Когда вместе тесно

Между тем время шло, а Славы все не было. Катя уже не знала, что и думать, когда часов в восемь вечера она, наконец, услышала, как поворачивается ключ в замке, а потом его голос, приветствующий Светлану Алексеевну, вышедшую встретить сына.

Голос усталый, вроде и без привычного сарказма и иронии. Катя стояла у окна на кухне и жалела, что вовремя не скрылась в своей комнате. Она на физическом уровне ощущала, как он ходит за ее спиной по квартире, переодевается, что-то маме рассказывает о сумасшедших «первашах» перепившихся в первый же день и из-за которых чуть не досталось им. Еле-еле удалось замять скандал. Зато потом руководство в оба следило и за активом в том числе, так что расслабиться не удалось никому.

Она сразу поняла, когда он вошел на кухню и замер в дверном проеме, глядя на нее. Чувствовала его взгляд, словно он прикасался к ней, и от этого мурашки бегали по коже.

— Привет. — Он подошел к ней и обнял за талию. — А ты что не встречаешь мужа? Не скучала по мне? Я скучал…

— Да ну тебя! — Отмахнулась девушка. — Мало тебе что ли было развлечений? Скучал он…

Она вывернулась из его рук и повернулась, внимательно осматривая его с ног до головы, пытаясь увидеть, понять, какие изменения с ним произошли.

— Достаточно. — Слава пожал плечами, и когда Катя прошмыгнула мимо него в свою комнату, он не стал ее задерживать.

На следующий день в институте Катя решила прогулять лекцию и отсидеться в буфете. Но по дороге туда, она заметила в конце коридора силуэт отца, которому непонятно что понадобилось в их корпусе средь бела дня, и спряталась в женском туалете. Она неслышно притворила за собой дверь и в щелку следила, когда отец скроется за углом, чтоб продолжить путь. Неожиданно слух ее привлекли женские голоса, раздававшиеся из одной из кабинок. Кстати, оттуда же тянуло сигаретным дымом. Не часто, но студенты иногда курили в туалете, за это правда могли отчислить, но кто всерьез этого боялся?

Катя поняла, что привлекло ее внимание — имя. Бабенки в кабинке говорили о Славе. Катя замерла статуей, боясь шевельнуться и случайным шорохом выдать себя.

— …Все-таки Артемьев такой классный, — слышался голосок одной, — красавчик, веселый, а как брейк танцует, ты бы видела! Только ради этого стоило поехать на эту долбанную школу актива. Я после его кульбитов знаешь, о чем подумала? О том, что он в постели вытворяет, Боже…

Катю от злости в жар бросило. Захотелось схватить стерву за волосы, кем бы она ни была, и утопить в унитазе. Девушка сжала кулаки и приготовилась слушать дальше.

— Ну, и как он? Результат стоил ожиданий? — Спросил рассказчицу другой голос.

— А, не знаю. — Восторженный голос стал вдруг разочарованно-равнодушным. — Он на девчонок внимания обращал не больше, чем на парней. Никого не выделял, общался со всеми одинаково дружелюбно. Нет, кто бы мог подумать? Как только я не пыталась привлечь его внимание, ну, ты же меня знаешь… Все без толку! Деревянный этот Артемьев что ли… Или голубой? Черт, только половину гардероба напрасно туда таскала.

— Прокатил тебя Слава, значит? — Ее подружка кажется, злорадствовала. — Жаль я с вами не поехала. Я бы на это посмотрела… Ты что не знаешь, он ведь женат.

— Ну и что, что женатый. Не мертвый же. Да и жена его ведь не стена. Да и не было ее там. И вообще, все парни изменяют, а такие, как он, тем более.

— Так он женат на ректорской дочке. Это весь институт знает. Вот повезло парню — можно ничего не делать, а красный диплом у тебя, считай, в кармане. Но для амуров это проигрышный вариант, глупо клеить его при других студентах. Не поведется. Вот если…

Дальше Катя слушать не стала. Она кулаком постучала в закрытую дверь кабинки.

— Может, хватит уже языками чесать? И вообще-то здесь нельзя курить.

Из кабинки выскочила та самая блондинка, что клеилась к Славе на крыльце и еще одна девица, видимо ее подруга. Увидев, что перед ними студентка, а не одна из преподавателей, блондинка осмелела.

