Страница 56 из 72
Он качает головой так, как будто я ему свои детские сны рассказываю. Ну ладно, погоди, увидишь еще, что Земля реально существует.
Мы все-таки идем за машинкой и берем стационарную большую модель, которая умеет делать несколько сотен разных швов, различает нитки по толщине, пришивает пуговицы и штопает. А потом я еще до кучи прихватываю кухонный комбайн — просто потому, что Азамат ну очень хочет, чтобы я еще что-нибудь купила.
— Вообще, — говорит он, поглядывая на часы, — сегодня будет еще одна вечеринка, вот там, где мы вчера завтракали, помнишь?
Помнить-то я помню, но третье застолье за три дня — это многовато.
— А ты очень хочешь туда пойти? — спрашиваю.
— Не то чтобы очень, но я не хочу сидеть на корабле во время стоянки, а дела уже все переделаны.
— Ну пойдем погуляем.
— В смысле?
— Просто… по городу. Или, может, тут парк какой-нибудь есть.
— Ну есть тут неподалеку парк, а что ты там делать собралась?
— Не знаю, — пожимаю плечами, — гулять.
Азамат так и остается в озадаченности, но мы отзваниваем Тирбишу на корабль, чтобы принял наши покупки, и едем в парк.
Это оказывается даже лесопарк — он большой и довольно дикий, только дорожки проложены аккуратненько. Парк тянется вдоль побережья, так что среди деревьев можно видеть замечательный морской пейзаж. Я когда-то в раннем детстве была на Гарнете. Ну или даже не в очень раннем… лет в десять или одиннадцать. Мы ездили от школы отдыхать. Я, правда, мало что помню из этого отдыха: море и море, на Земле моря такие же, и мороженое такое же, и аквапарк. Наверное, путевка была со скидкой, потому мама меня и запихнула.
Зато я хорошо помню, как мы возвращались, потому что на нас напали, как теперь понимаю, все те же джингоши. Согнали к нам на корабль еще каких-то взрослых, которых тоже где-то захватили. Лопотали чего-то по-своему, ничего не понятно, воспитателей заперли отдельно, все ревут… Я тихо забилась в угол за дверью, и меня какой-то дядя загородил широкой спиной, так что меня даже не посчитали. Потом всех увели, а мы с дядей остались. Он, кажется, пытался договориться с террористами на их языке, но я же ничего не понимала. Потом мне удалось незаметно просочиться в вентиляцию, потому что я читала много приключенческих романов про космос, и там все всегда ползали по вентиляции. Правда, последнее время инженеры стали умнее и делают трубы узкими, чтобы человек не пролез. Но какой я была человек — в одиннадцать-то лет, тем более что я в принципе мелкая. Вот и пролезла. Вылезла на капитанском мостике, там никого, потому что корабль на прицепе. Ну чего, дети всегда быстро в интерфейсе разбираются, а на пассажирских кораблях управление — как в компьютерной игре, все ясно подписано и с картинками. Так я за пульт уселась, подогнала кресло по высоте и рванула в сторону Земли, приговаривая «бввввввв!» — тут ума-то много не надо, скорее уж пустоты в голове. Не знаю, наверное, джингоши должны были принять какие-то меры, чтобы захваченным кораблем нельзя было управлять изнутри, но, видно, что-то у них пошло не так, и мы благополучно улетели. Тот дядя, который меня заслонял, кажется, подрался с оставшимися на корабле двумя или тремя джингошами, но они же мелкие, а дядя был о-го-го, настоящий положительный герой из фантастического фильма. Ну он их и уложил штабелями. Потом, когда нас перехватили земные охранные службы, дядя долго говорил мне что-то хорошее, только я не поняла на его языке. Он еще какие-то игрушки подарил. И дома грамоту вручили. Там, где вручали грамоту, был очень вкусный зеленый чай.
