Огненный Крест (ЛП)

- В то время как мы оплакиваем умерших, мы должны отдать дань уважения тебе, который боролся и страдал с равным мужеством … и выжил.

- Slàinte! - на сей раз приветствие прогрохотало хором мужских голосов.

Джейми на мгновение прикрыл глаза, потом открыл, взглянув на Брианну, которая с Джемми на руках стояла возле Лиззи и Марсали. Твердость и сила его лица сильно контрастировала с невинностью круглых лиц детей и мягкой деликатностью черт молодых матерей - хотя, подумала я, даже сквозь их мягкость проглядывает гранитный шотландский остов.

- Мы отдаем дань нашим женщинам, - сказал он, поднимаю свою чашу в направлении Брианны и Марсали. Потом повернулся ко мне, и короткая улыбка коснулась его губ. - Поскольку они наша сила. Slàinte!

Посреди криков толпы он осушил чашку и бросил ее в огонь, где она некоторое время лежала, темнея, потом взорвалась блестящим пламенем, сгорая.

- Thig seo! - позвал он, протягивая правую руку ко мне. - Thig seo, Shorcha, nighean Eanruig, neart mo chridhe. “Иди ко мне, - сказал он, - Иди ко мне, Клэр, дочь Генри, сила моего сердца”. Едва чувствуя свои и чужие ноги, на которые я наступала, я пробралась к нему и взяла его за руку, его холодные пальцы крепко сжали мои.

Он повернул голову. Он искал Бри? Нет, он протянул другую руку Роджеру.

- Seas ri mo làmh, Roger an t’òranaiche, mac Jeremiah MacChoi

“Держи мою руку, Роджер, певец, сын Джеремии МакКензи”.

Роджер мгновение стоял неподвижно, уставившись темными глазами на Джейми, потом подошел к нему, двигаясь, как лунатик. Толпа еще волновалась, но крики стихли, и люди вытягивали шеи, стараясь не пропустить ни одного слова.

- Будь рядом со мной в сражении, - сказал он по-гэльски, протягивая левую руку и не сводя глаз с Роджера. Он говорил медленно и четко, чтобы быть уверенным, что все поняли. - Будь щитом для моей и твоей семьи, сын моего дома.

Лицо Роджера внезапно задрожало, как изображение в воде, когда в него бросили камень. Потом снова стало твердым, и он сильно сжал руку Джейми.

Тогда Джейми повернулся к толпе и начал выкликать. Я видела, как он делал это много лет назад в Шотландии. Приветствие и признание арендаторам от лэрда; эта небольшая церемония обычно проводилась в квартальный день(2) или после сбора урожая. На лицах тут и там засветилось узнавание, многие из горных шотландцев знали этот обычай, хотя до сегодняшней ночи здесь не видели.

- Иди ко мне, Джорди Чизхолм, сын Уолтера, сына Коннахта Красного!

- Станьте рядом со мной, Кеннет, Эван, Мурдо, сыновья Александера Линдсея из Глена!

- Иди сюда, Джозеф Вемисс, сын Дональда, сына Роберта!

Я невольно улыбнулась, увидев, как мистер Вемисс, нервный, но страшно радостный от того, что его призвали, пробирался сквозь толпу, гордо подняв голову со светлыми развевающимися волосами.

- Стань рядом со мной, Джосайя, охотник!

Джосайя Бердсли был здесь? Да, небольшая темная фигурка скользнула из тени и застенчиво заняла место в группе людей возле Джейми. Я встретила его взгляд и улыбнулась ему, он торопливо отвел глаза, но слабая смущенная улыбка осталась на его губах, словно он забыл, что она была там.

К тому времени, когда он закончил, собралась внушительная группа - сорок мужчин, сияющих, как от гордости, так и от виски. Я увидела, как Роджер обменялся долгим взглядом с Брианной, которая лучезарно улыбалась ему сквозь огонь. Она наклонила голову и что-то прошептала сонному обмякшему Джемми на ее руках. Она подняла его крошечную ручку и помахала ею Роджеру, который рассмеялся в ответ.

- … Air mo mhio

Отвлекшись, я пропустила заключительную фразу Джейми, уловив только несколько слов. Но чтобы он не сказал, оно было встречено одобрением, мужчины вокруг нас низким грохотом выразили торжественное согласие, и наступила тишина.