— Тебе-то какая разница? И вообще… — девушка игнорировала свою подругу, толкающую ее локтем, — чужие разговоры подслушивать не красиво.

— Да? А ничего, что вы здесь достоинства моего мужа обсуждаете, а? И, кстати, он не голубой, и да, в постели с ним не сравниться никому. Я к тому чтоб вы больше эту тему не мусолили. Мы прояснили этот момент?

Подруги молча развернулись и ушли. Последнее, что успела услышать Катя, это то, как одна шепнула другой: «это его жена, тебе что, учиться надоело?». Она прислонилась плечом к кафельной стене у окна, счастливо улыбнулась своим мыслям.

«Значит, верность хранил, — думала она довольно, — хороший мой…»

Катя тут же забыла про надоедливую блондинку и душу приятно грели подслушанные случайно слова. Она и не думала впредь опасаться девушку — раз уж Слава, будучи далеко от нее не прельстился на чужие прелести, значит, и нервы себе портить не стоит. Хватило ей бессонных ночей, когда он был далеко, и она не знала, чем он занят. Теперь знает, можно спать спокойно.

Вот только ему пока ни о чем не стоит знать. Про путаницу с именами Катя забывать не хотела упрямо. Вот пусть придет еще раз, покается, извинится, еще раз скажет, что он облажался просто, тогда она подумает, прощать ему это или нет, а до тех пор, пусть на турнике подтягивается чаще и душ попрохладнее делает. Кстати, бодрит нереально.

Спустя несколько дней, Катю среди ночи разбудил звонок сотового телефона.

— Алло, — девушка спросоня жмурясь от ярко горящего дисплея, не разглядела номер звонившего.

— Катя, — голос Славы, только странный какой-то, — мама спит?

— Вроде спит… Ты это узнать звонишь? Оригинально…

— Кать, открой дверь, пожалуйста, я ключи потерял… Только не шуми сильно, ладно?

— Ты пьяный что ли? — Девушка выбралась из под теплого одеяла и пошлепала в коридор.

— Ты идешь? — Он не ответил на вопрос.

— Да иду, иду… — Она, зевая, осторожно покрутила замок, стараясь, чтоб он не щелкнул, открыла дверь, пропустила Славу в квартиру, посмотрела на него… и опешила. Парень стоял перед ней весь перепачканный кровью и грязью, растрепанный, в местами порванной одежде.

— Что с тобой? — Она прижала ладонь ко рту.

— Тише, все в порядке.

В порядке — это он погорячился, конечно. Катя видела в полумраке коридора, что у парня сломан нос и заплыл глаз, и это только первичный осмотр, неизвестно что под одеждой.

— Поможешь мне?

— Конечно. — Она включила свет в ванной комнате и, склонившись над краном, принялась настраивать теплую воду. Почувствовала, как защипало в носу. Повернулась.

При ярком свете Славин вид Катю испугал. Потрепан он был основательно, и не нужно было иметь медицинского образования, чтоб определить — без больницы здесь не обойтись. Девушка, сдерживая эмоции, которые уже готовы были навернуться на глаза и выплеснуться реками слез, стянула с парня куртку, видя, как он морщится от боли, но терпит, осторожно сняла с него толстовку. Включила душ, наклонила его голову над ванной и принялась смывать кровь. Голова закружилась, а картинка вдруг стала расплывчатой и смазанной — по щекам покатились слезы от вида Славиного торса сплошь покрытого синяками и ссадинами. Катя вдохнула судорожно, чтоб успокоиться и, пытаясь говорить спокойно и так, чтоб голос не дрожал, спросила:

— Кто тебя так?

— Отморозки какие-то… К девчонке привязались втроем, а я шел мимо и вступился. Были бы они вдвоем, я бы их ушатал, а троих…

— Вечно тебе больше всех надо. — Проворчала сердито, пытаясь сморгнуть вновь подступившие слезы.

— Посмотрел бы я на тебя, окажись ты на месте той девчонки. Сама-то на Алтае как испугалась, только узнав о планах тех парней, помнишь?

Катя в ответ шмыгнула носом.

— Э-э, нет, Катюш! Не сейчас. Давай закончим, и будешь плакать, ладно?

Девушка молча кивнула и вытерла глаза. Парень сел на бортик ванной и откинул голову назад — кровь из сломанного носа никак не переставала течь.