Страница 6 из 12
– Когда вы обычно наполняете грелки?
– В семь.
Было уже больше восьми. Женщина определенно пребывала в шоке, но Клейтон не мог обойтись без информации. А другого источника у него не было.
Он помог женщине подняться и задал очередной вопрос:
– Кто это был?
Она прикусила губу.
– Не знаю! Откуда мне знать?
Ее глаза снова стали бессмысленными, и Клейтон тут же заговорил, опасаясь, что она ударится в панику и ему больше ничего не удастся узнать.
– Вы пострадали?
Служанка прижала ладони к груди.
– Нет, не пострадала. – Она на мгновение затихла, потом уставилась на Клейтона круглыми от ужаса глазами. – Они забрали ее! Был экипаж… Кажется, я его слышала. О, вы должны ей помочь!
Направляясь сюда, Клейтон встретил не менее дюжины экипажей, колясок и повозок. Оливия могла находиться в любой из них.
Набравшись терпения, он снова обратился к женщине:
– Расскажите мне, что вы видели и слышали. Абсолютно все. Даже мельчайшая деталь может помочь отыскать Оливию.
Женщина судорожно вздохнула и пробормотала:
– Даже не знаю, что рассказывать… Я чистила камин, когда услышала шум в холле. Я выглянула посмотреть, в чем дело. Оказалось, что два незнакомых молодых человека били мистера Бертона. Перри – он слуга – хотел им помещать, но тот, у которого черные волосы, вытащил нож и ударил его. Прямо в грудь.
Служанка снова всхлипнула, и Клейтон положил ей руку на плечо, стараясь успокоить.
– Вы можете их описать?
– Один был высокий и очень злобный, с большой кустистой бородой. Другой – худой и, пожалуй, красивый. С черными волосами. Очень аккуратный. Оба выглядели иностранцами. И говорили по-русски.
– Откуда вы знаете, что это был русский язык?
Женщина усмехнулась:
– Я служила в этом доме еще до болезни хозяина. У него часто бывали иностранцы. И русские – тоже.
– Вы помните какие-нибудь слова?
– Нет, русских слов я не разобрала. Кроме того, они говорили по-французски. Кажется, La Petot…
– Может быть, La Petit [1]? – подсказал Клейтон.
– Да-да, черноволосый говорил громиле что-то о La Petit.
– А потом они забрали мисс Свифт?
Служанка кивнула, и у нее задрожал подбородок.
– Думаю, забрали. Я… я пряталась здесь и не видела. Но я слышала, как она кричала.
Клейтон с облегчением вздохнул. Если Оливия кричала, значит, отсюда ее забрали живой.
– Где ее отец и другие слуги?
Служанка недоуменно нахмурилось, потом ее лицо прояснилось.
– Сегодня их не было дома, сэр, но они скоро вернутся. Да, бандиты еще сказали что-то про Ист-Энд.
Значит – порт! Клейтон подошел к столу и написал несколько слов на листке бумаги.
– Как только остальные слуги вернутся, пусть это доставят Йену Мэддоксу в Олбани.
Он вышел из комнаты и направился к двери, не дожидаясь ответа. Если похитители думают, что Оливия – это La Petit, она же – Малышка, самая известная в Европе шпионка, то ее жизнь в опасности. Узнав, что она вовсе не Малышка, они ее убьют.
Клейтон вскочил на лошадь и поскакал по подъездной аллее в сторону дороги.
Почему они ее забрали? Ведь Оливия совершенно не похожа на Мэдлин – настоящую Малышку.
Единственное связующее звено между этими женщинами – это он, Клейтон. Похитители по непонятной причине решили, что Оливия и есть Мэдлин, после его контакта с ней. Но почему им нужна только Малышка? Они ведь наверняка знают, где находится и он сам… Вероятно, они за ним следили.
Чертовски странно.
И кто мог ее похитить? «Трио» бывало в России редко, и всякий раз они имели дело с правдинцами. Однако, насколько ему было известно, эта группа страстных революционеров распалась несколько лет назад после смерти их предводителя.
Клейтон резко натянул поводья, остановил лошадь и спрыгнул на землю. Следовало изучить следы в конце подъездной аллеи. Было уже темно, но все же он без труда определил, что недавно здесь проехал экипаж, повернувший в сторону Лондона.
