полом. Ударило о вовремя подставленный щит, и снова раздался тот писк. Возмущенный, недовольный внезапно возникшей на пути к цели преградой. К Ретону подскочил Баин и махнул мечом. Даже в тех жалких остатках света, который исходит от почти погасшего факела, я разглядел, как он побледнел. Подняв клубы пыли, что-то шмякнулось на пол. Тарелка? Существо, барахтающееся в пыли, действительно походило на тарелку. Круглый, чуть выпуклый панцирь был больше локтя диаметром. Факел, плюнув последний раз дымом, погас, но я успел заметить по окружности «тарелки» множество коротких, суставчатых лапок, которыми существо беспомощно пытается ухватиться за воздух. И еще шесть, более длинных, таких же суставчатых лап в центре панциря. А со стороны помещения, которое мы только что покинули, приближаясь, нарастал шелест еще множества лап.

Наружу мы вылетели будто пробка из бутылки. Дневной свет, уже слабый в преддверии заката, после тьмы, царящей внутри покинутого строения, ударил по глазам, как кулак в пьяной драке. Оказавшись снова под открытым небом, я почувствовал себя в безопасности. Пусть относительной, но теперь ведь никакая тварь не сможет приблизиться незамеченной! Рядом вздохнул Молин — вздохнул с не меньшим, чем я чувствовал, облегчением.

— Ну что, Молин, — Ретон зло сверкнул глазами, — нашел свое золото?

— Тебя никто не заставлял идти, — буркнул Молин. — Зато теперь мы знаем, что здесь живут какие-то твари.

— Знаем-то знаем… — протянул Баин, но Молин не обратил на его слова внимания.

— Думаю, Ламил нам еще и спасибо скажет, — продолжал рассуждать он. — Ведь как-никак, а мы кое-что разведали…

Плюнув под ноги, Ретон резко развернулся и, положив копье на плечо, широко зашагал обратно — туда, где должен ждать десятник и остальные ребята. Мы с Баином переглянулись, посмотрели на Молина, который все еще таращился во тьму входа в строение, и поспешили вслед за Ретоном. Сзади раздался тяжкий вздох и быстрые шаги — оставаться здесь в одиночестве не хотелось даже Молину.

Мы успели как раз к тому моменту, когда последние солдаты проходили через проход в стене, окружающей эти руины. В пустом пространстве, которое разделяло внешние стены и «холмы», оказавшиеся руинами неведомых строений, стало тесновато. Со всех сторон долетали обрывки разговоров. Кто-то предвкушал скорый отдых — ясно ведь, что, найдя такое удобное место для лагеря, командиры вряд ли прикажут продолжать движение. Кто-то ругал во всю мощь своей фантазии джунгли, через которые прошли. А кое-кто, как недавно Молин, рассуждал о сокровищах, которые стоит здесь поискать… Потолкавшись между снующими туда-сюда наемниками и баронскими дружинниками, мы обнаружили свою роту.

— Вы куда, недоделки, пропали? — набросился на нас десятник, едва увидел.

Ретон вытянулся перед ним, и нам пришлось последовать его примеру. Пока Ретон докладывал о произошедшем, впрочем, представляя все так, будто мы специально пошли на разведку, а не сунулись неведомо куда в поисках неведомо чего, я, Молин и Баин молчали, только иногда дополняя его рассказ.

— Как вам вообще пришло в голову лезть в эти строения? — Ламил немного успокоился, но до добродушия его голосу было столько же, сколько мне до баронского титула.

— Случайно вход обнаружили, — нашелся Баин. — Решили…

— Свободны! — рявкнул десятник и, ругаясь, исчез в толпе.

Лагерь действительно разбили среди руин. Приказ пришел меньше чем через звон с того момента, как мы нашли свой десяток. Как раз когда Молин заканчивал рассказывать всякому, кто изъявил желание слушать, о наших приключениях внутри «холма», вернулся Ламил. Похоже, он тоже успел поставить кого надо в известность о том, что мы вторглись в обиталище каких-то тварей. С издевательской улыбкой, преувеличенно ласково, десятник объявил нам благодарность за проведенную разведку. Я этим словам не поверил бы даже без той улыбки и тут же насторожился. Предчувствие не обмануло — нашему десятку приказали проверить заросшие стены ближайших строений и отыскать входы, которые обращены к лагерю. Кроме того, нам предстояло еще и дежурить до полуночи. Молину-то ладно! Ему Ламил обещал уже дежурство. А вот за что мне такое…

Ночь опустилась незаметно. Такое ощущение, что вот только что светило солнце, моргнул — и уже вокруг сумерки. Посты в эту ночь, думаю, благодаря нам были утроены. Многочисленные костры освещали все вокруг ярким, красноватым светом. Мне почему-то вспомнилась та ночь, когда нас чуть не сожрали крабы. Как мы сидели у костра, вглядывались в темноту… Сейчас сидим точно так же. Только под ногами не перемешанный с ракушками песок пляжа, а перемешанная с костями земля и непонятные строения вокруг. Хотя на том пляже костей тоже было предостаточно. И еще — с нами тогда был Клони…