Страница 73 из 76
Проклятие, сказал Кайана, я сделала это нарочно. Следующий раз используй это.
Что?
Она нахмурилась. Убей меня, идиот, или мы никогда не вырвемся отсюда живыми.
И она разорвала конракт. Ее присутствие исчезло, вроде как свеча погасла, ему показалось, что она уже мертва. Ее тело стояло, руки еще держали меч, пытаясь управлять им, но Кайаны дома не было. Зато кристалл, висевший у Джедры на шее, внезапно ожил и излучал так, как будто он и стал Кайаной. Она переселилось в него, поверив в способность Китарака каким-то образом оживить мертвое тело и вернуть ее сознание обратно, как он это сделал с телом Лотара и Йонкаллой. Очень сомнительный способ, подумал но выхода не было, она заставила его, оставалaсь только одна единственная возможность продолжать бой.
Лучше бы это сработало, с угрозой послал он Китараку, потом, смахнув с себя страхи и разочарования, отбил в сторону меч Кайаны и нанес прямой удар, пробив насквозь броню и погрузив меч прямо ей в сердце.
Двенадцатая Глава
Публика заревела от восторга, как если бы они сами нанесли решающий удар. В последние несколько минут боя Джедра почти забыл тысячах людей — почти весь город — смотревших на него, но теперь он взглянул на трибуны, где все орали, топали и приветливо махали ему своими шляпами. Когда же он вытащил меч из груди Кайаны и они увидели кровь, покрывавшую его наконечник, они вообще заорали как сумашедшие. Даже Китарак и Лотар/Йонкалла вскочили на ноги, и Джедра услышал голос Китарака внутри себя, Хорошо сделано. Теперь бери тело и встречай нас вне города. Затем тор-крин передал ему картину уединенной лощины между двумя холмами недалеко на восток от города.
Я там буду, если они разрешат мне, ответил Джедра. Он повернулся к дворцовому балкону, на котором все еще сидел король, радуясь своей изобретательности в устройстве развлечений. Джедра согнул спину в неглубоком поклоне — вполне достаточно, чтобы удовлетворить самого взыскательного властителя — потом подобрал тело Кайаны и взял его в руки. Ее ноги, руки и голова безвольно свисали, из раны на груди все еще струилась кровь. Джедра едва видел ее из-за слез, потоками льющихся из глаз, пока нес ее тело ко входу на арену, где его ждали Сахалик и другие гладиаторы. Никто не поздравил его с победой, как они обычно делали после боя. Все знали, что чувствует Джедра.
— Я сочувствую тебе, — глухо сказал воин-эльф. — Но ты сделал то, что и должен был сделать, как настоящий воин. Пойдем со мной в пустыню и мы будем жить вместе, в племени Джура-Дай.
Джедра потряс головой. Не все так, как кажется, передал он Сахалику. Потом добавил образ места, которое ему послал Китарак и сказал, Жди нас там поздно ночью.
Сахалик только поклонился, — Как скажешь.
Джедра нарочито резко оттолкнул его и других гладиаторов, сгрудившихся вокруг него и смотревших на тело, но одна из псиоников, стороживших гладиаторов, приземистая, седая пародия на женщину остановила его до того, как он вошел в туннель, ведущий наружу.
— Она мертва, — сказал ей Джедра.
— Я сейчас узнаю, — ответила она. Псионик коснулась рукой лба Кайаны, потом кровавой раны на ее груди. Она нахмурилась, возможно ощутила, что что-то не в порядке, но наконец, когда не нашла никаких признаков жизни, сказала, — Да, похоже ты выполнил свою работу до конца. Куда ты собираешься отнести тело?
— В пустыню, — ответил Джедра. — Это будет достойная ее могила.
— Не пройдет и дня, как падальщики достанут ее, и не имеет значения, как глубоко ты будешь рыть, — сказала женщина. — Самое лучшее для тебя — оставить ее нам, и мы похороним ее.
Она сказала это мягко и вежливо, но в сознании Джедры нарисовался образ массовой могилы, ямы, набитой голыми телами, по большей части трупами рабов, которые умерли на постройке зиккурата. Он содрогнулся от мысли, что Кайана могла бы лежать там, даже если Киатарак не сможет оживить ее тело.
