Земля

Пехота попыталась выяснить, откуда ведётся огонь, но и для них нашлось гостинцев. Особые самонаводящиеся мины, как репей цепляющиеся на любую поверхность, уже покинули свои капсулы и, пролетев по параболе, впивались в бронекостюмы арконских солдат. Те пытались их снять, но всё тщетно. Зловеще мигающие красным полусферы теперь торчали у каждого на самых видных местах. А потом они детонировали, отрывая конечности, головы, или оставляя в корпусах бронекостюмов и телах здоровенные дыры .

***

В чувства её привёл звук пулемётной очереди. Короткая — выстрелов на пять. Сначала она подумала, что стреляли в неё. «Ну вот всё и закончилось, это даже не больно.» — с облегчением подумала она, но после звуков выстрелов раздался дурной радостный вопль. Он настолько не подходил ситуации, настолько диссонировал с окружением, в котором она находилась, что Амалия сразу открыла глаза и тут же сощурила их от яркого света и непривычно жаркого воздуха.

- W–was? — Испуганно прошелестела она и опустилась в короткую траву, покрывавшую землю.

Вокруг неё всё было неизвестно: суховатая зелень под ногами, маленькие уютные домики, явно отличающиеся по архитектурному стилю от немецкого — слишком простые и не подходящие по климатическим условиям. И они были целыми. Не дымящихся руин, ни разваливающихся по кирпичикам обгоревших, солидных некогда строений, не было видно нигде. Воздух был душный, жаркий, резко контрастирующий с весенней прохладой европейского континента.

Снова послышалась стрельба. Амалия, сориентировавшись, увидела, откуда доносился звук. За домиком в кустах из мешков с песком была сооружена огневая точка. Раздетый по пояс солдат, в странных штанах и ботинках стрелял по кому–то вдали, иногда посматривая в прицел пулемёта. Почти каждая очередь завершалась одним из тех самых диких воплей, который заставил её придти в себя. После одного такого клича, сидящий рядом с ним, и, явно корректирующий огонь, солдат дал стрелку подзатыльник и что–то проорал на ухо на своём языке. Со стрелка при ударе слетели тёмные солнцезащитные очки, совершенно нелепые и неуместные. Амалия не сразу узнала язык, на котором общались солдаты, это был английский. «Союзники!» — сердце у неё ёкнуло и она начала пятится, и вдруг упала, обо что–то зацепившись пяткой. Потирая ушибленное место, Амалия встала, повернулась и попыталась бежать в противоположенном направлении, но вместо этого медленно побрела, вытаращившись на небо. На небе наплевательски висели две луны. Любование прервал еле слышный звук слева от неё. На землю плавным кошачьим движением откуда–то сверху спрыгнул… Тут Амалия перепугалась не на шутку и закрыла ладонью рот, раскрытый в беззвучном крике. Прямо на неё шло расплывчатое пятно с человеческим лицом. Лицо, правда, угадывалось лишь отдельными контурами, так как на нём была маска. Пятно как будто повторяло цвета, рисунки и очертания прилегающей местности. Скорее даже, это нечто было прозрачно и Амалия сейчас смотрела сквозь него. Она снова оступилась и снова упала, ойкнув. Подняв глаза, она увидела, что пятно нависло над ней и тянуло к ней свою полупрозрачную щупальцу. Она в испуге защитилась от него согнутой в локте рукой, но вдруг увидела, что щупальце заканчивается вполне человеческой пятернёй, протянутой к Амалии ладонью.

Пятно что–то спросило на незнакомом странном языке, потом оглядело Амалию с ног до головы. Выражение «лица» «кляксы» изменилось. Кажется, теперь оно выражало удивление.

- Deutsche?

Амалия не сразу даже поняла, что её спросили на родном языке, так велик был шок.

- J–ja. — Так неуверенно протянула Амалия, как будто была неуверенна сама.

- Bitte kommen Sie mit. — Пятно протянуло руку повторно.

Амалия заглянула в лицо пятну. На этом лице была маска из какой–то материи, вымокшей от пота. Амалия неуверенно протянула свою руку навстречу его руке. Оно же, сжав руку в своей пятерне, помогло Амалии подняться на ноги.

