Право на поражение

Поэтому Вик двинул отряд вперед. Жестами и короткими репликами:

– За мной! Держитесь на расстоянии. Парни в беде. Но мечи тут не помогут. Поэтому держитесь за мной, держитесь подальше.

Он повторил это еще несколько раз, пока они бежали по пещере в поисках Фантома и Молнии, потому что это было единственное, что его товарищи могли не осознать. То, что этот бой – не их.

– Не приближаться. Просто держите меня в поле зрения, и чтобы я вас тоже видел. Ни в коем случае не пытайтесь меня защитить.

Он повторял эти фразы, как молитву. Еще не было боя, в котором маг команды выступал бы без прикрытия мечей. Ему вообще раньше не приходилось идти первым, он всегда шел за спинами товарищей. А тут он стал единственно возможным щитом для всего отряда.

Когда он увидел впереди свет от факела и две медленно бредущие им навстречу фигуры, он обернулся, чтобы посмотреть, как чувствуют себя остальные. Лашана била судорога, мечник валялся на полу, и, казалось, судороги вот-вот перейдут в конвульсии. Гедона непрерывно рвало, хотя он так и не выпустил свой разобранный шест мечника из рук. Опираясь обоими мечами о землю, Гедон просто повис на их рукоятках, наклонился вперед и выворачивал наружу содержимое желудка.

Единственный, кто достаточно сносно переносил влияние зла, разлившегося вокруг, был Рем. Мечник даже подобрался поближе к Вику, несмотря на все предостережения, чтобы прикрыть его от врага. Только от того врага, с которым они столкнулись, невозможно было прикрыть сталью или щитом.

Судя по Рему, происходящее влияло слабее на тех, кто обладал какой-либо магической силой. Вик вообще не ощущал физического дискомфорта от присутствия чуждой силы, хотя почти что кожей чувствовал само зло.

Маг осторожно переступил через Кима. Фантом так же, как и Лашан, начал судорожно биться на земле, но Виктор переступил и через него. Теперь между ним и злом не оставалось никого из отряда. Теперь он становился щитом всех бойцов.

Поэтому он сразу создал впереди себя нечто неосязаемое, плотное, что-то вроде пробки из воздуха и магии, закупорившей проход. Закупорившей для стихийной магии, но не для движения. Да и некого было останавливать.

Не было никаких чудовищ и подземных змей, что стремились бы поглотить заблудившихся под землей людей. По крайней мере, сейчас еще не было. Против мага выступало стихийное зло в чистом виде. Настолько стихийное и настолько рафинированное, что его даже сложно было назвать злом.

У этой сущности не было целей по порабощению мира, не было желания убивать. Но само ее присутствие губило. Люди вторглись во владения древнего духа и привлекли его внимание. Случайно привлекли, потому что он не находился в этой реальности – только частично.

Вик чувствовал, что этот дух даже не совсем живой. Кто-то когда-то давно уже убил чудовище. Очень давно, когда людей еще не существовало нигде на этой земле. Но первичную стихийную сущность нельзя убить, нельзя просто уничтожить. Она – он – оно просто медленно начало выветриваться из этой реальности, уходить куда-то на другие уровни сознания. Десятки тысячелетий диффузии из одного мира в другой.

Только здесь, на глубине, где под тяжестью камня и скал законы мироздания слегка искажались и приобретали новые очертания, сущность еще могла хоть как-то проявлять себя на этом уровне реальности. Что она и делала. Без злобы, без цели, просто повинуясь древнему инстинкту, заложенному в нее еще при зарождении.

– Встаем, идем за мной. – Вик не оборачивался, но надеялся, что все будут повиноваться беспрекословно.

У него не было возможности объяснять свои ощущения. И времени на это тоже не было. Это зло нельзя было убить, поэтому оставалось только разойтись с ним, постараться сделать так, чтобы все остались в живых.

Пробка, которую он создал перед собой и теперь начал двигать вперед, не была идеальной. Совсем даже не была. Эманации зла проникали и сквозь нее. Они проникали сквозь скалы вокруг, хотя далеко не так ощутимо, как в коридорах.

