Дым и тени

– Почему бы и нет.

– Хорошо, – он вытер влажные ладони о джинсы. – Так что за чертовщина здесь творится?

– У тебя есть время для истории?

– Тони! – он вздрогнул, когда голос Адама с остротой сосульки вонзился ему в ухо, – где ты шляешься? Копы уехали пятнадцать минут назал!

Судя по всему, нет.

– Извини, мне надо бежать.

– Подожди. Дай рацию, – когда он замялся, Арра нахмурилась. – Меня не волнует, зачем ты ему понадобился. Это важнее.

Он снял рацию с пояса и передал ей, отступив чуть подальше.

Арра с отвращением посмотрела на наушник и оставила его лежать на плече, подняв микрофон ко рту:

– Питер, это Арра. Я ненадолго украду твоего помощника.

Голос режиссера прозвучал мрачно, но не впечатленно:

– Зачем?

– А тебя это волнует?

– Нет. Ладно. Без разницы. Мы тут всего лишь снимаем сериал. А почку на пересадку тебе не надо?

– Нет, спасибо, Тони мне хватит.

Когда она вернула ему радио, он осознал две вещи. Во-первых, он не должен был слышать ответа Питера – от наушника его отделяло полтора метра. Во-вторых, Арра не поменяла волну. На этой частоте она не могла говорить с Питером.

– Похоже, теперь у тебя есть время для истории.

Да. Судя по всему, именно так.

Глава 3.

– Это довольно длинная история, – Арра кивком указала на старый деревянный стул, погребенный под кипами бумаг – техническими графиками и математическими расчетами, необходимыми для пиротехнических эффектов, – так что лучше присядь.

Пока он добирался до стула, она смогла отдышаться и собраться с мыслями.

Тони Фостер видел тени. Более того, он видел ее.

И теперь он хотел знать, что он видел.

Логично.

Любопытство стало движущей силой при развитии – и падении – множества цивилизаций. Оно приводило как к созданию, так и к разрушению. И если дать ему волю, то любопытство уже не успокоится, пока не будет удовлетворено. Что оставляло Арре только один выход.

Нет, вообще-то два, но шансы, что она воспользуется вторым, были столь малы, что их можно было спокойно проигнорировать.

Заметив, что он устроился на стуле, она откинулась назад, скрестила ноги и переплела пальцы. И когда взгляд его светло-голубых глаз – глаз, способных видеть настоящий мир без призм недоверия и отрицания – устремился в ее сторону, Арра начала:

– Я пришла в этот мир из другого семь лет назад.

Его пальцы перестали теребить выцветшую ткань джинсов:

– Из другого мира?

– Да, – Арра подождала, но Тони знаком показал, чтобы она продолжала, всем своим видом давая понять, что он просто уточнил на тот случай, если вдруг ослышался. – Мой народ уже практически проиграл войну, которую вел долгие годы. Враг добрался до врат, и они пали вместе с нашей надеждой, которая и без того умирала уже много дней – последние батальоны нашей армии были разгромлены. Нас некому было защищать, мужчины и женщины проигрывали свои схватки с тенями. Я стояла на городской стене, смотрела, как приближается тьма, и поняла, что мы проиграли. Я была уверена, что умру, поэтому решила укрыться в своей мастерской. В отчаянии я попыталась сделать то, что считала невозможным, – открыть врата между своим миром и... и любым другим. Мой орден давно считал, что количество миров неограничено, но все предыдущие попытки прорваться туда, заканчивались неудачей.

– Не знаю, почему в тот день мне повезло. Возможно, потому, что я знала – неудача обернется не дополнительной записью в исследованиях, а довольно неглубокой могилой. Такие вещи, как правило, придают... – она все еще помнила этот ужас, все еще ощущала горечь во рту. Капля пота скатилась по виску, оставляя влажную полоску. Стараясь, чтобы ее голос не дрожал, Арра продолжила, – энтузиазма. Возможно, мне все удалось, потому что впервые какой-то мир – ваш мир – был настолько близко, что я дотянулась до него. Не знаю. И, наверно, не узнаю никогда. Врата открылись в пустом заводском складе, который Честер Бэйн как раз осматривал на предмет возможного прибежища для его студии.

