Страница 37 из 45
Эмили не терпела, когда кто-то дурно отзывался о ее сестре.
— Да что ты говоришь? И как же тебе удалось устоять перед ее обаянием?
— Несмотря на многочисленные слухи, — рассмеялся он, — и на мое неудержимое стремление этой ночью завладеть твоим восхитительным телом, я все-таки сплю не с каждой женщиной, которая со мной кокетничает.
Эмили ахнула, когда Фрост неожиданно толкнул ее, укладывая на спину, и прижал к матрацу своим телом.
— Я с тобой не кокетничала!
— Как джентльмен я не могу назвать тебя лгуньей. — Он поцеловал ее в левую грудь. — Конечно, у тебя были серьезные причины не поддаваться. Ну, и я пытался не пасть жертвой твоих невинных хитростей.
Фрост говорил возмутительные вещи.
— Отпусти меня!
Он прикусил мочку ее уха, и она вздрогнула.
— Сказать тебе, почему я никогда не добивался твоей сестры?
Эмили кивнула, ощущая при этом, что рука Фроста опускается все ниже.
— Почему же?
— Ее красота меркнет в сравнении с твоей.
Его коварная улыбка свидетельствовала о том, что этот мужчина далеко не так прост, как хочет казаться.
— Если кто и пал жертвой своих чувств, то это я, дорогая Эмили. Доказать? Обещаю, я буду нежным.
Эмили закрыла глаза, поверив Фросту на слово.
Входя в «Нокс», Фрост что-то весело насвистывал. Он приписывал свое хорошее настроение тому, что провел четыре часа в постели Эмили. Она была слишком чувствительной для продолжительных соитий, и он продемонстрировал ей, что есть и другие способы доставить даме удовольствие. У Эмили едва хватило сил попрощаться с ним, когда он наконец нехотя покинул ее спальню.
Вместо того чтобы направиться в помещение для членов клуба, Фрост поднялся по лестнице в личные апартаменты «порочных лордов». Обычно Берус ждал там, чтобы приветствовать кого-либо из них, но теперь час был уже поздний. Он открыл дверь своим ключом и направился в большой салон. Невозможно подсчитать, сколько вечеров они с друзьями провели в этой комнате за всевозможными развлечениями. Одним из его любимых был бильярд. Он раздумывал, удастся ли уговорить Эмили посетить «Нокс» и сыграть партию-другую на бильярде. Но Фрост сразу забыл об этом, увидев сидящего в кресле Беруса. Над ним с обеспокоенными лицами стояли Дэр, Вейн и Хантер.
— Что произошло, черт возьми?! — воскликнул Фрост, заметив, что слуга прижимает к носу несколько окровавленных платков. Через другую дверь в комнату вошел Син с бокалом бренди в руке.
— Лучше поздно, чем никогда, — бросил он Фросту. — Я уж начал беспокоиться, что ты не получил мое сообщение.
— Не получил. Если ты нас созвал, то где тогда Сент и Рейн?
— Внизу, беседуют с полицией, — ответил Дэр.
Фрост подошел к Берусу и присел возле старика. Во многих отношениях этот человек был ему как отец.
— Дайте посмотреть, — сказал Фрост, заглядывая под окровавленную ткань.
Он в сердцах выругался. Кто-то дал волю кулакам. У Беруса был сломан нос, правый глаз припух, под ним был порез, нижняя губа увеличилась вдвое и до сих пор кровоточила, а на лбу наливался синяк.
— Порез серьезный — возможно, придется накладывать швы, — объявил Фрост, хотя полагал, что его друзья и сами пришли к тому же выводу. — Врача вызвали?
— Мне не нужен врач, — пробормотал Берус.
— Да, я послал одного из слуг, чтобы он поднял врача с постели, — сказал Син с пылающими гневом глазами. — Вейн, сходи посмотри, не пришел ли он.
Вейн обеспокоенно взглянул на Фроста и вышел. В комнате повисло напряженное молчание, и никто не стал объяснять Фросту, почему их управляющий сидит здесь и старается не закапать кровью ковер.
— Кто-нибудь расскажет мне, что здесь произошло?
Они старались, чтобы происходящее в их заведении не выходило за рамки определенных ими границ. Но там, где еженощно развлекаются, не отказывая себе в выпивке, где бывают большие проигрыши, куда заглядывают порой довольно буйные посетители, всегда есть риск, что произойдет нечто неконтролируемое. Берусу не раз доводилось иметь дело с пьяными посетителями.
— Это Холвард, — сказал Берус. Он едва ворочал языком.
— Его впустили в «Нокс»? — недоверчиво спросил Фрост.
Управляющий отрицательно покачал головой.
— Меня выманили наружу. Кто-то развел костер из тряпок и веток. Меня это, естественно, обеспокоило. Я и подумать не мог, что это ловушка.