Проклятие! Это не могла быть группа правдинцев. Ее больше не существовало.
Но некоторые члены группы все же остались… Причем все они желали бы видеть Малышку мертвой. И она умрет. Точнее, Оливия вместо нее. После того как они подвергнут ее пыткам, чтобы узнать информацию.
Если бы он верил в Бога, то вознес бы Ему молитву о том, чтобы успеть в порт до отхода судна похитителей. Но в Бога Клейтон не верил и потому пустил лошадь в галоп.
– Говори же, Арчи… – Рука Клейтона сжала горло бедняги. – Ведь ты знаешь все суда, которые входят в порт и выходят из него. Даже те, о которых не подозревает начальник порта. Повторяю вопрос: куда направилось судно? – Свидетели видели двух мужчин, соответствовавших описанию русских, которые занесли на борт спящую женщину. И судно немедленно снялось с якоря. Они, должно быть, тщательно спланировали похищение, даже согласовали его с приливом.
– Я тебе ничего не должен! – Арчи закашлялся. – Больше ничего…
Клейтон сдавил горло собеседника еще сильнее.
– Тогда я тебе буду должен.
Арчи уже терял сознание, и все же в его глазах вспыхнул интерес.
– Ты предлагаешь… сделку? Ты же никогда этого… не делаешь.
– Больше не сделаю. Итак, слушаю тебя.
– В Санкт-Петербург. Это было русское судно. С каким-то грузом.
Клейтон отпустил несчастного, и тот мешком осел на землю, кашляя и потирая горло.
– Не забудь, – прохрипел он, – теперь ты мне должен.
– Я не забуду. – Он никогда ничего не забудет. Ни того, как дергалось горло Арчи под его рукой, ни боли в глазах Оливии, когда он объявил ей о своем решении относительно фабрики.
– Где я могу найти судно? Отвечай немедленно!
Глава 4
Оливии показалось, что она ослепла. Она знала, что глаза у нее открыты, но темнота казалась абсолютной. К тому же ужасно пересохло в горле и хотелось пить. Она попыталась дотянуться до чашки с водой, которую всегда ставила на столик у кровати, но внезапно руки ее и плечи обожгла боль.
Почему-то она не могла шевелить руками. Сделав еще одну попытку дотянуться до чашки, она поморщилась от боли. Запястья горели огнем. Наконец Оливия поняла, что руки у нее связаны за спиной. Ноги тоже были связаны.
И находилась она не в своей спальне. Лежала на боку на жестком комковатом матрасе. Давно? И где, собственно, она находится?
Дверь распахнулась.
– Кажется, она проснулась, – раздался грубый мужской голос.
Оливия инстинктивно зажмурилась – свет, лившийся из дверного проема, показался слишком ярким. Через несколько секунд глаза привыкли, и она поняла, что стоявший на пороге мужчина держал в руке фонарь.
– Тогда ей надо дать воды, – сказал другой голос. Оливия поняла слова, хотя и не сразу. Русский язык. Мужчины говорили по-русски. Она вспомнила, как изводила свою гувернантку, не желая учить этот язык, как того хотел отец. Он стремился произвести впечатление на инвесторов.
В комнату вошли двое мужчин. Один из них, с фонарем в руке, был худощавым, изящным и мог бы считаться красивым, если бы не слишком тонкие губы, постоянно кривившиеся в жестокой гримасе. Другой же был таким огромным, что ему пришлось пригнуться, чтобы войти в дверь.
Упоминание о воде усилило ощущение сухости во рту. Оливии очень хотелось пить, но она упрямо сжала губы и не стала ничего просить – не следовало показывать свою слабость.
– Она не получит воды, пока не даст нам нужные ответы, – заявил человек с фонарем. – Итак, говори про ключ.
Оливия могла вспомнить самые разные ключи. Например, от дома. Или от фабрики. Но эти люди и так вломились в ее дом, так что, вероятнее всего, ключи от дома не представляли для них интереса. Что же касается фабрики… Новое паровое оборудование, которое недавно там установили, было довольно дорогое, но его очень сложно вывезти.
– Какой ключ? – спросила она, хотя с пересохшим горлом говорить было очень трудно. К тому же Оливия не была уверена, что мужчины ее поняли. Да и ее русский оставлял желать лучшего. Отец из-за этого постоянно на нее злился.
1
Малышка (фр.).