Потом, правда, от этой истории произошла некоторая польза. Меня, конечно, засекретили — разве Земной союз признается, что у них с безопасностью такая лажа? А чтобы у меня и родных не было соблазна трепаться о своих подвигах, ЗС взял нас под свою опеку. Мы с братом на халяву получили очень недешевое образование, а брата еще и трудоустроили потом в тот же самый Земной союз. Маме же с тех пор регулярно заказывают дизайн парков и палисадников у правительственных зданий. Меня тоже хотели воткнуть личным врачом какой-нибудь шишки, но тут я как раз встретила Кирилла, и мне стало ужасно мешать то, что я должна от него скрывать свои проблемы на работе, ведь болячки старперов из ЗС — государственная тайна. Так что решила, что пропади он пропадом, этот блат, я и сама могу всего достичь и добиться, да и вообще. Вот, добилась. Просидела четыре года на нищенской зарплате, потом Кирилла убили где-то в космосе, опознавать даже нечего было. А потом я из принципа все-таки пролезла без протекции врачом на корабль, чтобы осуществить давнюю мечту. Не могу сказать, что мне и правда все еще так хочется летать, особенно в свете последних событий. Зато добилась того, что в ЗС меня так основательно забыли, что на родную планету пускать не хотят. Вот и все амбиции.
Я уже совсем собиралась поведать смиренно топающему рядом Азамату эту героическую историю со мной в главной роли, но тут замечаю какое-то движение в кустах справа от дорожки чуть поодаль. Присматриваюсь.
— Там кто-то сидит, — говорю шепотом.
— Да, заяц.
— А как ты его разглядел?
— А он дорогу переходил, когда мы еще из-за угла выворачивали.
— Ты его еще тогда заметил?
— Ну да.
— А чего ж не сказал?
— А зачем он тебе?
— Интересно… Я никогда живого зайца не видела.
— Да? — Азамат удивленно поднимает брови. — А говорят, на Земле много зверинцев.
— Ну в зоопарке видела, конечно, но это же совсем другое дело!
Азамат склоняет голову набок.
— Хочешь, поймаю, рассмотришь поближе?
— То есть как «поймаю»?
— Ну так, живым.
— А ему не будет больно?
Азамат начинает смеяться.
— Нет, не будет.
— Обещаешь?
Он кивает несколько раз, продолжая скалиться.
— Ну лови, — развожу руками.
Заяц, конечно, уже куда-то ушел из-под того куста.
— Ты пройдись дальше по дорожке не спеша, а я сейчас.
Делаю пару шагов вперед, потом оборачиваюсь — Азамата нет. То есть дело не в том, что его нет на дорожке, его просто нет! Вокруг ни веточка, ни травинка не шевелится.
Заинтригованная, я честно продолжаю идти вперед, и еще шагов через десять передо мной из воздуха, не иначе, сгущается дорогой супруг с зайцем наперевес. Ох и огромная скотина! Азамат держит его за уши, и зверю, по-моему, это очень не нравится.
— Ой, — говорю, — ну поставь его, не мучай!
— Если поставлю, ускачет, — резонно замечает Азамат.
— Ну ты придерживай.
Он сажает добычу на дорожку, не отпуская ушей. Однако заяц действительно очень большой. Рябой такой, глаза темные, туповатые, морда прямоугольная. Жуть.
— А почему ты решила, что это он? — спрашивает Азамат.
— Нипочему, сказалось так, — хихикаю. — А ты думаешь, она?
— Я вполне уверен, что она.
— Ты ей уже и под хвост заглянул?
— Нет, так… похоже больше на самку по поведению. Это трудно объяснить, но, если много зайцев видел, начинаешь различать.
Я наконец рискую пощупать пойманного зверя. Шерсть у него довольно жесткая, он немного дрожит.
— Класс, — говорю. — Ладно, выпускай, он же перепугался, бедный.
Азамат усмехается и отпускает руку. Заяц еще с полминуты сидит неподвижно, потом осторожно подается вперед, а потом как рванет — только хвостик и мелькнул.
Я достаю из сумки гигиенические салфетки.
— На, — говорю, — вытри руки, мало ли что на нем живет.
Азамат берет у меня салфетку и, следуя моему примеру, тщательно вытирает ладони.
— Знаешь, — говорит задумчиво, — обо мне, кажется, никогда и никто так не заботился, как ты.
— Ну, — отмахиваюсь, — мать, наверное, заботилась.
— Может быть, — размышляет он, — но только если совсем в младенчестве. Года в три меня отец у нее забрал, и потом я ее редко видел.
— А… зачем забрал?
— Ну как, все, говорить научился — должен жить с отцом.
— О!
— У вас не так?
— У нас родители обычно вместе живут, если не поссорились.