— Это всего лишь камуфляж. — Сказало пятно на плохом немецком и потянулось туда, где у нормальных людей обычно находится горло и проделало там какие–то манипуляции пальцами. После чего верхняя часть киселя разъехалась в стороны.

Амалия покраснела, как помидор и отвернулась.

— Застегнитесь, пожалуйста!

— Ум, ладно.

— Кто вы?! И где я нахожусь? Я ничего не понимаю, что здесь происходит?

— Это длинная история.

***

— В общем, попали они. Конкретно. И эти белогвардейцы, которых откуда–то с Дона 1919–го года перенесло, тоже…

— А что с немцами?

— Их допрашивают. — Откликнулся Денис. — Пока медленно получается, так как не все из них ещё осознали своё положение.

— Балаган. Форменный балаган. — Раздражённо сказал Евгений. — Ладно, что там по потерям?

— С нашей стороны практически отсутствуют. Со стороны противника: 325 пехотинца, 15 бронетранспортёров, 10 танков. По всем разведданным арконцы теперь стараются перемещаться южнее. Что–то разнюхали, да так даже и лучше в наше положении. Насколько я понял из сообщений генерального штаба, в Эль–Дорадо у них был опорный пункт, сейчас арконцев оттуда полностью выбили. Предполагалось, они будут окапываться и держать оборону до последнего.

— Они тоже могут пройти через наши позиции?

— Не исключено. Прибавьте к ним «недобитков», которые тут по окрестностям шляются. Те, что были к северу от нас — окопались и что–то замышляют. Хоть и получается у них — из рук вон: пять танков коту под хвост.

— В прилегающей территории мы ранее зафиксировали около 2500 солдат противника. Это плохие новости. Даже если половина уйдёт на юг, остальные вполне могут кинуться на нас. Хоть они и плохо представляют, где именно мы находимся, но они тоже не полные дураки. Шила в мешке не утаишь — наш «бермудский треугольник» уже примелькался. — Констатировал МакКой.

— Вижу три танка. Движутся медленно по шоссе, скорость примерно 9–10 км/ч — Сообщил Станислав.

— Разрешите угостить их нашим фирменным, сэр?

— Разрешаю. Угощайте, рядовой.

— Они увеличили скорость, явно почуяли что–то. Цели захвачены.

— Огонь!

Снаряд прочертил воздух и попал в головной танк. Вспышку от попадания зафиксировали все средства наблюдения. Танки одновременно рухнули на асфальт хай–вея и задымились.

— Товарищ сержант, можно мне на перерыв? — Спросил Станислав. По голосу было видно, что он устал.

— Разрешаю час перерыва. За тебя РЭБовцы поработают пока.

— Слушаюсь.

Станислав слез с крыши, снял визор, протёр уставшие глаза и зашагал в сторону походной кухни.

Он уже настроился на приём пищи. После нескольких часов работы его мозг не заострял внимание на ненужных деталях. Но всё–таки что–то заставило его остановится и повернуть голову. Его взор приковала именно она: каштановые волосы, строгие чёрные брови. Она вышла из строения, выполнявшего функции временного склада. Один из ошивавшихся рядом солдат что–то крикнул ей. На окрик она ярко улыбнулась и показала ему средний палец, увидев который солдаты заржали как кони. Только сейчас Станислав обратил внимание на её униформу и стандартное для ВС Техаса обмундирование. Стас помотал головой, чтобы привести мысли в порядок. Полевая кухня распространяла слишком аппетитные запахи, чтобы отвлекаться на что–либо иное, кроме еды.

***

В комфортабельном салоне президентского самолёта ничто не нарушало покой главы Техасской Республики. Президент пригубил вина и выкурил сигару. Хоть он и воздерживался от роскоши с самого момента назначения на должность, но теперь он мог это себе позволить. Он затушил окурок и о чём–то задумался. Истребитель из эскорта, следовавший параллельно курсу Борта ?1, на какое–то время отвлёк его от тягостных раздумий.

«Ну, пришло время.» — Подумал Митчелл Кейси. Раскрыв ноутбук, он запустил специальные программы, ввёл пароль и стал ждать соединения. Постепенно экран покрылся мозаикой из окон связи. Лица в них были знакомы президенту, и каждый из собеседников последовательно поздоровался с президентом, после чего воцарилось молчание. Первым заговорил советник по безопасности.