Хуже всего для Вика было то, что центр этой сущности не был статичен. Может, просто отряду не повезло, но маг был склонен предполагать, что зло само ищет пищу для своих развлечений, повинуясь все тем же древним инстинктам. Центр, ядро этого древнего демона, все еще находился где-то впереди, и Вик ощущал, что этот центр медленно дрейфует в их сторону.

Виктору не оставалось сейчас ничего другого, кроме как двигаться навстречу умозрительному центру. Тому нашлось множество причин. Не на последнем месте стояла жажда – даже в условиях, когда само по себе действие мало что решало. Кроме этого, маг вообще не был уверен, что его друзья сумеют долго выдерживать давление. И что он сможет долго заглушать те наплывы, которые шли от ядра все сильнее и сильнее. Конечно, теперь им придется встретиться с ядром еще раньше, чем многим из них хотелось бы, но и время пребывания в этом кошмаре должно было бы уменьшиться. В теории. Вик точно знал одно – если они остановятся, то каждый из отряда попадет в непривычную для них обстановку пассивной защиты, и их шансы уменьшатся.

Действие, даже такое простое, как медленные шаги вперед по коридору, отвлекало. Давало некую точку, вокруг которой можно было заново собрать свое собственное тело. Свои мысли. Свой дух, который нещадно терзал демон.

Вик делал вперед шаг за шагом. Ощущал, как отряд переставляет ноги, держась за ним. Напряжение сгустилось настолько, что магический огонь на его посохе начал мигать в такт его шагам, в такт его дыханию.

Древнее зло бездумно начало подстраиваться под своего неожиданно сильного противника. Простое физическое давление не помогло? Тактика изменилась.

Теперь на Виктора вместо простой волны ужаса одна за другой хлынули зрительные галлюцинации. Он шел уже не по подземной пещере, а по огромным королевским палатам, зарастающим ядовито-зелеными лианами. Зарастающим прямо у него на глазах, с такой огромной скоростью, что в палатах начинало темнеть – потому что окна быстро скрывались за зарослями. Бессознательно маг усилил яркость огня на посохе и тут же понял, что в этой галлюцинации у него нет посоха. Это и позволило ему чуть-чуть, хоть немного вернуть контроль, если не над своими глазами, то хотя бы над оценкой действительности. Где-то там, в пещере, свет стал бить в окружающие камни сильнее – это он ощущал. Но впереди перед ним была не поверхность скального основания, а лежали мраморные плиты залов, тоже на глазах прячущиеся под лианами.

Сознание Вика раздвоилось. Его магия последовала за сознанием. Теперь существовало два мага. Один медленно делал шаг за шагом вперед по коридору пещеры, второй, смешно задирая повыше колени, осторожно опуская ступню на абсолютно ровный пол фантомного королевского дворца, шел вперед к выходу из залы. И так каждый шаг – его шаг существовал одновременно в двух реальностях, и ни в одной он не мог позволить себе оступиться.

Магия Виктора освещала пещеру ярким светом шара, держащегося над его посохом, и почти наглухо обороняла бойцов отряда от давления на их головы. Вторая, отделившаяся часть магии, начала свое существование в королевском дворце с того, что подожгла лианы. Даже не подожгла – высушила их силой молнии. Разряд небесного огня пронзил всю зелень впереди него, до самого выхода из зала, и даже эта фантомная растительность не смогла сопротивляться силе удара. Лианы засыхали, рассыпались в пепел и труху. Проход на какое-то время оказался открыт.

В реальности подземелья маг не видел ничего. Его зрение было полностью под контролем демона и существовало только в королевском замке. Он вслепую переставлял ноги, смутно помня, что до ближайшего поворота еще далеко и пока ему всего лишь надо вести отряд прямо.

В реальности заброшенного дворца Виктор обернулся и убедился, что здесь, в этой фантазии, он находится один. Нет ни его друзей, ни видимых, пусть и фантомных, врагов. Он дошел до выхода из залы под шорох своих шагов в первой реальности и треск рассыпающихся в труху лиан во второй.