Радиант (ЛП)

До этого мне нравилась идея об его двойственности. Если бы он был Белым Крылом, не было бы никакой возможности даже попытаться сделать это. Он был бы слишком хорош для меня. Неприкасаем. Но это было бы также прекрасно, как и это. Он был совершенен. Я наклонилась к нему еще раз. Но он взял меня за плечи и оттолкнул. Сильно. Я отшатнулась.

- Нет, - сказал он, - Анжела, пожалуйста, постарайся понять. Мне жаль, если я заставил тебя думать…

Осознание отказа заполнило меня. Внезапно слезы навернулись на мои глаза.

- Ты заставил меня подумать что? Что ты мог бы заинтересоваться в ком-то вроде меня?

Он вздохнул.

-Ты великолепная, волевая, умная. Ты удивительная. Любой смертный мальчик был бы счастлив, быть с тобой.

-Мне не нужен смертный мальчик, - сказала я, мой голос звучал беспомощно, надломлено и уязвимо, - Мне нужен ты. Это может быть лишь временно. Мне все равно.

Он закрыл глаза на минуту, его челюсти сжались. Потом он опустил голову, вздохнул вновь и сказал:

- Я не могу быть с тобой, Анжела.

- Почему нет?

- Ты ребенок, - сказал он.

Я сделала шаг назад, будто он ударил меня.

- Я - ребенок.

Он ничего не сказал.

- Ты… - меня трясло, мне было так больно. Я была в бешенстве и абсолютно подавлена, - Сыграй мне что-нибудь на скрипке, Анжела. Сними это с себя, Анжела. Ты… ты просто забавлялся со мной.

Он поднял на меня взгляд. Гнев вспыхнул в его глазах.

- Нет. Я не просил тебя об этом. Мне это не нужно.

- Ну и прекрасно. Хорошо. Я не нуждаюсь в тебе. Ты… Придурок, - выпалила я и затем выскочила за дверь.

Я не могла больше находиться и секунды в его присутствии. Я побежала. Прочь из его квартиры. Вниз по мощеной улочке. Назад, к моей бабушке. Где я упала на свою кровать и плакала сильнее, чем я плакала когда-либо прежде. Как глупо с моей стороны, думала я позже, когда я смогла снова трезво мыслить. Я вела себя как подросток. Я прикоснулась к своим губам, которые еще помнили поцелуй. Как глупо. Я должна вернуться и извиниться. Но когда я решилась это сделать, он уже ушел.

ГЛАВА 12. КЛАРА

(Переводчик:Наталья Цветаева ; Редактор:[unreal] )

- Кто этот мертвый парень? – спрашивает Анжела.

Мы в Сикстинской Капелле вместе с Пеном. Здесь так много всего: столько различных фресок, картин и гобеленов, что глаза разбегаются. Честно сказать, это вызывает головную боль.

- Это Моисей, - отвечает Пен. – Это называется «Разговор над телом Моисея».

- Похоже, дискуссия довольно жаркая, - говорит Анжела. – А кто тот ангел с копьем?

- Майкл.

Ничего не могу с собой поделать. Я поворачиваюсь, смотрю, и да, это мой старый добрый папа, облаченный в золотые доспехи и шлем с перьями, замахивающийся, чтобы заколоть демона. Он даже чем-то похож на моего отца, что-то в его лице напоминает мне Джеффри. Я сглатываю. Ни отца, ни Джеффри я не видела с маминых похорон.

- Так, значит Майкл крутой, - говорит Анжела, уголок ее рта подергивается в изумленной улыбке. Она встречается со мной взглядом, почти подмигивает.

Пен усмехается. – Это он так думает. Его называют Карателем.

Я быстро отвожу взгляд, стараясь принять равнодушный вид. Так хочется ее придушить.

- А кто тот ангел в зеленом? – спрашивает она.

Пен косится на фреску. – Трудно сказать. Возможно, Уриэль.

- Почему? Потому что Уриэль любитель зеленого?

Он снова усмехается. – Потому, что Уриэль – закадычный друг Майкла.

Ладно, удачная идея или нет, но должна признать, это интересно. Мы провели с Пеном все несколько часов, а я уже узнала много того, чего не знала раньше. Например, что у моего отца есть лучший друг - Уриэль.

