Последний оплот

— Римо Уильямс? — осведомилась она.

— Похоже, что так, — отозвался Римо. — По крайней мере, все остальные, бездыханные трупы.

Женщина в мини-юбке хаки и форменной рубашке набросила автомат «узи» на левое плечо и протянула Римо освободившуюся правую руку.

— Зава Фифер, из израильской самообороны, — сказала она, и Римо отметил, что губы у нее полные и нежные. — Добро пожаловать в Израиль. Что вас сюда привело?

— Изучаю, насколько вы гостеприимны, — сказал Римо и пожал протянутую руку, которая, несмотря на то, что только что нажала на спуск автомата и разможжила человеческую голову, оставалась удивительно прохладной.

— Шутки в сторону, — сказала женщина. — Какое вы получили задание?

— Вы всегда так деликатны? — осведомился Римо.

— У меня нет времени играть в игры, мистер Уильямс, — холодно сказала женщина. — Если не ошибаюсь, вы мне обязаны жизнью. Вам повезло, что я появилась именно в этот момент, а не позже.

— Лично мне это представляется весьма сомнительным, — сказал Римо, оглядываясь. — Впрочем, почему бы нам не оставить это место, здесь становится скучновато. Лучше отправимся куда-нибудь еще, где сможем забыть о форме и расслабиться.

Зава Фифер глубоко вздохнула, и тесно облегающая форма вздохнула вместе с нею.

— Мне очень удобно в этой форме, — сказала она сухо.

Римо посмотрел на ее грудь, оказавшуюся в каких-то полутора дюймах от его груди, и сказал:

— Странно.

— Что странно?

— Мне при виде вашей формы становится как-то не по себе.

— Как говорят у вас в стране, это ваша проблема.

Она посмотрела в глаза Римо и улыбнулась:

— Ваш мистер Чиун ждет вас в ресторане отеля. Там мы сможем спокойно побеседовать.

— Отлично, — сказал Римо без особого воодушевления. — Давненько мы не виделись с Чиуном.

— Я бы вмешалась раньше, — говорила Зава Фифер, — только вот с магазином получилась неувязка.

— В магазине одежды задержались или в обувном? — поинтересовался Римо.

— Нет, мистер Уильямс. Я оставила магазин от автомата в книжном киоске.

И она показала на «узи», висевший на спинке стула.

Ресторанчик был отделан зеленым и оранжевым пластиком, а скатерти были красные, чтобы, решил Римо, не очень бросалась в глаза пролитая кровь. В Нью-Йорке человек в форме и при оружии вызвал бы, наверное, панику, если бы вот так запросто зашел в ресторан. По крайней мере, такой визит вызвал бы наряд полиции и переговоры с администрацией ресторана. В израильском же ресторане, предназначенном для туристов, вооруженные автоматами и гранатами люди в форме преспокойно сидели за столиками, ели, пили и никто не обращал на них никакого внимания. Если кто-то и поглядывал на Заву Фифер, то исключительно как на женщину, а не воина.

— Могу ли я вам помочь? — обратился к Римо официант по-английски, но с сильным акцентом.

— Помочь? — удивился Римо. — Разве вы не знаете, кто я такой? Все остальные жители этой страны, кажется, уже давно об этом догадались.

— Хорошая рыба у вас имеется? — спросил официанта Чиун.

— Да, сэр, — отозвался тот и, что-то нацарапав в блокноте, сказал: — Хорошая жареная рыба.

— Нет, — сказал Чиун, — я не просил подать мне жареный жир. Я только поинтересовался, есть ли у вас рыба?

Официант растерянно заморгал.

— Но вы можете ее очистить, сэр, — пробормотал он с надеждой в голосе.

— Отлично, — сказал Чиун, — тащите рыбу, я сниму с нее шкуру и брошу на пол, а потом вы заплатите мне за то, что я выполняю вашу работу.

— Нам, пожалуйста, минеральной воды, — перебил его Римо. — А если нет минеральной, то два стакана простой.

— А мне ничего не надо, — сказала Зава.

Официант исчез.

— Итак, — обратился Римо к Заве, — кто же убивает евреев и превращает их останки в свастики?

— Если бы вы проявили больше терпения, то мы бы узнали от этих троих, — сказала Зава.

— Виноват. В следующий раз я постараюсь не отбиваться, когда на меня кто-то нападет.

