Страница 34 из 43
За дверью изнутри раздался грубый голос:
— Что надо?
— Откройте. У меня на шоссе полетели две покрышки, а запаска одна. Мне нужна помощь.
— Сожалею, мистер. Мы уже закрылись. До Рилит полторы мили, попробуйте поискать помощь там.
Это не входило в мои планы, и я заколотил по воротам — стучал не переставая. Раздался другой, низкий, тягучий голос. Меня он обрадовал, как встреча со старым знакомым.
— Вот ведь хитрец, а? Открой-ка, Арт.
Лязгнули запоры, и половинка ворот открылась внутрь. Луч фонарика скользнул по худому лицу, затем мелькнуло нечто блестящее и выбило из руки фонарик. Меня взяли на мушку. Нагнувшись к горевшему на земле фонарику, я поднял его.
Грубый голос продолжал:
— Погасите свою игрушку. Вот так люди зарабатывают увечья.
Я погасил фонарик и выпрямился. В гараже вспыхнул свет, и передо мной оказалась высокая фигура мужчины в комбинезоне. Стоя у открытой двери, он по-прежнему целился в меня из револьвера.
— Заходите и закройте ворота. Посмотрим, что можно сделать.
Закрыв ворота, я шагнул внутрь, глядя только на высокого; на второго, который молча стоял в тени у верстака, я даже не покосился. Воздух в гараже был насыщен сладковатым, неприятным запахом горячей краски.
— Вы что, с луны свалились? — набросился на меня худой. — В Рилит сегодня ограбили банк.
— Пардон, — сказал я, вспомнив кучку людей, столпившихся в дождь у банка, — но я его не грабил. Я не из местных.
— Вот именно, ограбили, — холодно продолжал тот. — Объявили, что сделали это какие-то двое подростков и что их окружили здесь, в горах.
— Неплохая ночка для тех, кто хочет улизнуть, — : заметил я. — Это, наверное, они посыпали шоссе кнопками, я и наскочил. Надеюсь, вы нуждаетесь в заработке?
— Вам еще никто не давал по зубам? — упрямо злобствовал тощий.
— Из людей вашего веса — пока никто.
Тягучий голос произнес из полутьмы:
— Брось свои силовые штучки, Арт. Человек влип в историю. У тебя ведь мастерская, не так ли?
— Спасибо, — поблагодарил я за поддержку, все еще не взглянув на него.
— Ладно, ладно, — заворчал парень в комбинезоне. Засунув револьвер в боковой карман, прикоснулся костяшками кулака к губам, косясь в мою сторону. Запах пироксилиновой краски дурманил, словно эфир. В глубине гаража под переносной лампой в углу стоял большой, выглядевший новеньким седан, на его крыле лежал пистолет распылителя краски.
Наконец я перевел взгляд на мужчину у верстака: коренастый, крепкий, очень плечистый. Лицо холодное, невозмутимое, с такими же холодными глазами. На нем было коричневое замшевое пальто с поясом, основательно намокшее под дождем. Коричневая шляпа щегольски сдвинута набок. Прислонясь спиной к верстаку, он без особого интереса разглядывал меня, словно кусок мороженого мяса. Наверное, люди для него ничем иным и не представлялись.
Неторопливо прощупав меня темными глазами, он стал рассматривать свои ногти один за другим, подставляя к свету, тщательно изучая на манер героев из голливудских фильмов. Перекатив сигарету в угол рта, произнес:
— Полетели обе? Плохо. Я думал, те кнопки уже замели.
— На повороте меня занесло.
— Говорите, вы не здешний?
— Проездом. Еду в Лос-Анджелес. Далеко еще?
— Шестьдесят миль. В такую погоду немало. И откуда?
— Из Санта-Розы.
— Долгий путь. Тахо и Лон-Пайн, да?
— Тахо — нет. Рено и Карсон-Сити.
— Все равно дорога дальняя, — скривил он губы в ленивой усмешке.
— А что — разве это противоречит законам? — поинтересовался я.
— Что? Да нет, конечно. Вы, может, думаете, что мы чересчур любопытны. Но это из-за этого ограбления в городе. Арт, бери домкрат и залатай ему шины.
— Некогда мне, — пробурчал тощий. — У меня работа не кончена, нужно докрасить ту машину. И дождь льет, если ты обратил внимание.
— Для окраски сегодня слишком сыро, — любезно пояснил коренастый. — Краска не будет держаться. Так что пошевеливайся, Арт.