- Итак, на левой части изображена жизнь Моисея, на правой – Иисуса, на потолке – сотворение мира, - говорит Анжела, когда я отхожу на несколько шагов. Я поднимаю голову, чтобы увидеть на потолке знаменитое изображение Бога, создающего Адама. Мне всегда казалось ироничным, как фигура Бога вытянута, его тело почти полностью натянуто в попытке прикоснуться к Адаму, Адам же, словно пресыщен этим, будто ему лень даже вытянуть руку.

- Что насчет этого? – доносится до меня шепот Анжелы, когда они с Пеном отходят к стене со «Страшным судом» Микельанджело: клубок обнаженных извивающихся тел, некоторые из них поднимаются в небо, других же зарывают в землю.

- А что насчет этого? – спрашивает Пен после продолжительного молчания.

- Так все и будет? – спрашивает она. – Так нас будут сортировать? В конце?

Я хочу это слышать. Я подхожу ближе, чтобы слышать сквозь топот ног и тихие разговоры туристов вокруг. Мгновение Пен выглядит так, словно собирается сказать что-то серьезное, открыть какую-то важную деталь в нашем знании о мироздании, жизнь и смерть, рай и ад, вечная благодать и бесконечные муки. Затем он улыбается.

- Если расскажу тебе – испорчу сюрприз, - говорит он.

Она бьет его по руке. – Ну и ладно. Не рассказывай.

- Вот и не буду.

- Ты придурок, знаешь об этом? – со смехом отвечает она.

Пен хочет забраться на вершину собора Святого Петра. «Отлично, на мне подходящая обувь», это все, что я отвечаю. Чтобы до него добраться требуется некоторое время. Сначала мы едем на лифте, затем триста двадцать три ступени поднимаемся по спиральной лестнице, шириной с плечи, вызывающей клаустрофобию. И вот мы на улице, и это похоже на вершину мира, Рим простирается под ногами, залитый лучами заходящего солнца.

У меня перехватывает дыхание. Ну, из-за этого и от того, что я преодолела столько ступеней. – Это потрясающе, - выдыхает Анжела.

- Да, - говорит Пен, и думаю, он знает, что такое потрясающе. – Так и есть.

 Я встаю у перил и делаю несколько снимков вида, но понимаю, что моя камера не в состоянии передать всю красоту. Затем я поворачиваюсь и импульсивно фотографирую Пена и Анжелу. В ту же секунду, как фотография отражается на экране, я понимаю, что сделала великолепный снимок: они стоят близко, но не касаются друг друга, Пен смотрит не на закат, а на Анжелу, в открытую любуется тем, как ее окутывают золотые лучи, отражаясь от ее длинных темных волос, лаская ее лицо, пока она восторженно смотрит вперед. В этот момент у меня появляется чувство, что их отношения не такие уж односторонние. Возможно, она ему тоже нравится.

Я не уверена, что чувствовать по этому поводу. Мне это кажется неправильным: восемнадцатилетняя девушка с кем-то, кто буквально старше мамонта, но кто я такая, чтобы судить? В конце концов, моя мама замужем за ангелом.

Возраст – это просто цифры, правда?

Пора идти, думаю я, и ускользаю, оставляя этот романтичный момент им двоим. Но Анжела говорит: - Хочу писать. Скоро вернусь.

Я озадаченно смотрю на нее: - Ты собралась пройти  весь путь вниз? Я с тобой, - предлагаю я.

- Нет. Останься, - отвечает она, и я узнаю командный тон. Дело не в том, что ей нужно в туалет. Она хочет, чтобы мы с Пеном остались вдвоем.

 - Подожди, - говорю я, но она уже ушла.

- Женщины, - со смехом говорит Пен. – Они всегда выбирают самые неудачные моменты, чтобы припудрить носик.

- Да, женщины так глупы в этом плане, - говорю я в замешательстве. Мне не нравится, когда мной манипулируют, даже если я и понимаю, зачем она это делает. Я должна быть милой, немного поболтать, постараться узнать его получше. Признаю, он приятный. Забавный. Очаровательный. Я вижу, что привлекает в нем Анжелу, и знаю, что для нее это важно, она хочет, чтобы я одобрила его, но я не могу, как бы ханжески это не выглядело. По какой-то причине я не могу расслабиться рядом с ним, мне не комфортно.

Он ухмыляется. Этот парень просто мастер ухмыляться. – Ты не очень-то стараешься скрыть тот факт, что я тебе не нравлюсь.

Я отвожу взгляд, смущенная, что это так очевидно. – Ты мне нравишься, Пен.