Седьмой камень

Реджи доехал до могилы и осторожно придержал жеребца так, что благородный скакун остановился точно над прямоугольником свеженасыпанной земли. Только теперь, казалось, Реджи осознал присутствие остальных. Очень прямо держась в седле, Реджи медленно повернул голову, его светло-голубые глаза пронзали толпу.

Тогда Реджи протянул руку и похлопал лошадь по шее.

— Ну же, Ветерок! — крикнул он коню. — Сделай это для папочки!

Раздался громкий шипящий звук — точно лопнул воздушный шар, это черный жеребец пустил ветры. А потом навалил огромную длинную кучу прямо на могилу. Острый неприятный запах навоза приглушил сладкое благоухание тысяч цветов и совершенно забил тончайший аромат благовонных курений. Вонь конских экскрементов тяжело повисла в прохладном ночном воздухе, такая густая, точно это смердела сама смерть.

— Хороший мальчик, — одобрил Реджи, похлопывая коня по холке. Он свирепо огляделся по сторонам и сказал: — Вот как мы награждаем неудачу! Что толку было пробовать, черт подери, если ты ничего не достиг? Я сыт по горло этой семейкой и всеми ее провалами, и я очень рад, что этот сукин сын сдох, потому что следующего неудачника я, может, просто повешу на дереве, чтоб он там сгнил. Ну так. Кто будет следующим?

Никто не пошевелился. Никто не произнес ни звука. Тишина стала такой плотной, что ее можно было мазать на хлеб, точно масло.

— Ну же? — вопросил снова Реджи. — Кто следующий?

Прошла долгая минута, пока кто-то зашевелился среди теней. Вышла вперед красивая женщина, лунный свет, отражаясь в ее блестящих черных волосах, посеребрил их.

— Я буду следующей, — тихо сказала Ким Кайли.

Реджи улыбнулся.

— Почему вы наконец соизволили присоединиться к нам?

— Я исследовала объект, — спокойно ответила Ким. — А теперь я готова.

— Как вы собираетесь его убить? — спросил Реджи.

— Этот белый парень — важная цель? — холодно поинтересовалась Ким.

На миг Реджи от возбуждения даже потерял дар речи, потом сказал:

— Нет. Разумеется нет. Главная цель — это кореец.

— Верно, — согласилась она. — Вы спросили, как я намерена убить белого, — она покачала головой. — Я буду не одна. Этот путь ведет лишь к следующему провалу. Мы убьем его. Все вместе.

— Каким образом? — спросил Реджи.

— Именно тем способом, который описан на камне, — с улыбкой ответила Ким. — Тем же манером мы заполучим и старого корейца. — Она смолкла и в упор посмотрела на Реджи, который заерзал в седле. — Этот путь все время находился у вас перед глазами, — продолжала Ким. — Вам только надо было его разглядеть. Видите ли, этот старик кореец, Чиун как раз и есть единственная слабость Римо. А Чиун хранит верность только Римо. Их всего двое в своем роде. И это — те самые сливы, о которых поведал камень.

— Но как мы их убьем? — снова спросил Реджи.

— Старик — вот наша первая слива, — начала Ким. — А единственный способ убить первую сливу... — она заколебалась было, но улыбнулась. — ... сделать это с помощью второй сливы.

— А как мы убьем вторую сливу? — спросил Реджи.

— С помощью первой, — мягко ответила Ким.

Глава четырнадцатая

— Чиун, за дверью что-то есть, — сказал Римо.

— Разумеется, есть. Всю ночь я слышал, как толпы людей швыряли разные предметы в нашу входную дверь. Я ни на секунду не сомкнул глаз, — заворчал в ответ Чиун.

— Это всего лишь конверт, — сказал Римо.

Он перевернул светло-желтый бумажный прямоугольник и увидел, что на нем четким округлым почерком со множеством завитушек и росчерков были выписаны их с Чиуном имена.

От записки, вложенной внутрь, исходил томительно знакомый запах духов.

Дорогой Римо!