— Передняя и задняя справа, — доложил я. — Если вам некогда, можно взять запасную.
— Возьми два домкрата, — сказал коренастый.
— Но… послушай… — начал Арт, закипая.
Коренастый повел глазами, уперся в Арта спокойным, сонным взглядом и опять чуть ли не застенчиво опустил веки. Не сказал ни единого словечка, но Арт затрепетал, как былинка под сильным ветром. Тяжело ступая, пошел в дальний угол, натянул прорезиненный плащ, надел широкую шляпу. Подхватил французский ключ, ручной домкрат и, толкая перед собой второй, на колесиках, шагнул к воротам.
Двери он оставил распахнутыми настежь, и в гараж захлестал дождь. Мужчина в коричневом, подойдя к воротам, запер их и, вернувшись к верстаку, коснулся бедрами точно того же места, о которое опирался перед тем. Я мог бы достать его в те минуты — мы были одни, и он не догадывался, кто я.
— Уверен, глоток виски придется вам очень кстати, — объявил он. — Нужно промочить и нутро для равновесия. — Потянувшись к бутылке, стоявшей на верстаке за его спиной, поставил ее на край и рядом два стакана. Налив по изрядной порции, один подтолкнул ко мне.
Шагнув к нему на негнущихся ногах, я взял стакан. На лице еще ощущал холодный дождь. Запах горячей краски по-прежнему витал в спертом воздухе гаража.
— Этот Арт, — сказал коренастый, — как все механики — вечно завален работой, которую должен был закончить неделю назад. Едете по коммерческим делам?
Я незаметно понюхал свое виски — запах был обычный. Подождав, пока он сделал глоток, отхлебнул из своего стакана, покатав влагу по языку. Цианистого калия не было. Прикончив стаканчик, поставил рядом с его посудиной и отступил.
— Отчасти, — ответил я, проходя к недокрашенному седану с большим пистолетом распылителя на крыле. Дождь барабанил по крыше. Арт сейчас под ним отмокал с проклятьями.
Коренастый посмотрел на большой автомобиль.
— Маленький макияж для начала, — пояснил он небрежно, и его тягучий голос от виски вроде бы стал помягче. — Хозяин был с деньгами, а его шоферу понадобилось несколько долларов. Знаете такую ситуацию.
— Стара как мир, — сказал я.
Губы у меня пересохли, говорить не хотелось, и я закурил сигарету. Сейчас мне нужно одно — иметь исправную машину. А минуты тянулись томительно-бесконечно. Коренастый и я были чужаки, два случайных знакомых, но за спиной у каждого стоял мертвый паренек по имени Гарри Джонс. Только человек в коричневом еще об этом не знал.
Наконец снаружи послышались шаги, и дверь открылась. Свет изнутри озарил нитки дождя, превращая их в серебряные стрелы. Помрачневший Арт, подкатив две грязные покрышки, пинком захлопнул дверь, и одна из них упала. Со злобой косясь на меня, он бросил в сердцах:
— Умеете же выбрать место для ремонта!
Коренастый, засмеявшись, вытащил из кармана мешочек, туго набитый пятицентовиками, и стал подкидывать его на ладони.
— Хватить ворчать, — сухо произнес он. — Кончай уж с этими покрышками.
— А я что делаю?
— И нечего поднимать столько шуму.
— Эх! — Арт, стащив с себя плащ и шляпу, отшвырнул их в сторону. Бросив на верстак покрышку, вытащил камеру и мгновенно заклеил ее. Все еще хмурясь, прошел мимо меня к стене, схватил насос, накачал камеру.
Я стоял, наблюдая, как колбаска с монетами подскакивает на ладони Канино, и расслабился, утратил бдительность. Повернув голову, стал смотреть на тощего механика, который рядом со мной подбрасывал вверх затвердевшую камеру, подхватывая ее широко разведенными руками. Раздраженно осмотрев ее, он перенес взгляд на большое цинковое ведро с грязной водой в углу, проворчав что-то под нос.
Надо отдать им должное, команда была превосходно сыграна — я не заметил ни сигнала, ни многозначительного взгляда или жеста, которые послужили бы знаком для начала действий. Полуобернувшись и сделав стремительный рывок, он набросил камеру мне на голову и к плечам. Отличный бросок.
Забежав сзади, он всем телом повис на камере, стянув мне грудь и плечи. Я мог шевелить руками, но был лишен возможности вытащить пистолет из внутреннего кармана.