Когда вместе тесно

С Томой, Таней и Юлей Катя и здороваться не стала. Отвернулась только, усаживаясь за парту рядом с мужем и пытаясь избавиться от ощущения чужих взглядов, буравящих ее спину.

Ничего, не так уж они на самом деле были ей нужны. О том, чтоб извиниться перед Юлей, Катя еще пока не думала.

Глава 25

— Что за девица терлась об тебя на крыльце?

— Тебе-то какая разница?

— Мне есть разница — весь институт в курсе, что ты мой муж, и заигрывая с первокурсницами ты меня выставляешь дурой.

— Ты дурой сама себя выставляешь.

— Поаккуратнее на поворотах!

— Потише, мы на лекции вообще-то. — Слава огляделся на, уже поглядывающих на них с соседних парт, однокурсников.

— Да мне наплевать!

— Так Артемьевы! — Раздался голос преподавателя. — Я понимаю, что вы молодожены и у вас очень пылкие отношения, но дисциплину в аудитории на моих лекциях еще никто не отменял!

Катя вспыхнув пробормотала что-то очень отдаленно напоминающее извинения и обратилась к Славе уже шепотом:

— Так кто она?

— Староста четвертой группы первого курса. Подходила насчет выездной школы актива…

— Какой школы актива? — Катя, сморщив бровки, пыталась понять, о чем он.

— Выездной, Кать. Ты что на первом курсе в «Метелицу» на школу актива не ездила?

— Нет, конечно!

— Ну, даешь! Много потеряла. Так вот, мы с подшефными первокурсниками, в четверг едем в дом отдыха до воскресенья.

— И ты поедешь? — Катя удивленно смотрела на него.

— Конечно! Мы каждый год с Зоей ездили.

— Ты поедешь с этой блондинкой?

— Я поеду не с блондинкой, а с активом и с парой преподавателей, а в чем проблема-то, Кать?

— Ни в чем. — Катя насупилась и замолчала.

— Ревнуешь? — Слава лукаво улыбнулся, наблюдая за девушкой.

— Вот еще! — Презрительно хмыкнула она.

— Тогда не понимаю твоих переживаний.

— Я переживаю за твой моральный облик и за свой — мы теперь с тобой две половинки, помнишь? Ты там напьешься и начнешь первокурсниц в подушку лицом успокаивать, а краснеть придется потом мне.

— Да с чего ты взяла? И вообще забудь ты про эту подушку!

— Сейчас прям! — Катя окатила его гневным взглядом. — Ты меня чуть не задушил, извращенец.

— Ты мне это уже говорила. — Слава закатил глаза и отвернулся.

— Артемьевы! — Снова обратился к ним преподаватель, прервав лекцию. — Мы вам не мешаем?

— Нет. — Нервно буркнула Катя.

— Замечательно. — Кажется, мужчина расслышал. — Тогда продолжим.

Он снова повернулся к доске, продолжая чертить на ней какие-то схемы и делать необходимые пометки во время лекции. Катя некоторое время сидела молча, потом не выдержала.

— И все же, она на тебя липла.

— Тебе показалось. Но, в любом случае, не понимаю, чего ты злишься. Вот гляди, Васильев на тебя пялится, так я же не психую. Мне все равно.

— Он на меня пялится со второго курса. — Катя мельком глянула на парня, о котором говорил ей муж. Он сидел чуть позади нее, на соседнем ряду, так что, наверное, ничто не мешало разглядывать ее от каблучков туфелек до кончиков волос. Это был парень с другой группы, с которым девушка за все время учебы и пятью словами, наверное, не перекинулась. Иногда он, увидев ее, пытался что-то промямлить, краснел, заикался и шел мимо, втянув голову в плечи. Катя считала его забавным и безобидным. И на его интерес внимания не обращала никогда. То, что его пылкие взгляды заметил Слава, навело на определенные мысли. — Все равно, да?

Девушка закинула ногу на ногу и покачала туфелькой. Рука ее легла на бедро и чуть-чуть, на сантиметр потянула вверх узкую черную юбку, доходящую до колен. Слава молча наблюдал за ней, иногда поглядывая за ее плечо. Что он там видит, Катя не знала, но догадывалась.