Зава посмотрела в глаза Римо и, к его удивлению, вдруг покраснела и начала теребить край салфетки.

— Извините, — сказала она. — Это я виновата. Я слишком рано открыла огонь. Еще немного, и мы бы все узнали, а я вот...

Она быстро поднялась и устремилась к женскому туалету. Навстречу ей шел официант, она чуть было не сбила его с ног и прошмыгнула в дверь.

Римо обернулся к Чиуну, который изучал столовые приборы, пытаясь определить степень их чистоты.

— Она, похоже, и впрямь расстроилась, — заметил Римо. — Убежала, а автомат оставила.

«Узи» по-прежнему висел на спинке стула.

— Очень умная девушка, — отозвался Чиун, попрежнему созерцая вилку. — Провела с тобой несколько минут и уже в слезах. Очень умная. Она оставила автомат, но забрала штуку, в которой пули.

Официант поставил на стол два стакана с водой и посмотрел сначала на Чиуна, а потом на Римо, который проверял автомат Завы. Магазина в нем и впрямь не оказалось. Римо обернулся и увидел четырех израильских солдат за соседними столиками, которые не сводили с него глаз. Когда он снова сел, солдаты несколько расслабились и убрали руки со своих автоматов.

Чиун взял стакан с водой и начал внимательно его рассматривать. Римо обернулся к двери в туалет. Чиун фыркнул, созерцая чистую влагу в стакане. Римо подумал: «Какая странная эта Зава Фифер. Только что глазом не моргнув убивает человека и тут же начинает рыдать ни с того ни с сего. То ли неуравновешенная натура, то ли просто играет в крутого воина, то ли пытается заручишься моим сочувствием. А может, нашла способ убраться без лишних объяснений. Или же отправилась докладывать своему начальству. Или...»

Римо решил больше не думать об этом, потому как ничего придумать не мог.

Но кое-что все же было совершенно очевидно. Во-первых, она убила единственного человека, который мог бы кое-что рассказать. Во-вторых, как и покойник Ахмед, она знала, кто такой Римо.

Когда Чиун пригубил воды из стакана, в зал вернулась Зава. Глаза у нее были сухие, и она держала голову высоко. Кореец же, так и не проглотив воду, посмотрел на потолок, немного покатал ее во рту и выплюнул на пол. Потом поглядел на официанта и отправил туда же содержимое стакана.

Когда Зава подошла к столику, Римо встал и подал ей «узи».

— Любитель воды недоволен, — сказал он и добавил: — Чиун, увидимся попозже.

— Хорошо, — отозвался тот. — Попробуй достать хорошей воды.

— Я думаю, что ответственность за эти убийства несет ООП, — сказала Зава.

— А кто же еще, — откликнулся Римо, который понятия не имел, что такое ООП. — Я с самого начала знал, что без ООБ дело не обошлось.

— ООП! — поправила его Зава. — Организация освобождения Палестины. Римо, вы меня удивляете! Я думала, что вы в курсе дел...

Они шли по Аленби-роуд, где было более сотни книжных лавок и магазинчиков, в которых израильские военные и гражданские лица, а также арабы, итальянцы, швейцарцы и все остальные приобретали и обсуждали содержимое более двух с половиной сотен еженедельников, ежемесячников, ежеквартальников, а также ежегодников, издаваемых в этой стране. Независимо от темы дискуссии все они были удивительно похожи друг на друга.

— Я расскажу вам то, что я знаю, — запальчиво отозвался Римо. — Похоже, все в этой стране знают, кто я такой. Вот нам конспирация и секретность! Кое-кто попытался меня убить. Да уж, работа секретного агента нынче сильно отличается от того, что было раньше.

— Я, например, не знаю, кто вы такой, — возразила Зава.

— Человек, который прибыл защитить ваши атомные бомбочки, — сказал Римо.

— Какие такие бомбочки? — удивленно переспросила Зава.

— Те, о которых я читал в журнале «Тайм», — сказал Римо.

— Кто верит тому, что написано в журнале «Тайм»? — откликнулась Зава.

— Но все-таки они у вас есть? — спросил кротко Римо.

— Что у нас есть? — спросила Зава.

— Кстати, я давно хотел узнать, почему евреи всегда отвечают на вопрос вопросом?