Прошу простить меня за вчерашнее исчезновение. Но течение в конце концов вынесло меня вместе с доской к берегу, и мне хотелось как можно скорее вернуть доску, пока мне не начислили штрафа за просроченное время. А кроме того, зная, какой ты великолепный пловец, я не сомневалась, что у тебя все будет в порядке. Но все же я мучаюсь угрызениями совести за то, что ушла, не сказав ни слова, а потому, дабы загладить вину, хотела бы пригласить тебя на вечеринку. Это будет нечто вроде семейного праздника, который устраивают мои родственники. Он начнется сегодня в два часа в поместье Воберна на северной оконечности острова. Пожалуйста, приведи с собой и Чиуна. Я уже столько о вас всем рассказывала, и моя семья очень хотела бы встретиться с вами. Готовится особый сюрприз.

С любовью, твоя Ким.

Чиун вылез из спальни и увидел, как Римо, стоя в открытых дверях, читает записку.

— Ты уже кончил читать мою почту? — поинтересовался Чиун.

— А почему ты думаешь, что это для тебя?

— А кому придет в голову что-то написать тебе? — удивился Чиун.

Он выхватил записку из рук Римо и медленно прочел ее.

— Это от Ким, — пояснил Римо. — Приглашение на вечеринку.

— Я и сам могу это понять. Я помню, ты однажды уже брал меня на вечеринку, какие-то люди пытались там заставить меня есть всякие мерзкие вещи, сваленные на крекерах, и покупать пластмассовые миски с крышками. Как по-твоему, сегодняшняя вечеринка тоже будет похожа на ту?

— Не думаю, — ответил Римо.

— Подожди-ка. Погоди. Она пишет, что готовится особый сюрприз, — сказал Чиун.

— Точно.

— Что это значит? — спросил Чиун.

— Не знаю. А если в знал, это уже был бы не сюрприз, — ответил Римо.

— Это Барбара Стрейзанд! — решил Чиун. — Я знаю. Эта девица Ким почувствовала себя виноватой, потому что отвлекала тебя от тренировок, а теперь, чтобы как-то загладить свою вину, она вознамерилась познакомить меня с Барбарой Стрейзанд.

— Я не думаю, что каждая вечеринка, на которую ты соизволишь прийти, будет преподносить тебе подарок в виде Барбары Стрейзанд, — усомнился Римо.

— Мы пойдем туда, — решительно сказал Чиун. — Я надену мои новые одежды. Хочешь, я дам тебе что-то из моих старых нарядов?

— Нет, благодарю.

— Тогда что же ты собираешься надеть?

— Черную майку и штаны, — ответил Римо. — Не очень строго, но сдержанно. Идеальный костюм на любой случай.

— У тебя нет воображения, — осудил Чиун.

— Нет, есть, — возразил Римо. — Сегодня, например, я подумываю о том, чтобы надеть носки.

— Я уверен, это произведет на всех неизгладимое впечатление, — ответил Чиун.

— Для Барбары Стрейзанд ничто не может быть слишком хорошо, — воодушевился Римо.

Они отправились было на вечеринку, но не успели пройти по берегу и нескольких ярдов, как в их домике зазвонил телефон.

— Я возьму, — сказал Римо, возвращаясь к входной двери.

— Возьмешь что?

— Трубку, — ответил Римо.

— Только не бери ее с собой, — попросил Чиун. — Терпеть не могу этих вещей. Звонил Смит.

— Я получил ее, — сообщил он Римо. — У меня есть теперь вся надпись.

— О чем же там речь?

— Первая ее половина похожа на список оружия. Там говорится о применении копий, огня, моря, и наконец идет совет воспользоваться временем. Надпись повествует о каком-то необычном убийце. Вам это что-то говорит?

— Нет, но может, Чиун знает. Что-нибудь еще?

— Остальная часть, там, где не хватало середины, помните?

— Да? — откликнулся Римо.

— Пропущенное слово это “разделены”.

— “Разделены”? — переспросил Римо.

— Да, совершенно верно. Разделены. Сломаны. Надпись гласит: “Две сливы, разделенные, сокрушены”.

В голосе Смита звучала гордость.

— Тогда что же сие означает? — спросил Римо. — Это напоминает жалобу домохозяйки владельцу фруктовой лавки. “Две сливы, разделенные, сокрушены”. Кого заботят раздавленные сливы?

— Я не знаю, кого, — ответил Смит. — Я только думал, что вы это знаете.

— Благодарю вас, Смитти. Я все передам Чиуну.

Когда он рассказал Чиуну о сообщении Смита, старый кореец, казалось, очень заинтересовался списком оружия.