Еще несколько минут и пара сантиметров вверх, не переходя дозволенных границ, и все более плотно сжимающиеся губы Славы. Еще чуть-чуть и он повернулся вполоборота к ней, одернул юбку, сжал колено девушки ладонью, обнял второй рукой за плечо, грозно зыркнув за ее спину.

— Что не так? — Невинно поинтересовалась Катя. — Ревнуешь?

— Стыдно мне за тебя, дуру, кого пытаешься из себя изобразить? И перед кем стараешься? К кому мне тебя ревновать? К этому убогому?

Катя сбросила его руку со своего плеча и уткнулась в тетрадь.

Ребята проучились уже больше месяца и подобные пикировки на занятиях не были редкостью. Преподаватели каждый раз одергивали их, но Катя и Слава свой темперамент усмирить не могли.

Дома они жили соседями, ругались редко, в основном подкалывали друг друга, но и сближаться не торопились. Теперь уже не только Слава гордо игнорировал Катю, но и она после того, как он назвал ее Зоей, включила чувство собственного достоинства и ни взглядом ни жестом не давала понять, что он ей в принципе интересен. А вот сегодня не сдержалась, а все потому, что на перемене увидела, как Слава на крыльце любезничал с какой-то девицей. И как она невзначай прижималась к нему, и как ресницами хлопала, и в глаза ему заглядывала, она тоже успела заметить. Все эти приемы были ей известны, что греха таить — сама пользовалась и, кстати, на Славе их применяла по весне… Правда безрезультатно. Но тогда он был с Зоей и не смотрел налево, а теперь…

До четверга Катя тему предстоящей поездки не поднимала, надеялась на то, что Слава сам догадается не ездить. Но он уехал. Девушка молча проводила его, подвезла до вокзала и холодно приняв благодарственный поцелуй в щеку, отчалила на пары.

Мероприятие, куда только что Катерина проводила мужа, представляло собой сбор студентов-первокурсников, размещение их в непринужденной обстановке, далекой от стен учебного заведения и проведения с ними разных тренингов, нацеленных на знакомство и скорейшее сплочение коллектива. До этой поездки первый курс напоминает неорганизованную растерянную толпу бывших школьников, после ребята зачастую находят себе друзей или компанию, в которой общаются до самого выпуска. Молодняк контролируют старшекурсники и два-три преподавателя из тех, кто помоложе и поинициативнее.

Катя на первом курсе от этой поездки отказалась. Но по слухам и от девчонок знала, что студенты со своими шефами занимаются на подобных сборах не только воспитательной деятельностью. После отбоя, все дружно употребляют алкогольные напитки, правда это держится в строгой тайне от преподавательского состава.

Катя старалась не думать о том, чем там намерен заниматься Слава, но ревнивые мысли и подозрения не давали покоя, и эти четыре дня тянулись для Кати, как четыре года, наполненные неизвестностью и сомнениями. Каким он вернется к ней? Не закрутит ли новый роман? Не переспит ли по-пьяни с той блондинкой из четвертой группы?

По ночам Катя ворочалась с боку на бок и злилась на Славу за то, что он вызвал в ней такие чувства. Вот когда он на Алтае гулькал от нее к брюнетке, она не так с ума сходила, почему? Потому что тогда он еще не был ее. Потому что тогда она не знала, а только лишь догадывалась, как это… с ним. Какой он… И теперь, познав в его руках, что такое счастье, Катя больше не хотела им делиться ни с кем. Она может и сама пока не готова, после того, как он ее спутал, перед ним на спину ложиться, но и он не должен, не имеет права ни к кому кроме нее прикасаться!

В воскресенье встречать его не поехала и вообще, весь день перед его мамой делала вид, что ей безразлично, что он скоро вернется, и она вообще об этом не помнит. Ходила из угла в угол, пытаясь помочь Светлане Алексеевне с уборкой и готовкой, о чем-то весело ей рассказывая, пока женщина не обняла ее за плечи и, погладив по спине, прошептала в ухо, чтоб она успокоилась — Слава скоро будет дома, не нужно волноваться.

Катя вспыхнув, отстранилась и срывающимся голосом заявила, что ей без разницы на Славу. Но свекровь лишь улыбнулась ей понимающей улыбкой, и ушла стряпать сыну сладкий пирог.

— Мало ему, как будто было сладенького… — Процедила Катя тихо, так, чтоб женщина не слышала и скривилась.