Он отпустил мою руку, наклонился и поднял с земли ветвь. Он поджег ее, потом поднял вверх и бросил этот горящий факел высоко в воздух. Ветвь перевернулась в воздухе и потом упала прямо в середину костра.

- Фрейзеры из Фрейзерс-Риджа здесь! - проревел он, и вся поляна взорвалась громкими криками приветствия.

Когда мы отправились назад вверх по склону - продолжать веселье, я оказалось рядом с Роджером, который напевал себе под нос что-то веселое. Я положила руку на его рукав, и он взглянул на меня вниз, улыбаясь.

- Поздравляю, - сказал я, улыбаясь в ответ. - Добро пожаловать в семью, сын дома.

Он широко ухмыльнулся.

- Спасибо, - сказал он, - мама.

Мы вышли на ровный участок дороги и шли некоторое время рядом, не разговаривая. Потом он произнес совершенно другим тоном.

- Это было … нечто совершенно особенное, не так ли?

Я не знала, что он имел в виду, особенное для него или вообще. Но в любом случае он был прав, и я кивнула головой.

- Я не слышала последние слова, - сказала я. - И я не знаю, что означает “earbsachd”, а ты?

- О, да. Я знаю.

Здесь вдали от костров было довольно темно, и я видела только более темный силуэт на фоне кустов и деревьев. Но в его голосе прозвучали странные нотки. Он откашлялся.

- Это что-то вроде присяги. Он - Джейми - дал клятву нам, его семье, его арендаторам. Помогать и защищать.

- О, да? - произнесла я, немного озадаченная. - Что ты имел в виду, говоря “вроде”?

- Ах, ну, - он замолчал на мгновение, очевидно, подбирая слова. - Это означает слово чести, а не только клятву, - сказал он осторожно. - Earbsachd когда-то был отличительной особенностью МакКриммонов со Ская и означал, что если они дали слово, то будут держаться его, чего бы это им не стоило. Если МакКриммон сказал, что он сделает это, - Роджер сделал паузу и вздохнул, - он сделает это, даже если при этом он сгорит заживо.

Он подхватил меня под локоть удивительно твердой рукой.

- Осторожно, - сказал он спокойно. - Позвольте помочь вам, здесь скользко.

16

НОЧЬ СВАДЬБЫ НАШЕЙ

- Ты споешь для меня, Роджер?

Она стояла у входа в палатку, которую им выделили, и смотрела наружу. Из глубины он мог видеть только ее силуэт на фоне мрачно-серого неба и длинные волосы, слегка колеблющиеся от дождливого ветра. Она носила их распущенными, как у невесты, хотя уже имела ребенка.

Сегодня была холодная ночь в отличие от той первой жаркой и великолепной ночи, которая закончилась гневом и предательством. Месяцы других ночей лежали между ними - месяцы одиночества, месяцы радости. И все же его сердце билось также быстро, как и в их первую брачную ночь.

- Я всегда пою для тебя, женушка, - он подошел к ней, притянув ее к себе, и прижался лицом к прохладным свежим волосам, потом ткнулся носом в завиток ее уха.

- Все равно что, - прошептал он, - все равно где. Независимо от того, услышишь ты меня или нет, я всегда буду петь для тебя.

Она повернулась в его руках, издав тихий горловой звук, ее рот нашел его губы, и он ощутил вкус прожаренного мяса и пряного вина.

Дождь барабанил по холсту над их головами, и холод поздней осени поднимался от земли, окутывая их ноги. В первую их ночь воздух пах хмелем и отступившим приливом, а их убежище издавало сильный земляной запах сена и ослов. Сейчас воздух был насыщен ароматом сосен и можжевельника с пряным дымком тлеющих углей и слабой сладковатой нотой детских какашек.

И она снова прятала лицо на его груди, и свет и тьма причудливо переплетались на ее мерцающем теле. Тогда она была мокрой и расплавленной от горячего влажного воздуха, сейчас ее плоть была прохладной, как мрамор, и все же там, где его ладони прикасались к ее телу, еще жило то лето, сладкое и влажное, полное воспоминаний о жаркой темной ночи. Это правильно, подумал он, что их клятвы, и первая и сегодняшняя, были произнесены на открытом воздухе, став частью ветра и земли, огня и воды.

- Я люблю тебя, - прошептала она рядом с его ртом, и он легонько прикусил ее губу зубами, слишком взволнованный, чтобы вымолвить хотя бы слово.