Страница 24 из 133
Завещание Дмитрия Донского, тем более — традиция наследования от брата к брату имели принципиальный характер, особенно для того периода русской истории. И вот почему.
Во-первых. Данный принцип существовал на Руси уже несколько столетий. И не выявлял признаков регресса или «движения назад». Он был более традиционен. Его положения и устои были всем понятны.
Во-вторых. Полагают, что наследование от отца к сыну формировало тогда важный постулат власти: то, что она становилась в глазах народа божественной, как и сама семья наследников. Однако, в этом случае, Богом избранные правители теряли связь со всей своей семьей, в ее полноте, с другой ее частью. Ведь остальные самые ближайшие родственники в этот самый избранный круг уже не попадали. Братья и сестры словно становились вне божественной избранности, отдельно, сами по себе. Такая позиция была удобна при борьбе за власть и очень сильно использовалась в более позднее Новое время, особенно в эпоху Российской империи. Но именно эта «система власти» и породила потом большой поток самозванцев — как бы «богоизбранных сыновей», особенно когда их реальных прототипов или не было в живых, или они просто не рождались на свет — по физиологическим причинам. А ведь наличие наследников с правовыми полномочиями из других братьев в правящей семье такую проблему закрывало бы полностью.
В-третьих. Если бы Дмитрий Донской не предвидел возможных распрей, он тогда бы мог действительно написать нечто «двусмысленное» в завещании. Но он продиктовал совершенно однозначный текст: от брата — к следующему по старшинству брату. Мудрый правитель точно предполагал, что нельзя баламутить Русь, следует твердо стоять на определенных позициях, дабы не создавать смуты. И как в воду глядел. Первое же нарушение порядка наследования привело к длительным распрям и войнам.
В-четвертых. Самое расхожее утверждение «интерпретаторов текста» завещания Дмитрия Донского в пользу потомков Василия, а не Юрия таково: великий князь никак не мог знать — будут у Василия дети или нет, а потому не мог отдать власть только ему одному. Вдруг, мол, скончается. Потому он и определял вариант перехода власти к его брату — Юрию. И только, мол, по этой причине великий князь прямо и не продиктовал: вся власть старшему брату и затем, только лишь его наследникам — сыновьям. То есть если бы у Василия были бы дети — наследники, то Дмитрий Донской написал бы так, что власть могла бы переходить от отца к сыну.
Над таким утверждением можно только посмеяться. Если так интерпретировать источники, то можно договориться и до того, что Дмитрий Донской тайно завещал Василию… Константинополь. То есть разве можно читать в текстах документа то, чего там вообще нет и не было!
В-пятых. Мы уже знаем, что великий князь Дмитрий Иванович очень хорошо относился к сыну Юрию. Возможно, и он, и многие бояре желали тогда видеть на Московском престоле именно его. Ну хотя бы из-за Литвы, с которой у Дмитрия всегда были напряженные отношения, а у Василия — самые радушные. Хотя бы из-за митрополита Киприана, с которым у Дмитрия были постоянные разногласия, доходившие до проклятий, а у Василия — единомыслие. Вместе с Василием приходила «новая волна» людей и идей. «Новая» не в смысле «передовая», просто «другая»! Но Дмитрий Иванович закон предков соблюдал с особой осторожностью и точно, и его бояре поддерживали во многом. Раз по традиции власть принимал старший сын, то будет старший, в данном случае — Василий. А Юрий — подождет своего, время для него еще придет.
И если мы верим тем словам в завещании, где великокняжеская власть передается от Дмитрия к Василию, то мы должны так же точно верить и тем словам, где заповедано Василию — передать затем власть Юрию (или, в случае смерти Юрия, другому брату, кто за ним будет старшим).
Вот только история распорядится по-другому. И в этом будет главная трагедия жизни героя нашей книги.
Власть и владения
А християном, господине, не ленися управы давати сам.
Из духовной грамоты великого князя Ивана Калиты: «А завещаю тебе, сыну моему… братьев твоих младших и княгиню мою с меньшими детьми: после Бога ты будешь о них заботиться».
Итак, вчерашние братья, совсем недавно игравшие друг с другом в одни игры и росшие бок о бок в одном доме, превратились не только в наследных князей, но и в правителей и владетелей обширных земель — крепких, устоявшихся, исторических княжеств. Вместе с собственностью и властью появились и главные различия между ними: старший брат именовался теперь князем великим, а остальные — удельными.
В чем было различие?
Для Древней и Средневековой Руси это имело принципиальное значение. Княжение как таковое порождало не только почитание, но и противоречия, доводившие до зависти. Оно становилось порой предметом долголетних разбирательств, споров и даже войн. Сделать так, чтобы все были довольны, — было почти невозможно. Всегда находился некто, утверждавший, что еще «во время оно» земли эти принадлежали такому-то и такому-то, а потому на них претендует тот-то и тот-то.
Устроитель Московии Иван Калита (по сохранившимся, уже нам известным духовным грамотам) делил сыновей на «большого» и «младших». «Большой», естественно, получал больше всех. В первую очередь по значимости земель, по их положению и стоимости. Но кроме этого он получал великое княжение. И если сама Москва, как город, делилась по частям между всеми сыновьями-наследниками (что осталось и при Дмитрии Донском, но в других пропорциях), то княжество Московское становилось под властью старшего сына.
Как понять и разобраться — какими функциями и возможностями обладал великий князь по отношению к князьям младшим, то есть — удельным? Отметим главное — он получал свою власть (и утверждение этой власти) не только по завещанию от своего отца (который, естественно, должен был быть также великим князем), но и от хана-царя Орды, выдававшего ему на это специальный ярлык (грамоту). Удельному князю такой документ не требовался. Он становился фактически вассалом князя великого и зависел уже от него.
Неутверждение Орды меняло статус великого князя. Хан мог своей властью передать великое княжение другому брату или даже, например, дяде.
Кроме того, хан мог сделать и такое: великому князю Тверскому передать ярлык на великое княжение Владимирское. То есть — как бы объединить два княжества в одно. Таким образом как раз и происходило медленное «укрупнение» русских земель.
Но были и другие существенные отличия великого княжения от удельного.
На Руси в то время существовало несколько княжеств, которые претендовали на звание Великих. Важнейшими из них были Владимирское и Московское, Смоленское, Тверское, Суздальско-Нижегородское, Ростовское, Ярославское, Белозерское, Рязанское, так называемые Верховские княжества. Постепенно, как и некоторые другие существовавшие до этого, они исчезали с исторической карты. Не пройдет и века, как большинство из них попадет под крыло крепнущей Москвы, объединявшей соседей в единое государство.
В каждом княжестве были свои устои, правда, очень похожие. И каждое из них делилось на свои уделы — земли, отчины, мини-княжества, принадлежавшие сыновьям-наследникам или ближайшим родственникам местного великого князя.
На примере Москвы старейшинство великого князя по отношению к удельным представляет особый интерес. Ведь иногда он даже назывался для них «отцом», естественно, в переносном, а не буквальном смысле.
Великий князь, например, всегда имел намного больше земли, чем любые другие его родственники. А земля и владение ею стояли во главе угла.
Он имел не только приоритет, но и абсолютное право заниматься внешней дипломатией, решать внешнеполитические проблемы. Через его голову вести переговоры с соседями удельный князь никак не мог. Это могло расцениваться как предательство.