– Значит, ЧБ знает о... – неодобрительным взмахом бледных пальцев он обозначил текущую ситуацию.

– Не все. Он не видит теней.

– Почему ты ему не сказала?

Подтекст был четко слышен – почему ты ему не сказала, чтобы он что-нибудь предпринял.

– ЧБ ничего не сможет поделать, – и это была чистая правда. Пусть и не вся.

Паренек на секунду задумался, сдвинув брови и прикусив губу:

– Значит, в том мире ты была ученым?

– Кем? – Арра быстро припомнила, что сейчас рассказала, и фыркнула. – Нет, в том мире я была волшебницей.

Она ждала комментариев насчет Гарри Поттера, мантий и остроконечных шляп, но так и не дождалась. Вообще, это неудивительно. Она сильно сомневалась, что друг Тони, ходящий в тени, спал в фамильном склепе на родной земле. Их отношениям – что бы между ними не было, это не ее дело – пришлось быстро преодолеть ряд клише, иначе бы им не удалось создать между собой такую прочную и заметную связь.

– Наш враг тоже был волшебником. Невероятно сильным, у него был... Тяжело объяснить, что именно и как он делал, не скатываясь на чрезмерные пошлости.

– Слишком поздно, – судя по его внезапному румянцу, она все-таки случайно кое-что брякнула. Арра решила не комментировать – и не только потому, она нутром чувствовала, что все сказала верно.

– Волшебники, как и многие люди, не являются злом или добром. Они просто есть. Этот волшебник, наш враг, решил в поисках силы обратиться к тьме и взамен принять ее мантию.

– Мантию тьмы?

– Да. Похоже на название второсортного фэнтези, верно?

Внезапная улыбка:

– Я не имел в виду...

– Когда-то у него было имя. Теперь все называют его Повелителем теней.

Улыбку пропала:

– Он нашел врата и последовал за тобой.

Арра моргнула. Это было неожиданно:

– Тебе никто не говорил, что ты любишь делать необоснованные выводы?

– Необоснованные? – Тони прищурился, и Арра поразилась силе его эмоций. Она ждала изумление, удивление или, даже несмотря на все, что он видел, недоверие. Возможно, страх, когда он наконец осознал, к чему ведет ее рассказ. Но ярость? Нет. Она забыла, что для молодежи гнев всегда был первой реакцией; только боги знают, сколько раз она видела этому подтверждение. Он поднял левую руку. Первый палец:

– Ты открыла врата из другого мира, где... – второй палец, – ты сражалась со злым волшебником, называющим себя Повелителем теней, и, эй... – третий палец, – внезапно у всех теней здесь едет крыша!

Все пальцы сложились в кулак. Не угроза, но определенно вызов:

– Я ведь прав?

А стоило ли это отрицать? Сохраняя на лице нейтральное выражение – ее эмоции принадлежали только ей – она взяла в руки альбом для рисования и карандаш.

– Не совсем. Он не нашел врата. После моего перехода они недолго оставались открытыми. Он использовал мои исследования, что снова открыть их. И сам Повелитель теней не рискнул прийти сюда. Он всего лишь отправил сюда своих слуг – теней – через врата, чтобы посмотреть, что находится на другой стороне.

– Всего лишь? Это не всего лишь! – злость вытолкнула его из кресла. – Никки Ваг мертва!

– И ты ничего не можешь с этим поделать. Ярость не вернет погибшего человека к жизни, – карандаш двигался по середине листа с достаточной силой, чтобы вдавить в него линию. – Как и скорбь. – Линия прервалась, и Арра отложила карандаш, стараясь удержать руку от дрожи. Когда она подняла голову, то увидела, что Тони не сводит с нее взгляда. – Как и вина, – продолжила она, как будто не было никакой паузы. – Поверь мне, Тони Фостер, уж я-то знаю.

– Ладно. Хорошо. Ты знаешь, – он повернулся, отошел на три шага, развернулся обратно, сделал еще два, поднимая и снова опуская руки. – Как ты собираешься его остановить, чтобы это не повторилось?

О, да, вопрос на несгораемую сумму в 64 тысячи:

– Я ничего не могу поделать.