— Этот ублюдок нанял пособников, которые выполнили за него грязную работенку, — сказал Син. Каждое его слово звучало как удар хлыста. — Они утащили Беруса подальше от «Нокса» и избили до потери сознания. Один из посетителей увидел, как он ползет по улице.
— Это предупреждение всем «порочным лордам», — произнес Хантер, сжимая спинку кресла так, что побелели костяшки пальцев. — Холвард хочет стать владельцем «Нокса» или, как минимум, получать от нас взятки за то, что не будет натравливать на нас своих головорезов.
— Пусть только попробует! — живо откликнулся Фрост, готовый защищать клуб даже ценой собственной крови. — Может быть, Холвард откажется от своих намерений, если я нанесу ему визит?
— Можно поговорить с тобой наедине? — прервал его Син.
Не ожидая ответа, маркиз вышел из комнаты. Фрост похлопал Беруса по плечу, увидев, что прибыл Вейн с врачом.
— Добрый доктор вас как следует заштопает. Вполне возможно, что шрамы сделают вас еще более привлекательным для дам.
Берус улыбнулся, сразу же сморщился от боли и помахал Фросту рукой. Фрост встал и последовал за другом. Он обнаружил Сина в коридоре, ведущем к многочисленным спальням, которыми он и его друзья пользовались, когда были слишком пьяны, чтобы добираться домой. С тех пор как двери «Нокса» открылись для посетителей, этими спальнями пользовались и для любовных свиданий с многочисленными дамами.
— Ты переживаешь за Беруса? — спросил Фрост, глядя на мрачное лицо друга.
— Да, его основательно потрепали, но он еще крепок. Пару дней в постели — и все будет в порядке. Дело не в Берусе. — Син оперся рукой о стену и уставился на Фроста. — Тебе не приходило в голову, что это нападение на Беруса может быть для нас сигналом: пора закрывать «Нокс»?
— Нет, — резко ответил Фрост. — «Нокс» принадлежит «порочным лордам». Как ты вообще можешь думать о том, чтобы отступить перед этим жалким ублюдком?! Холвард зарывается, но он ничего не сможет сделать без нанятых им головорезов. Ему против нас не выстоять.
— Значит, вот до чего дошло! Будем воевать с преступниками? — Син смотрел на него со злостью и недоверием. — Ты вообще думаешь о чем-нибудь, кроме удовлетворения своего эгоизма? У нас жены и дети, Фрост. Люди, которые от нас зависят. Мы не имеем права умереть, идя на поводу у собственного гонора, затмевающего рассудок.
Это обвинение больно ранило Фроста.
— Я не идиот. Я вовсе не предлагаю беспечно поставить на карту наши жизни. Но я никогда не думал, что ты вот так сразу, без боя, согласишься отдать «Нокс» врагу.
— Фрост, — устало сказал Син, — есть и другие способы борьбы с Холвардом. Законные. Неужели ты хочешь, чтобы нас и наших людей до полусмерти избивали на улицах?
— Женитьба очень изменила тебя. — Фрост насмешливо взглянул на друга. — Шесть лет назад не надо было тебя просить, чтобы ты дрался вместе со мной. Ты бы положил любого, кто предложил бы закрыть «Нокс». — Он укоризненно покачал головой. — Все. Разговор окончен.
— Фрост!
Он вернулся в салон, и сразу стало понятно, что о его разговоре с Сином всем известно.
— Вы все придерживаетесь того же мнения? — Он взъерошил волосы и с вызовом уставился на них. — Вы готовы закрыть «Нокс» из-за того, что Холвард опасен для нас?
Их молчание говорило яснее слов.
— Ну что ж, — на губах Фроста появилась циничная ухмылка. — Приятно знать, что я могу рассчитывать на друзей. Желаю приятно провести остаток ночи, джентльмены. — С этими словами Фрост вышел.
Когда Эмили проснулась, солнце уже давно взошло. Она была одна. Обведя глазами спальню, она не обнаружила никаких следов полуночного визита Фроста. Привстала на постели и поморщилась. Сидя в сорочке, рассеяно прикрывая рукой нежную плоть между ног, Эмили вспоминала, как Фрост взял намоченную тряпочку и аккуратно удалил липкие свидетельства их любовных игр. Она ожидала, что останется немного крови от ее утраченной невинности, однако Фрост был слишком опытным любовником, чтобы допустить это. Хотя его вторжение в нее вначале было несколько болезненным, ее тело вскоре с радостью приняло в себя его мужское естество, смазывая неподатливую плоть собственной влагой, тогда как он наполнял ее своим семенем. Ее соски набухли от одной мысли об этом. Фрост испил ее до последней капли. Она гадала, когда он снова придет к ней. Эмили отбросила одеяло, и на пол опустилась бумажка. Она выбралась из постели, чтобы поднять ее.