— Никогда, — сказал он. — Она моя и я позабочусь о ней. — Он оттолкнул женщину, вошел в освещенный свечами коридор, через несколько минут вынырнул с другой стороны, и по почти безлюдным улицам дошел до караванных ворот. Стражники не помешали ему покинуть город с мертвым телом любимой в руках; фактически, как только они увидели, кто он такой и что несет, один из них засмеялся и протянул руку к другому. — Ха, я выиграл. Плати.
Место встречи было почти в трех милях от города. Джедра легко нашел его, но к тому времени, когда он добрался до туда, у него болела каждая мышца. Он попытался было полететь, или просто нести тело Кайаны по воздуху, но оказалось, что это требует намного большей энергии, чем просто нести ее, так что в конце концов он покорился необходимости и бесцеремонно взвалил ее на плечо, придерживая ее ноги перед собой, пока ее голова и руки раскачивались у него за спиной.
Она еще не начала коченеть. Джедра не знал, было ли это нормально или Кайана что-то сделала такое, что препятствовало этому прежде чем, она… покинула свое тело, но когда он положил ее на землю, то невольно обрадовался, что она не осталось скрюченной в том положении, в котором он ее нес. Он аккуратно положил ее на спину, скрестил руки на груди, потом сел на камень рядом с ней и стал дожидаться, когда придут Сахалик, а также Китарак с Йонкаллой.
Кристалл на его шее был по прежнему теплым и приятно грел кожу. У него мелькнула мысль войти туда и посмотреть, как Кайана себя чувствует, но он знал, что это очень опасно. И кристалл сам по себе мог таить какие-то опасности, но самое главное, пока он будет внутри некому будет стеречь его тело в реальном мире, так что животные быстро позаботятся об обоих телах. Может быть это не так и страшно, если Китарак сможет проделать опять тот самый трюк, который он уже проделал с Йонкаллой, но Джедра не хотел рисковать.
Он чувствовал себя очень странно, сидя рядом с мертвым телом своей любимой, пока солнце медленно двигалось по небу на запад, опускаясь за горизонт, и не знал, должен ли он горевать и печалиться, или, может быть, радоваться, что им удалось убежать, таким странным образом. В конце концов он решил просто подождать; потом у него будет куча времени сделать то, что подходит к случаю.
Китарак и Йонкалла появились незадолго до заката. Джедра услышал, как они подходят раньше, чем увидел их. Судя по всему бывший бессмертный еще не освоился со своим новым телом; во всяком случае он постоянно ругался незнакомыми словами чуть ли не на каждом шагу, а они шли по очень неровной, каменистой местности, так что Китарак говорил ему что-то вроде, — Это было самое лучшее тело, которое я смог найти для тебя — или — Радуйся, что я не превратил тебя в канка.
Джедра напряженно вслушался в наступающую темноту, статаясь уловить самые малейшие оттенки ощущений. Да, это был Китарак, все в поряке, за холмом, рядом с ним Йонкалла, но не было ни малейшего следа дварфа Лотара, в чьем теле сейчас находился бессмертный. Очевидно его сознание не вернулось, когда Китарак оживил его тело.
Тор-крин появился на вершине холма. — А, ты здесь, — сказал он, — и Кайана, в разных телах. Хорошо. — Он подошел к Джедре и протянул нижнюю правую руку. — Как приятно снова видеть тебя. Много запоздалых благодарностей за свое собственное спасение, и много извинений за то, что заняло так много времени отплатить вам тем же.
— Все это не имеет значение, если вы сможите оживить ее, — сказал Джедра, пожимая хитиновую руку тор-крина.
— Если она сделала внутри кристалла все так, как я ее научил, тогда я верну ее.
Подошел Йонакалла, переваливаясь на своих коротеньких ножках и тяжело дыша. — Не будь таким самоуверенным, жуколицый, — пропыхтел он. — Ты хорош, но ты не решил все мои проблемы по-настоящему. — Он оглядел Джедру, с ног до головы, и сказал, — Но ты можешь, прямо сейчас. Ты привел сюда совершенно замечательное тело. Я возьму его.
— Ты не сделаешь этого, — резко сказал Китарак. Обратившись к Джедра, он объяснил, — Не беспокойся. Я научил его нашему языку и как мысленно говорить, но я не научил его искусству переносить свое сознание в другое тело.